Чингиз Абдуллаев - Кредо негодяев
— Ничего не могло быть, — спокойно ответил, вытерев нос, Карен, — у нас куплена вся полиция, меня бы сразу отпустили.
— Ладно, — Нестор достал из пистолета обойму и протянул оружие своему преследователю, — возьми свою «пушку» и в любом случае постарайся мне больше не попадаться на глаза. Иначе в следующий раз патроны из обоймы попадут в другое место.
— Дурак ты, — получив обратно пистолет, сразу успокоился Карен, — у нас ведь приказ был только следить за вами. А ты сразу бросился на меня. Теперь, если мне прикажут убить тебя, я это сделаю с большим удовольствием.
— Договорились, только и ты постарайся мне больше не попадаться на глаза, — деловито согласился Нестор.
Он вышел из туалета и, уже не оглядываясь, зашагал к эскалатору, ведущему на второй этаж. Конечно, он понимал, что наблюдатели так просто не исчезнут, но ему важно было подтвердить свои догадки. Если Саркисян действительно подозревает своих союзников в двойной игре, он пришлет только наблюдателей, но, если он сам ведет такую игру, в дело вступят ликвидаторы.
Бывший сотрудник КГБ, он хорошо умел просчитывать все возможные варианты и понимал всю сложность их миссии в Америке. Главное было встретиться с Генералом в Балтиморе и уже вместе с ним разработать дальнейшую часть операции с последующим обязательным выходом на прибывшего из России связного. Самым важным был вопрос — кто и зачем решил искать контакты с осевшими в Америке авторитетами. Причем, если попытаться вскрыть глубинный характер мыслей самого Гурама Хотивари, суметь разобраться в сложных мотивах его поступков, то, просеяв все его мысли, можно было прочесть одну — главную. Против кого будет направлен новый союз — вот единственный вопрос, который волновал Гурама Хотивари. И это было самым важным и самым страшным в его нелегком «бизнесе».
Нестор часто задавал себе вопрос — что именно связывает его с этими людьми, и никогда не находил ответа. Правда, он помнил, что дома, в Тбилиси, живут старые родители, которые нуждаются в его помощи, а в Москве в однокомнатной квартире его ждут супруга и маленький сын, ради которых он, собственно, и согласился работать с людьми Гурама Хотивари. Выбраться из того положения, в которое он попал, не имея работы, денег и квартиры в Москве, было очень сложно, если не невозможно. Приходилось задавать себе проклятые вопросы и мучительно размышлять в поисках выхода, которого не было. Эта работа противоречила всему укладу его прежней жизни, всем его убеждениям, выработанному годами моральному кодексу собственного поведения. Она противоречила самой его сущности некогда порядочного человека. Но других выходов не существовало. Трижды он пытался вернуться на прежнюю работу в Грузии и трижды получал вежливый, но твердый отказ. По непонятной логике в стране, руководимой бывшим министром внутренних дел и бывшим членом Политбюро, бывшие сотрудники КГБ и МВД считались не совсем лояльными и надежными гражданами, а бывшие авторитеты, наоборот, считались вполне достойными людьми и даже избирались в парламент. Почти кафкианская ситуация с перевоплощениями проходила повсеместно, по всей территории бывшего СССР с разными вариациями.
Вернувшись в гостиницу, он прошел холл, запоминая всех сидевших вокруг людей, один из которых должен был быть спутником Карена. Затем, поднявшись в лифте, он долго стоял в коридоре, ожидая второго незнакомца. Все было спокойно. Подумав немного, он подошел к номеру Важи и несильно постучал. За дверью была тишина. Он постучал сильнее. По-прежнему никто не ответил. Поколебавшись немного, он пошел к своему номеру. Важа мог заснуть так крепко, что не услышал Нестора, или просто не захотел открывать. Второй вариант был даже более возможен. Подумав немного, он все-таки решил позвонить в номер Дадашвили. Телефон не отвечал. Он впервые начал нервничать и, подумав немного, все-таки решил проверить. Достав из чемодана несколько универсальных отмычек, сделанных по заказу людьми Хотивари, он вышел из номера и, оглядевшись, начал осторожно открывать дверь. Конечно, Дадашвили это может не понравиться, но времени на другие действия просто не оставалось. Замок был довольно простой, и он быстро с ним справился. В комнате было тихо. На кровати никого не было. Более того, она была даже не раскрыта. Успокоившись, он повернулся, чтобы вый-ти, когда заметил чуть приоткрытую дверь в ванную. Что-то ему не понравилось. Или это была наработанная годами интуиция? Он подошел к ванной комнате. Открыл дверь. В луже собственной крови прямо в ванной лежал зарезанный Важа Дадашвили. Убийца полоснул его по шее, и на зеркале перед умывальником еще были видны наспех затертые следы брызнувшей туда крови. Нестор обернулся и в этот момент услышал чьи-то осторожные шаги.
