Шекли Роберт - ВРЕМЕНИ В ОБРЕЗ
Майид громогласно объявил о своем прощении, Джабир просто улыбнулся. Они сели все вместе на один из диванчиков, и Али Бикр, вернувшийся с базара, подал кофе и сладости от "Фортнум и Мейсон".
Когда слуга вышел из комнаты, Бен Алима нагнулся к Дэйну и сказал:
- Я снова вынужден извиниться, мистер Дэйн, за попытку убить вас. Мне невыносимо стыдно и...
Дэйн остановил его, не желая выслушивать еще полчаса сердечные излияния и мольбы о прощении.
- Вы уже выяснили, в чем была ошибка?
- Как вы, наверное, знаете, - начал Бен Алима, - прошлой ночью я получил приказ от Рауди убить вас.
- Как он сумел связаться с вами? - спросил Дэйн. - Я полагал, что связь между вами и Комитетом практически невозможна.
- Возможна, если кто-то рискнет проделать такой долгий путь. Я получил это известие от одного табунщика-авамири, бедуина из кочевья Омани, который загнал до полусмерти свою лошадь, чтобы принести нам приказ.
- Он приехал один?
- Один-одинешенек, ему помогало лишь его верное ружье и быстрая лошадь, он скакал с самого побережья! Но лошадь у него просто чудесная, вороная, со счастливой звездочкой во лбу.
- Гнедая все же лучше, чем вороная, - с видом знатока отметил Майид.
- Не лучше, если у вороной во лбу - счастливая звездочка и белые чулки.
- Первая лошадь Пророка была вороной, - подал голос Джабир, - у нее были белые ноги и белая звездочка во лбу, а в битве она не знала себе равных.
- Значит, - вмешался Дэйн, - этот человек прибыл...
- Да, он табунщик из клана Авамир, - продолжил Бен Алима. - Он проделал долгий и рискованный путь, а в доказательство показал знак - личное кольцо Рауди. Он передал слова Рауди: американец Стивен Дэйн - предатель и иракский шпион; его нужно немедленно уничтожить; эти сведения, в свою очередь, передал ему один саудовец, который давно помогает делу освобождения Ракки, и в его верности не приходится сомневаться. И добавил, что промедление может погубить наше дело.
- Все это я уже знаю, - сказал Дэйн. - И потому ты попросил Джабира убить меня. Но тогда почему ты передумал и послал мне на помощь Майида?
- Как только я получил послание через авамири, я начал действовать. Как ты уже сказал, я послал к тебе Джабира. Потом, как радушный хозяин, предложил гостю остановиться у меня. Но он отказался, поскольку не хотел навлекать на мой дом лишних подозрений. Я предложил ему взять свежего коня, но он сказал, что доверяет только Айисса - своей лошади. Сказал, что найдет укрытие в пустыне, у клана Бани Халиди, где у него есть друг. И уехал.
- И что? - спросил Дэйн. - По-моему, ничего подозрительного он не сказал.
- Почти. Я стоял и смотрел ему вслед, и на сердце у меня было тяжело. Что-то в нем меня настораживало, но я не понимал, что именно.
- Ты выяснил это или нет? - не выдержал наконец Дэйн.
- Я долго и напряженно думал, - продолжал Бен Алима. - Но не мог понять, в чем дело. Он выглядел простым, бесхитростным бандитом, с которым мне не хотелось бы повстречаться ночью в переулке. Но все же у него было кольцо самого Рауди, которое я знаю, как и это, что на моем пальце. И у него было полное право самому заботиться об убежище.
- Наверное, тебе не понравилось то, что он приехал с юга, - предположил Майид. - Сам я никогда не доверяю этим дикарям из кочевья Омани - ни Авамир, ни Гафири, ни другим.
- Они не лучше и не хуже остальных, - возразил Бен Алима. - Нет, дело в другом. Я думал-думал, а потом до меня дошло! Его лошадь!
- А что было не так с его лошадью? - спросил Джабир. - Ты сказал, что она была просто чудо.
- Да, и я до сих пор так считаю.
- Может, она была слишком свежей, не устала, не в пене, будто и не скакала так долго? - предположил Майид.
- Она почти ползла, - ответил Бей Алима. - Я даже засомневался, дотянет ли она до стойбища Бани Халиди.
- Тогда почему она тебе не понравилась? - спросил Дэйн.
- Мне не понравилась ее морда, - ответил Бен Алима.
- Ее морда! - воскликнул Джабир.
- А что с ней было не так? - удивился Майид.
- Все так, - мягко проговорил Бен Алима. - У нее была чудесная, крупная, правильная морда - римский профиль, как сказали бы вы, мистер Дэйн. Откровенно говоря, это была великолепная морда, которую раз увидишь - и запомнишь на всю жизнь.
Майид, видимо, все понял и теперь радостно заухмылялся. Джабир, как горожанин, выросший на литературных источниках, едва ли знал больше, чем описание первой лошади Пророка, и молчал, хотя, судя по его лицу, у него забрезжила смутная догадка. Дэйн, который совершенно не разбирался в лошадях, заскучал, но прерывать лошадиную историю не решился.
