Роберт Ладлэм - Ультиматум Борна
— Не надо так громко, — посоветовал Конклин, кивнув на телефон. — Видимо, пока никаких известий...
— Ничего такого, с чем можно работать; и все же есть кое-что интересное, я бы сказал, захватывающее, — в несколько мрачноватом, правда, смысле.
— Полагаю, это касается Карлоса?
— Кого же еще! — Крупкин кивнул, Джейсон заинтересованно посмотрел на него. — Я забежал к себе на службу и нашел у себя на столе восемь больших конвертов, из которых только один был открыт. Милиция подобрала их на улице Вавилова и для соблюдения формальностей ознакомилась с содержанием одного из них... Им сразу же расхотелось заниматься этим.
— И что же там? — усмехнулся Алекс. — Государственная тайна? Или там документы, подтверждающие, что все члены Политбюро — педерасты?
— Возможно, ты не далек от истины, — перебил его Борн. — В помещении склада на улице Вавилова собирались московские агенты Шакала. Он завербовал их, шантажируя компроматом либо на них самих, либо на их начальников.
— Скорее последнее, — сказал Крупкин. — Самые нелепые обвинения против высокопоставленных лиц в высших эшелонах власти.
— У него целые сейфы этого барахла... Для Карлоса это стало отработанным приемом: именно так он прокладывает себе путь в круги, куда очень непросто проникнуть.
— Тогда, выходит, я недостаточно ясно выразился, Джейсон, — продолжил Крупкин. — Когда я сказал, что они нелепы, я имел в виду, что это невероятная чушь...
— Шакал почти всегда попадает в точку. Так что не торопись с оценкой. К тому же как вклад в банк твои умозаключения не примут...
— Если бы такой банк существовал, я бы уж точно передал туда все, что знаю, и заработал бы на этой информации приличный процент. Содержимое пакетов в основном того сорта, который печатается в дешевых «желтых» изданиях. Разумеется, в этом нет ничего неожиданного, но наряду с обычной чепухой встречается явная путаница с датами, местами, функциями и даже личностями. Например, министерство транспорта расположено на целый квартал дальше, а некий директор женат не на указанной женщине, а совсем на другой; его мнимая жена на самом деле приходится ему дочерью, кроме того, она уже шесть лет на Кубе. Человек, названный председателем Радиокомитета и обвиненный во всех смертных грехах, скончался почти год назад; все знали, что он тайный католик и был бы счастлив, будь он священником... Эти явные нелепости бросаются в глаза... У меня не было времени внимательно изучить эти бумаги, но я убежден, что, если покопаться, там можно найти еще и не такое...
— Ты хочешь сказать, что Карлосу подсунули заведомую туфту? — спросил Конклин.
— Все подано броско, но вместе с тем это — несусветная чушь... Если представить эту макулатуру в наш суд, то там вас просто поднимут на смех. Кто бы ни предоставил Карлосу этот мелодраматический компромат, он явно добивался, чтобы факты противоречили сами себе.
— Это работа Родченко? — спросил Борн.
— Больше некому. Григорий — его все звали Григорием, нет, конечно, не в лицо, — был великолепным стратегом, человеком, умеющим вывернуться в любых ситуациях, к тому же убежденным марксистом. «Контролировать» — вот его девиз, ставший манией... Если он мог «контролировать» знаменитого Шакала ради интересов своей Родины, представляю, какое наслаждение это должно было приносить старику. И все же Шакал убил его... Что это было: предательство или небрежность самого Родченко? Нам никогда уже не узнать этого. — Зазвонил телефон, Крупкин поднял трубку. — Да? — по-русски отозвался он, жестом показывая Конклину, что пора пристегнуть протез. — А теперь слушайте меня внимательно... Милиция ничего не должна предпринимать — более того, вы вообще не должны там показываться. Пусть одна из наших обычных машин заменит патрульную, вам понятно?.. Хорошо. Мы будем поддерживать связь на частоте «Мурена».
— Что-то серьезное? — спросил Борн, отступая от окна.
— В высшей степени! — ответил Крупкин. — Машину засекли на Рублевском шоссе, она движется в сторону Одинцова.
— Мне это ничего не говорит. Что такое Одинцово или как там его?
— Точно не знаю, но полагаю. Шакал знает, что делает! Не забывай, он прекрасно знает Москву и ее окрестности. Одинцово — это индустриальный городок-спутник, минут тридцать пять езды от Москвы...
— Черт подери! — буркнул Алекс, прилаживая лямки протеза.
— Позволь, я помогу, — сказал Джейсон. Он присел на корточки и привел в порядок лямки из грубой ткани. — Почему Карлос по-прежнему пользуется вашей машиной? — спросил Борн у Крупкина. — На него это не похоже, обычно он избегает всякого риска.