Глава 7
В Нью-Йорке трудно найти человека. Здесь легко затеряться и исчезнуть, не оставив после себя никаких следов. В этом городе, вернее, целом конгломерате городов, называемых Манхэттен и Бронкс, Куинс и Бруклин и объединенных почему-то общим названием Нью-Йорк, можно жить всю жизнь, не встретив знакомого человека. Население этого мегагорода превышает население многих стран и представляет собой наиболее точный срез всего человеческого общества. Здесь представлены все расы и все народы, населяющие весь земной шар. Здесь можно услышать любую речь и увидеть любые типы людей, здесь можно жить, но трудно выжить, здесь можно умереть и можно прославиться. Здесь не любят неудачников и заряжаются на успех. Это столица постиндустриального мира с его тысячами уже решенных и миллионами нерешенных проблем. Это город, который никто не любит, но каждый из живущих в нем людей мечтает о безответной любви города к самому себе.
Дронго заметил ведущееся за собой наблюдение почти сразу. Оставалось только проверить, сколько конкретно человек прикреплено к нему в качестве наблюдателей. Достаточно быстро, уже к середине дня, выявил двоих — довольно неумелых полулюбителей, пытающихся «вести» его по всему городу. Один из них был высокий темнокожий парень, все время пытавшийся вырваться вперед наблюдаемого объекта. Второй был поменьше ростом, коренастый, плотный, судя по типу лица — потомок латиноамериканцев, уже успевший ассимилироваться в Америке. Это его смутило. Своих наблюдателей он представлял совсем не такими. Это не были люди ФБР, в этом он нисколько не сомневался. Но это не могли быть и представители Рябого, иначе приходилось допускать, что на русскую мафию работают и такие американцы, а это было не совсем правильно. Несмотря на устрашающие размеры роста и довольно мощную финансовую базу, так называемая «русская мафия» еще не сумела стать объединением всех живущих в Америке русскоязычных американцев, не говоря уже о представителях других национальных меньшинств. В нее входили представители русской и кавказской мафий, объединенных под общим названием «русская мафия». В нее иногда даже входили русскоязычные евреи, уже имеющие в Америке супергрозную «еврейскую мафию», но предпочитающие работать совместно со своими бывшими соотечественниками. Независимо от национальности всех переехавших из бывшего Советского Союза объединяли предельный цинизм, крайняя неразборчивость в средствах при достижении целей, непонятная жестокость и ненависть к окружающим. Уже успевшие вписаться в американскую систему «итальянская», «еврейская», «латиноамериканская» (здесь были свои различные группировки), «негритянская» мафии с нарастающим раздражением следили за вызывающим поведением новой мафии, кажется, не признающей никаких правил, кроме универсального закона собственной выгоды.
Теперь нужно было выяснить, кто именно решил прикрепить к нему эту странную парочку. Либо Рябой, но тогда здесь должен был появиться и сам Цапля, либо Зверь, но тогда было непонятно, зачем это понадобилось самому Капустину. Ведь он точно знал, где находится вышедший с ним на связь посланец из Москвы, и мог при необходимости просто позвонить по телефону, проверив, где находится приехавший Крылов.
Дронго был слишком серьезным профессионалом, чтобы с ним могли справиться несколько прикрепленных к нему людей, тем более двое, даже если они имели профессиональную подготовку почти такую же, как у их преследуемого. Чтобы «вести» квалифицированно и профессионально объект в таком городе, как Нью-Йорк, нужно как минимум человек двадцать — двадцать пять, при этом задействовав всю имеющуюся в наличии технику и средства специальной связи. Да и то без особых шансов на успех такое могли позволить себе только государственные структуры, у действовавших в одиночку дилетантов шансы были только в кинофильмах или в книгах о тупых шпионах.
Он специально проверил несколько раз — кроме этих, похоже, никого больше не было. Это удивляло и настораживало одновременно. Приходилось проводить специальную проверку. Встав рано утром, почти в половине седьмого, он вышел из отеля, обратив внимание на автомобиль с сидевшим в нем темнокожим парнем. Тот стоял прямо на Сорок восьмой улице с таким расчетом, чтобы видеть всех выходящих из четырех дверей отеля.