- Она была породистой? - попытался упрочить свою догадку Джабир.
- Вот именно, - сказал Бен Алима. - Я, конечно, плохо разбираюсь в коневодстве, мои знания по этому предмету слишком незначительны. Но даже я заметил, что у этого животного большие ноздри и длинные уши, широкий лоб и мощный круп, а длинная шея изящно изогнута. Любой бы на моем месте это увидел, а специалист и подавно. Теперь ты понял, Джабир?
- В основном да, - сказал Джабир. - Но я думал, что ты узнал, какой она породы.
- Узнал! - вспыхнул Майид. - Дело-то совсем не в лошади, городской болван! То, что увидел Саид Бен Алима... Но простите, Бен Алима, слово за вами.
- Так вот, - продолжил тот, - я понял, что лошадь чистокровная, да при этом из лучших пород Аравии, а таких всего пять. Но из которой? Вероятно, кухаилан. Но что за вид этой породы? Неизвестно. Но у нас есть один бесспорный признак - самый яркий, а именно - римский нос. Эта лошадь принадлежала к знаменитому виду Шаваф. И, поняв это, я догадался, что гонец был подослан врагами, и потому послал Майида.
- Я все еще не понимаю, почему, - признался Дэйн.
- Остальное лучше объяснит Майид, - ответил Бен Алима. - У меня уже пересохло горло.
- Все яснее ясного, если ты знаешь историю этой породы, - включился Майид. - Понимаете, шейхи Бахрейна всегда разводили шавафи, как самую дорогую породу лошадей, пока в 1930 году, после волнений, не разорились и не передали все владения Файсалу Оль-Дувишу, шейху всех мутаири, который помогал Сауду в борьбе за престол. Но вскоре они поссорились, и король схватил его. Файсал Оль-Дувиш умер в Эр-Рияде, говорят, что его отравили. Сауд забрал себе всех шавафских лошадей - как и знаменитых шарафских верблюдов - и мутаири никогда ему этого не простили, хотя позже снова восстановили породу верблюдов. А что до лошадей, то через несколько лет Сауд подарил табун северным Аниза, чтобы подкупить их, но тогда возмутились кланы Мутаир и Шаммар, даже чуть не начали войну. Но стреляли мало, а говорили много, и Сауд угрозами и дарами заставил продать табун в Рубаи, что в Ираке. Получилось, что, как только лошади исчезли из страны, пропал и повод для раздора, все успокоились. Ты подумал об этом, Бен Алима?
- Да, просто вспомнил об этом деле. А вспомнив, подумал о предательстве. Потому что никто не продаст чистокровного шавафа, да еще со счастливой меткой во лбу. И едва ли лошадь была угнана во время набега, от Омана до Рубаи - тысяча миль. Вы поняли, Дэйн?
Дэйн кивнул.
- Получается, этот человек был скорее рубаи из Ирака, чем авамири из Омана.
- Вот именно! - сказал Бен Алима. - А это значит, что он скакал не с юга, а с севера и считал, что глупый торговец не разберет, какой породы лошадь.
- Отсюда следует, что его послали иракцы, чтобы запутать нас... Но в таком случае, как же они достали кольцо Рауди?
- Этого я не знаю, - признался Бен Алима. - Но я точно знаю, что намного легче подделать кольцо или даже украсть настоящее у Рауди, чем забрать у Рубаи лошадь породы Шаваф.
Майид кивнул, соглашаясь, и пробормотал:
- Это уж точно.
- Все это очень интересно, - сказал Дэйн, - но, наверное, нам стоит подумать над тем, как мне лучше выехать из Ракки и добраться до Комитета?
- Уже придумали, - успокоил его Бен Алима. - Вы выедете, как только взойдет луна, то есть через два часа. Правда, полететь на самолете не получится, мистер Дэйн.
- А на чем я поеду? - поинтересовался Дэйн.
- Вас будут сопровождать Майид и несколько его соплеменников, - сказал Бен Алима. - Конечно, на самолете было бы быстрее. День-два до Сафании, потом еще день - а может, и немного больше - до Джубаила, а оттуда, с божьей помощью, до Катифа, где будет ждать лодка или машина, которая отвезет вас до Катара.
- Комитет будет ждать меня в течение восьми дней, - напомнил Дэйн.
- Вы там будете через пять, если будет на то воля Аллаха.
- В пути могут случиться непредвиденные задержки?
- Непредвиденные? Нет, ничего непредвиденного не ожидается, хотя будущее сокрыто от человеческих глаз, особенно от глаз того, кто отправляется в длительное путешествие. - Бен Алима медленно встал. - Но теперь, друзья мои, вам нужно отдохнуть. Слуга принесет ужин, а я пойду и проверю, все ли готово к поездке.
![Алан Эйкборн - Дверь в смежную комнату [=Тайна двери отеля «Риган»]](/uploads/posts/books/228832/228832.jpg)
