Марк Шо - Рубиновый Капкан. Игры кукловодов
– Ну-с, какие новости по нашему Максу? – спросил Стив.
– Все, что у нас есть на него, у тебя на столе, я положила еще 3 дня назад. В нашей картотеке не числится. Обычный иммигрант, каких десятки тысяч.
– Это понятно. Я имею в виду, какие еще на него есть новости?
Она удивленно приподняла брови, её невероятно красивые глаза с голубым оттенком холодно впились в Стива, после чего она произнесла на выдохе:
– Я не получала таких указаний.
– Ну да, да. Тебе все ещё кажется, что я должен тебе всё по многу раз объяснять. Агент Томпсон, учитывая ситуацию, нам придется проявлять инициативу, так как мы находимся в непосредственной близости от объекта, я имею в виду месторождение, и вовлеченной узбекской стороны. Раз они его, отмечу, нашего гражданина, вытащили из Нью-Йорка, то мы имеем полное право его защищать и опекать. Ты установила за ним наружку?
– Пока нет. Сделаю.
– Имей в виду, у нас есть ресурс, задействуй его на полную катушку. Оперативные сведения сообщай мне сразу по мере их поступления. Установи прослушку по его сотовому телефону. Заодно определим, кто еще это делает: передай распоряжение в отдел радиоперехвата, – Стив поправил чуб, спадавший на его правильной формы лоб, и продолжил:
– Как ты думаешь, Лаура, если мы свяжемся с узбеками по обоим каналам: официальному и неформальному, из этого может получиться толк? – не дождавшись ответа, он произнес: – Сама знаешь, они его ведут, так или иначе. Важно не допустить утечки нашей информации. Я же тебя попрошу о другом пикантном деле: Макс холост, разведен, ты не могла бы организовать, чтобы он «влюбился» в красотку? Желательно из наших.
– Стив, так вот сразу не получится. Неделю на подбор кандидатуры, и сутки для введения в курс агента.
– Кто? – он многозначительно посмотрел на неё сверху донизу.
– Я?! Да ни за что! Я кадровый сотрудник отдела, да и нельзя мне это – привлеку к себе внимание.
– Окей. Но было бы здорово, если у твоей кандидатуры была бы твоя внешность и еще немного мозгов, – и, меняя тему разговора, продолжил: – Давай теперь подумаем, кто еще в игре. Узбеки, таджики, Моссад, наши: об их участии мы знаем точно. Русские, уверен, также скоро появятся на сцене.
Российские спецслужбы не раз донимали Стива за время его работы в ЦРУ, убедив относиться к потенциальному противнику с уважением и осторожностью. Всякий раз, когда до цели оставался лишь один шаг, их люди вырастали словно из-под земли. Директора компаний, ученые-интеллектуалы, подданные различных государств, чаще среднего, иногда высшего ранга, обычно же таксисты, уборщицы, официанты и многие другие лица, всегда находившиеся в движении и контакте с приезжими – все это продолжало работать на Россию еще с советских времен.
– Они будут в непосредственной близости от Макса, пытаясь делать то же самое, что и мы – зацепить его за что-то, а затем перевербовать. Поэтому нам придется «флиртовать» с зарубежными коллегами, т. к. наше присутствие здесь оправданно, будет явным и должно быть упреждающим.
Его речь все больше походила на мысли вслух, и Лаура, молчавшая все это время, выбрав момент, уточнила:
– Стив, я могу идти?
– Конечно… Пять человек придаются в твое распоряжение, включая одного сотрудника из отдела радиоперехвата. Да, установи маяки на его электронные адреса. Он часто заходит в Интернет-кафе. Поинтересуйся, чем он там занимается. Свободна.
Офис Шломи. Лондон, 8.3.2010.
Леон Шломи, имевший сильные позиции в России в течение почти 40 лет, год назад провел встречи с рядом действительных членов Лондонской бриллиантовой биржи, надоумивших его выйти на таджикские рубины.
После иммиграции из СССР он начал работу огранщиком на ювелирном заводе, затем открыл собственное дело. В начале 1970-х годов, став сайт-холдером компании Де Бирс, он представлял её в СССР. Невероятно редкая и удачная должность – представление интересов по тем временам монополиста на мировом рынке алмазов в огромной стране с плановой экономикой – открывала ему широкий простор для установления контактов в СССР: в Москве и на ряде месторождений, во время отборки и при огранке алмазов, а также при экспорте бриллиантов.
