KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Детективы и Триллеры » Шпионский детектив » Лариса Письменная - Клад Волчьего колодца

Лариса Письменная - Клад Волчьего колодца

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Лариса Письменная, "Клад Волчьего колодца" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Ездовой Семен, при помощи Аникея Степановича, отбил и отбросил в сторону все тяжелые дубовые доски, закрывавшие доступ в колодец.

Весть о том, что сейчас начальник лагеря будет спускаться в какую-то таинственную яму, вмиг облетела лагерь, и к дровяному сараю сошлись почти все его обитатели. Особенно волновались малыши, что, однако, не помешало Вере Ивановне увести их от сарая на спортплощадку. Из ребят, разрешили остаться только Степе Волошину, учитывая его несомненные заслуги.

…И вот, ловко перебирая веревку руками, Роман Петрович поднялся из колодца на поверхность. Его окружили взволнованные сотрудники:

— Ну? Там что-нибудь есть?

— Было. В разрытой яме остался кусок просмоленного брезента, и на дне колодца валялось это…

Роман Петрович показал затоптанные тяжелым сапогом, пожелтевшие от времени и сырости два листка бумаги, исписанные мелким, неровным почерком.

— Похоже — какое-то письмо… только без начала.

Роман Петрович пробежал глазами первые строки и, уже не в силах оторваться, стал вполголоса читать.

Отрывок из письма

«…но в последнее время я перестал доверять лаборанту Крону. Слишком назойливым стало его внимание ко мне и моему изобретению. Наши прежние дружеские отношения и откровенные беседы начали меня тяготить: пожалуй, я был излишне доверчив…

Непростительной ошибкой стало наше опоздание с эвакуацией лаборатории — ее необходимо было вывезти с первыми эшелонами эвакуируемого завода. Но так хотелось выиграть хоть день-другой для окончательной проверки последних расчетов! Правда, наш образец оказался вполне удачным, но при массовом производстве УПК могли возникнуть осложнения в последней, самой главной, стадии технологического процесса. А эвакуация лаборатории оттянула бы эти испытания на два — три месяца…

Накануне эвакуации жестокий приступ застарелой болезни свалил меня с ног, приковал к постели. И вот — налет фашистских стервятников, прямое попадание тяжелой фугасной бомбы… Когда я приплелся на завод, то увидел на месте нашей лаборатории бесформенную груду развалин.

Погиб мой верный помощник, прекрасный человек — инженер Пахомов, погибла талантливый химик — Валентина Петровна Гурченко, погиб Дубяго… — мои помощники мои товарищи… Каким-то чудом уцелел только Крон.

В тот страшный момент я даже забыл, что погибло и мое изобретение — смысл всей моей жизни, плод творческих усилий. Крон проявил ко мне самое горячее сочувствие, уговаривал немедленно ехать домой и ложиться в постель. Но я не мог, не мог… Наверное, я мешал всем — на меня всё покрикивали какие-то люди с лопатами и носилками… Я послушно отходил в сторону и тут же возвращался, снова мешая всем. Повторяю, потрясенный гибелью товарищей, я в то время не думал об УПК, вспомнил о ней лишь тогда, когда из-под развалин извлекли сейф. Он оказался невредимым.

Это было неожиданным счастьем — ведь в сейфе хранился тот самый портфель со всеми расчетами.

Помню, как меня поразили в ту минуту глаза лаборанта Крона, их торжествующее, хищное — именно хищное! — выражение. И тогда мои смутные подозрения превратились в уверенность: Крон — враг.

Очевидно, мне следовало сразу же заявить об этом, но ведь у меня не было ни малейших доказательств! И все же я это чувствовал, я не мог ошибиться!

Пишу бессвязно, пойти теряя сознание, на каком-то корявом пне, в лесу. Поэтому буду краток.

В день катастрофы мы узнали, что взорван мост через реку и эвакуация по железной дороге уже невозможна. Крон не отходил от меня ни на шаг. К вечеру наш город был захвачен танковым десантом противника. С невероятными ухищрениями мне удалось, захватив портфель с расчетами, скрыться.

Уже четвертый день я пробиваюсь на Восток. Приступы проклятой болезни совершенно измучили меня. Боюсь не за свою жизнь, а за судьбу УПК, которой — я в этом твердо уверен — суждено намного приблизить эру полного изобилия для моего народа.

Но меня могут схватить, и тогда документы попадут в руки врага. Нет, только не это! Свое детище я отдам лишь своей Родине!

Во избежание риска я решил спрятать пакет с документами в этом глухом и безопасном месте. Если не удастся перейти линию фронта, то, во всяком случае, у меня хватит еще сил найти здесь, в тылу у врага, верного человека и сообщить ему, где спрятаны бумаги.

М. Д. Коваль

18 августа 1941 года.

P. S. Портфель я беру с собой. В нем…»

На этом обрывалось письмо инженера Коваля.


