Шандор Радо - Под псевдонимом Дора: Воспоминания советского разведчика
— Очень длинный путь, — сказал я, выслушав Пакбо.— Пока Габель к вам доберется, передаст сведения, а затем мы их перешлем в Центр, информация может устареть. Особенно данные по отправке войск в Испанию. Нужно придумать что-то более оперативное. А с другими информаторами у вас, кажется, проще?
— Значительно проще, — подтвердил Пакбо. — Они живут в Швейцарии, с ними я могу встретиться в любое время.
Этих людей Пакбо также привлек по заданию Коли. Среди тех, кто давал важную информацию, был эмигрировавший из Германии и принявший швейцарское подданство немец, социал-демократ, бывший чиновник аппарата Лиги Наций в Саарской области, которой, как известно, до 1935 года управляла комиссия Лиги Наций. Он, несомненно, обладал широкими связями, настроен был резко антифашистски. По словам Пакбо, в ближайшие дни он обещал дать первую информацию о военно-политических мероприятиях правительства Гитлера. В наших последующих сообщениях Центру этот источник упоминается под псевдонимом Пуассон.
Договорившись с Пакбо о следующей встрече, я отбыл в Женеву почтово-пассажирским поездом, останавливающимся на каждой станции, и сошел на тихом полустанке Преньи, в женевском пригороде. Отсюда было недалеко до Сешерона. Я предпочел этот поезд экспрессу, прибывающему на главный женевский вокзал Корнавен. Так надежней: на Корнавене всегда можно было столкнуться с сыщиками.
Я не имел специальной разведывательной подготовки. Французские журналисты Аккос и Кё в упоминавшейся выше книге утверждают, будто бы меня обучали в какой-то «подмосковной разведывательной школе». Это утверждение, как и многое другое в их книге, высосано из пальца.
Навыки подпольной работы, которой в свое время мне довелось заниматься, не могли полностью заменить отсутствие профессионального опыта. Этот существенный недостаток дал себя знать, как только я приступил к самостоятельной работе по руководству швейцарской группой. Учиться приходилось, что называется, на ходу. Возникало множество вопросов, которые требовали точного и быстрого разрешения. В тот период мне очень помогали конкретные указания, советы и рекомендации Директора — под таким кодом значился один из руководителей Центра.
Между тем обстановка в Европе становилась все напряженнее. Республиканская Испания истекала кровью. Западные державы по сговору в Мюнхене отдали на растерзание германским фашистам Чехословакию.
В декабре 1938 года поступили рекомендация из Москвы.
«Дорогая Дора! — писал Директор в письме, полученном мной через курьера в Париже. — В связи с общей обстановкой, которая Вам вполне ясна, я ставлю перед Вами задачу самого энергичного развертывания нашей работы, с максимальным использованием всех имеющихся в Вашем распоряжении возможностей. Всемерно усильте свою работу с Пакбо для получения ценной военной информации и привлечения интересных для нас лиц. Сконцентрируйте внимание Пакбо прежде всего на Германии, Австрии и Италии…»
Выполняя указания Центра, я договорился с Пакбо, что нам следует не только использовать имеющиеся источники, но и искать новые связи.
В 1939 году небольшая группа лиц уже постоянно снабжала нас довольно интересной информацией. Ее дополняли сведения, которые давали различные люди от случая к случаю.
Наиболее ценную информацию в то время поставлял Габель. Он сообщал об изменениях в дислокации сухопутных и авиационных частей итальянской армии, о состоянии военной промышленности и судостроения Италии, об отправке вооружения для Франко. В портах Триест, Неаполь, Специя товарищи Габеля внимательно наблюдали за передвижением итальянского флота, и наш Центр знал, когда и какой корабль или подводная лодка покидали эти порты и брали курс к берегам сражающейся Испании.
Состояние вооруженных сил Германии, подготовку ее военно-политических акций освещал в основном Пуассон. Летом 1939 года от него было получено важное сообщение о том, что гитлеровское правительство готовится к захвату Данцига (Гданьска) — тогда «свободного города» под управлением Лиги Наций. Как известно, этот агрессивный акт послужил сигналом к началу второй мировой войны. На основе поступавшей информации я составлял донесения, которые отправлял в Центр через Париж.