Многие годы ему претила, более того, была ненавистна политика Де Бирс, при покупке алмазного сырья заставлявшая всех без исключения сайтхолдеров брать ровно то, что им предлагали: они не имели права на выборку товара. Любой мало-мальски опытный ювелир мог сказать, сколько и каких бриллиантов может получиться из алмазов, цена на которые была фиксированной. Достаточно было определить чистоту камня и просмотреть еженедельный вестник американской компании «Rapaport». В зависимости от чистоты и размеров цены отличались друг от друга в десятки и сотни раз: 3,000 или 300,000 долларов за карат – это была огромная разница.
Многочисленные геммологические лаборатории, разбросанные по всему миру, весьма точно могли определить, какого качества и размеров получились бы готовые изделия из конкретного сырья, предоставляя возможность выбора: покупать или отказаться от сырья. Как раз это не устраивало Де Бирс, диктовавшую вплоть до середины 1980-х годов цены на алмазы. Никто, кроме Шломи, так и не решился выступить против монополиста.
С приходом Горбачева к власти в СССР, где имелись месторождения якутских алмазов, появилась реальная возможность проводить сделки по алмазному сырью. Воспользовавшись положением, Шломи стал предлагать на мировом рынке независимый от Де Бирс товар, чаще он гранил сырье на собственных заводах. Психологический эффект на рынке не заставил себя ждать: с ним начали считаться и уважать во всем мире, он же стал расширяться в России за счет открытия все новых ювелирных предприятий, постепенно укрупнявших алмазный синдикат братьев Шломи.
Ему, конечно, было бы гораздо труднее, если бы не поддержка его бизнеса на высоком политическом уровне и вмешательство израильской разведки Моссад, предотвратившей несколько попыток его устранения спецслужбами ряда стран. Когда в Москве ему была навязана торговля тем, что было невостребовано внутри разваливающегося СССР, начиная от вертолетов и трансформаторов до продуктов питания, он начал сбывать советскую продукцию в ходе многосторонних бартерных сделок со странами, имевшими алмазные копи, в том числе в Южной и Юго-Западной Африке.
Его усилия не пропали даром, он нажил капитал в несколько миллиардов. Будучи выдающимся представителем общины бухарских евреев, преданным своему народу, он стал строить школы, музеи, направленные на то, чтобы сохранить свой немногочисленный народ в бушующем котле мирового капитализма. Испытав серьезное давление на фондовом рынке в начале мирового кризиса 2008 года, его компании к 2010 году восстановились и представляли собой грозную силу: семейный конгломерат ювелирного бизнеса и связей по всему миру, имеющий непререкаемую деловую основу в США, Великобритании, Японии, Израиле и России.
Его поездка в Таджикистан оказалась успешной: переговоры завершились подписанием протокола об организации совместного таджикско-израильского предприятия. Не теряя времени, его компания выкупила здание в Душанбе за 5 миллионов долларов. Речь теперь шла о поставке оборудования в штольни, ограждении территории и выселении живших там памирцев как минимум на расстояние в 2 км от месторождения.
По правде говоря, Шломи не был здесь первопроходцем: в таджикской части Горного Бадахшана в течение нескольких лет уже работало несколько компаний, в том числе с участием китайцев. Но ни одна из них не представляла собой тех знаний и опыта ювелирного бизнеса, какая была у синдиката Шломи.
Он осознавал, что нужно сделать нечто, что хотя бы временно перекроет либо серьезно затормозит доступ других компаний к рубиновому сырью. Таджикские власти ждали от него крупных инвестиций в инфраструктуру страны, особенно её горной части, где пролегала трасса Е008 [14], соединявшая немноголюдные кишлаки и поселки.
Таджикистан, который говорил с ним на родном фарси, а также русском языке, был для него удобным и выгодным. Он мог перекачать небольшую часть своих активов сюда, набрать достаточное количество сырья и убраться восвояси. Русские, так или иначе – а он как никто другой, ясно представлял это – вернутся сюда, на шахты, разведанные и открытые с участием российских специалистов, и охраняемые с юга Таджикистана не кем-то, а российской дивизией, гарантом стабильности страны.
В его руках оставался лишь фактор времени, и он старался его эффективно использовать. Синдикат Шломи был первой крупной компанией, прибывшей на рубиновый «клондайк» Таджикистана. Задачей компании Шломи было застолбить за собой места, имевшие высокий выход рубинов, в т. ч. за счет использования новейших методов добычи. В Таджикистане рубины, залегавшие в мраморных породах, добывались взрывным методом, и качество, то самое качество камней, которое ценилось в мире превыше всего, резко ухудшалось, так как камни покрывались трещинами, и добыча теряла всякий смысл.