— На все пойдешь, если у тебя нет выбора. Ему наверняка известно, что в московских таксопарках все под контролем КГБ. Кроме того, он ранен, у него нет огнестрельного оружия, и вообще он не в той форме, чтобы угрожать водителю или угнать другой автомобиль... Он очень быстро добрался до Немчиновки, машину заметили по чистой случайности.
— Нужно ехать! — сказал Конклин, несколько раздраженный тем, что воспользовался помощью Джейсона. Он, пошатываясь, поднялся, отведя в сторону предложенную Крупкиным руку, и направился к двери. — Поговорим в машине. Мы теряем время...
* * *— "Мурена", прием, — сказал в микрофон Крупкин. Он сидел на переднем сиденье рядом с водителем. Вращая ручку настройки рации, он повторил: — «Мурена». Ты слышишь меня? Прием?
— Что он там говорит, черт побери? — спросил Борн, расположившийся на заднем сиденье рядом с Алексом.
— Он пытается связаться с патрульной машиной КГБ, которая следит за Карлосом. Он переходит с одной частоты на другую. Пароль — «Мурена».
— Что это такое?
— Проще говоря, угорь, Джейсон, — оборачиваясь, ответил Крупкин. — Из семейства муреновых, с пористыми жабрами, способный опускаться на большую глубину. Некоторые особи смертельно опасны.
— Благодарю вас, Питер Лорр, — сказал Борн.
— О'кей, — засмеялся сотрудник КГБ. — Согласись, краткое, но доходчивое описание. Да это и на самом деле так: лишь немногие рации могут работать в таком режиме.
— И давно вы украли у нас эту систему?
— Украли, да не у вас... У англичан, по правде говоря. Как обычно, Лондон молчит в тряпочку о своих достижениях, но в некоторых областях они обогнали и вас и японцев. Это все их чертова МИ-6. Обедают в своих клубах в Найтсбридже, покуривают гнусные сигары, разыгрывают невинность, а потом засылают к нам перебежчиков, подготовленных в «Олд Викс»[139].
— У них тоже есть недостатки, — защищая честь мундира, заметил Конклин.
— Они больше рисуются, когда «с глубоким возмущением» выступают со своими разоблачениями. Ты, Алекс, давно не занимался нашими делами. Обе наши конторы потеряли больше, чем англичане в этой области, но они умеют справляться с общественным мнением, а мы, к сожалению, не обладаем этой способностью. Мы скрываем свои «недостатки», как ты выражаешься, и слишком стремимся к респектабельности, которая зачастую оказывается мнимой. И все же, полагаю, с исторической точки зрения, мы еще очень молоды по сравнению с ними... — Крупкин вновь перешел на русский: — «Мурена», прием! Я в конце диапазона... Куда вы запропастились, «Мурена»?
— Здесь, товарищ полковник! — послышалось из громкоговорителя. — Мы на связи. Как слышите? Прием...
— Ты пищишь, как кастрат, но я слышу...
— Узнаю тебя, Крупкин...
— А ты что, ожидал услышать голос Папы Римского? Кто это?
— Орлов.
— Хорошо! Надеюсь, ты знаешь, что надо делать...
— Как и ты, Дмитрий... Но не вполне понятно твое указание «ничего не предпринимать»... Мы в двух километрах от объекта, машина прямо перед нами. Она припаркована на автостоянке, подозреваемый, вероятно, внутри.
— Какой объект? Мне это ничего не говорит.
— Это арсенал в Кубинке.
Услышав это, Конклин буквально подскочил:
— О Боже!
— В чем дело? — спросил Борн.
— Шакал рвется к арсеналу. — Алекс заметил, что Джейсон нахмурился, силясь понять его. — Понимаешь, этот арсенал — нечто большее, чем просто огороженное место для парадов легионеров и резервистов. Это серьезный тренировочный центр и одновременно склад оружия.
— Ему нужен арсенал, а не Одинцово, — перебил Крупкин. — Арсенал расположен на окраине города. Похоже, Шакал уже бывал там.
— Подобные места должны тщательно охраняться, — сказал Борн. — Шакал не может попасть туда так просто.
— Он уже там, — повторил Крупкин.
— Я имею в виду запрещенные к проходу места, например склады оружия.
— Вот это меня и беспокоит, — продолжил Крупкин. — Если он уже бывал там, решающим становится, что ему известно об этом учреждении и кого он там знает.
— Его надо задержать... Свяжись по рации с кем-нибудь из сотрудников арсенала! — подсказал Джейсон.
— А если на связь выйдет человек Шакала? Если Карлос уже достал оружие? Мы его только спровоцируем... Одно неверное слово, неверный шаг — и он устроит кровавую бойню. Мы уже видели в «Метрополе» и на Вавилова. Шакал перешел все границы разумного...