Со времени жизни и работы во Франции у меня сохранились довольно широкие знакомства, в том числе среди венгерских эмигрантов. Очень хорошие отношения были у меня с графом Карольи, бывшим президентом Венгерской республики, который эмигрировал с семьей во Францию после фашистского переворота в Венгрии. Это был замечательный человек с весьма прогрессивными взглядами. Он испытывал серьезные материальные затруднения, но имел широкие семейные связи с венгерскими аристократами, оппозиционно настроенными к режиму Хорти.
Через Карольи, знавшего меня по Инпрессу как антифашистского журналиста, я получал информацию главным образом по внешнеполитическим вопросам: граф и его супруга сохраняли личные контакты с некоторыми дипломатическими кругами. Но моя связь с Парижем просуществовала недолго.
САМАЯ БОЛЬШАЯ ТЮРЬМА В МИРЕ
Август 1939 года в Швейцарии был месяцем тревожных предчувствий и волнений. Политическая атмосфера в Европе с каждым днем накалялась — все более усиливался дипломатический нажим Гитлера на Польшу, сопровождавшийся резкими угрозами.
Из Швейцарии начали уезжать иностранные туристы. В Женеве — на улицах и в ресторанах — напуганные граждане горячо дискутировали: будет война или нет?
Швейцарское правительство объявило, что в случае войны все магазины и лавки в течение двух месяцев будут закрыты. Начались панические закупки продовольствия и товаров. В переполохе люди хватали все: крупу, спички, соль, консервы — целыми мешками, заказывали детям ботинки на два-три номера больше — на вырост, тратили свои сбережения на ювелирные изделия и драгоценности.
К концу августа фашистская Германия завершила сосредоточение своих армий на польской границе. В ответ на это многие европейские страны объявили мобилизацию.
29 августа была прервана почтовая, телеграфная и телефонная связь Швейцарии с Францией. Закрыто воздушное сообщение. Отменены концерты заезжих знаменитостей. Толпы напуганных туристов штурмовали битком набитые уходящие поезда. Массовое бегство иностранцев создавало на пограничных станциях и дорогах неимоверную сутолоку. Наша служанка, напуганная событиями, несмотря на уговоры Лены, быстро собрала вещи и укатила из пограничной Женевы к своим родителям, жившим в немецкой части Швейцарии.
30 августа Швейцария выбрала главнокомандующего своими войсками. Теперь даже в этой тихой стране поняли, что час катастрофы близок. (Швейцария выбирает главнокомандующего только в том случае, если страна находится в крайней опасности.)
Хотя немецкий посланник в Берне Отто Кёхер заранее официально заявил федеральному правительству, что в случае военного конфликта Германия обязуется соблюдать нейтралитет Швейцарии, тревога в маленькой стране нарастала с каждым часом.
В ночь на 30 августа швейцарцы ложились спать еще с зажженными уличными огнями, тогда как во многих городах Европы уже была введена светомаскировка. Вечером 31 августа немецко-фашистские войска, вторгнувшись из Восточной Пруссии, оккупировали «свободный город» Данциг. А на рассвете 1 сентября начались боевые действия на северных, западных и южных границах Польши.
1 сентября президент Швейцарии и глава политического департамента (министерства иностранных дел) Марсель Пилэ-Голаз принял представителей враждующих государств. Они заверили министра, что их страны будут уважать нейтралитет и территориальную целостность конфедерации.
Тем не менее этой маленькой республике с ее гарантированным нейтралитетом пришлось поспешно провести оборонительные приготовления. После австрийского аншлюса, растерзания мирной Чехословакии и нападения Германии на Польшу ни одна европейская страна уже не верила политическим обещаниям нацистских главарей. 2 сентября Швейцария провела всеобщую мобилизацию. Четыреста тысяч солдат войск прикрытия заняли удобные позиции в горах: швейцарцы были решительно настроены сражаться за свою землю.
3 сентября Англия и Франция объявили Германии войну. Перекрыв наглухо границы, Швейцария затаилась в ожидании худшего. Всякие сношения с Францией и Германией прекратились.
Сложившаяся обстановка практически парализовала нашу деятельность. Связь с Центром через Париж была потеряна. Случилось то, чего следовало больше всего опасаться и чего мы не сумели обеспечить своевременно. Шли недели, месяцы, но от Директора не поступало никаких известий. Что предпринять, как наладить связь с Центром в условиях жесткого пограничного режима и военной цензуры?