Глава пятая. Портфель инженера Коваля

Раненый летчик


Оставим теперь на некоторое время наших друзей — Сережу с Томкой — наблюдать за притаившимися подозрительными людьми; обе группы отряда — разыскивать в лесу Сережу; Романа Петровича — срочно везти найденное в Волчьем Колодце письмо в Кленовое человеку, отвечавшему по телефону 0-10, и оглянемся назад, к весне 1943 года.

…Над Лисичками загорелся подбитый советский самолет и, охваченный пламенем, упал за селом, в Зубровском лесу. Через два дня хозяйка крайней от леса хаты, старушка Пелагея Демьяновна Ткаченко, нашла под своим навесом обессилевшего человека, в обгоревшем комбинезоне. Это был летчик с подбитого самолета, Роман Мороз.

Ему повезло: немцы в Лисичках бывали только изредка, побаиваясь слишком близкого соседства с лесом. Пелагея Демьяновна жила в хате одна. Она забрала к себе молодого летчика и стала его выхаживать. Ни одна живая душа в селе не знала, что в чулане у старухи кто-то скрывается.

Она была ему как мать. Матерью и звал ее Роман, так как своих родных не помнил: с малых лет остался сиротой и вырос в детском доме. Старушка искренне, как сына, полюбила спокойного, терпеливого юношу. Роман быстро выздоравливал.

Но однажды Пелагея Демьяновна пришла из села весьма озабоченная.

— Чего-то наш рыжий полицай Головня у двора рыщет… Не пронюхал ли чего? Не приведи, господи, попасть в лапы этому фашистскому псу!

— Пора мне, мать, к своим пробираться, — встревожился Роман. — Выведите меня ночью в лес, я и пойду себе. Раны мои почти зажили.

— Правда твоя, сынок, пора. Только лучше вот как сделаем: завтра на рассвете пойду я одна в лес, будто за хворостом. Кто меня, старую, заподозрит? Я, как знать, может, добрых людей разыщу…

— Партизан? — обрадовался Роман. — Вы проведали что-нибудь о партизанах?

— Кое-что проведала, кое о чем догадалась… Поищу!

На рассвете старушка заперла Романа в хате и поковыляла в лес. Целый день с нетерпением он ждал ее возвращения. А вечером услышал осторожное звяканье дверного замка.

Кто-то вошел в сени, порывисто открыл дверь чулана, и… перед Романом предстал высокий, краснорожий человек с круглой рыжей, как зрелая тыква, головой.

Летчик схватился за оружие. «Гость» отшатнулся в сторону, и Роман бросился к раскрытой двери. На крыльце его сбили с ног два дюжих полицейских, обезоружили и связали.

— Не ждал? — злорадно хихикнул краснорожий. — От Головни, голубок, никуда не спрячешься!

Роман молча, опустив голову, шел между полицейскими. Он понял, что погиб, и единственное, что мог теперь сделать, это достойно встретить смерть.

А потом — ночь, страшная, как бред сумасшедшего. Этой ночью Роман осиротел вторично: на его глазах озверевший Головня до смерти забил Пелагею Демьяновну.

— Кто ты такой? — люто рычал полицейский, тыча дулом револьвера в окровавленное лицо пленного. — Говори, кто ты такой?

Связанный и избитый Роман, стиснув зубы, с ненавистью смотрел на большую, бугристую, поросшую ярко-рыжими волосками руку — эту руку он запомнил навсегда — и молчал.

— Врешь, у меня заговоришь! — Головня гадко выругался и ударил кулачищем Романа в подбородок.

Кровь хлынула из разбитого рта летчика. Обезумев от ярости, Роман рванулся вперед и впился зубами в проклятую рыжую руку…

Оглушительный удар по голове сбил его с ног. Больше он ничего не помнил.

Утром пришло освобождение: спасительной бурей налетели на село партизаны. Не напрасно погибла Пелагея Демьяновна, названая мать Романа…

Двух полицейских народные мстители вздернули на осине. Головня в суматохе успел скрыться. Люди полагали, что ненавистного фашистского прихвостня все же настигла партизанская пуля: «Собаке — собачья смерть!»

Но Головня не погиб…

Крысы бегут с разбитого корабля

Война застала Головню в Зубрах на скромной должности путевого обходчика. Но как изменился этот, казалось бы, тихий и незаметный человек, когда страшная, кровавая волна фашистской оккупации захлестнула Украину! Головня, недолго раздумывая, пошел на службу к оккупантам и стал полицейским в селе Лисички.

Фашистам пришелся по вкусу этот льстивый и ловкий наймит: желая выслужиться перед хозяевами, новоиспеченный полицай усердно взялся вылавливать и пытать советских патриотов. О, он полностью отвел свою черную душу! Он припомнил советским людям и наказание, которое понес за совершённые преступления, и долгие годы ненавистной для него работы в качестве простого рабочего, когда за угодливой улыбкой пришлось прятать острый оскал своих волчьих зубов…

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*