Кен Фоллетт - Ключ к Ребекке
Вандам посмотрел на свой стакан.
— Думаю, мне придется зайти в клуб, чтобы найти себе нормальное питье.
— Желаю удачи. — Она улыбнулась.
Майор отправился через лужайку к клубу. Джоанна была привлекательна, умна и ясно дала понять, что хочет узнать его получше. «Так какого черта я так к ней равнодушен? — спросил он себя. — Все люди вокруг нас уверены в том, что мы хорошо друг другу подходим. И они правы».
В клубе Уильям заказал джин со льдом и оливкой и попросил добавить несколько капель сухого вермута.
Коктейль оказался не таким уж скверным, майор заказал еще два и снова подумал о Елене. Таких девушек, как она, в Каире тысячи — гречанки, еврейки, сирийки, палестинки, не говоря уже о египтянках. Они танцуют в клубах ровно столько времени, сколько требуется на то, чтобы привлечь какого-нибудь богатого повесу. Многие из них, наверное, лелеют мечту о том, чтобы выйти замуж, уехать отсюда и поселиться в большом доме в Александрии, Париже или Суррее, но им суждено испытать разочарование.
У всех у них изящные загорелые лица, кошачьи тела со стройными ногами, пышная грудь, однако Вандаму почему-то хотелось думать, что Елена выделяется из этой толпы приятных мордашек. Ее улыбка… Он не знал, как назвать ее. Опустошающая? Ее идея поехать в Палестину, чтобы работать на ферме, на первый взгляд была смехотворной, но смелая девушка рискнула, а когда не получилось, согласилась работать на Вандама. С другой стороны, пересказывать уличные разговоры — не самый сложный способ заработать на жизнь, по крайней мере не сложнее, чем быть чьей-нибудь содержанкой. Наверное, Елена ничем не отличается от всех этих длинноногих танцовщиц, а Вандама такой тип женщин не интересовал.
Выпитый коктейль начал оказывать свое воздействие, и майор опасался, что не сумеет быть достаточно любезен с дамами, которые периодически сюда заходили, поэтому он расплатился и ушел.
Он зашел в штаб, чтобы узнать последние новости. День вроде бы так и закончился без перевеса в чью-либо сторону, хотя жертв среди англичан насчитывалось больше. «Это чертовски деморализует, — подумал Вандам, — у нас хорошо защищенная база, прекрасное снабжение, на нашей стороне прекрасное оружие и численное превосходство; мы тщательно планируем наши действия, отлично воюем, но ни черта не выигрываем».
Он отправился домой. Джафар приготовил мясо молодого барашка с рисом. Вандам еще немного выпил за ужином. Билли болтал с ним, пока он ел. На сегодняшнем уроке географии они проходили систему выращивания пшеницы на канадских фермах. Вандам предпочел бы, чтобы мальчику рассказывали о стране, в которой тот живет сейчас.
Когда Билли ушел спать, майор еще долго сидел один в гостиной, курил и думал о Джоанне Абутнот, Алексе Вульфе, Эрвине Роммеле. Все они угрожали ему: каждый по-своему. По мере того как темнело, комната как будто сужалась. Вандам запасся сигаретами и вышел наружу.
По ночам оживление здесь почти не спадало. По улицам бродило много солдат, некоторые были совершенно пьяны. Эти суровые мужчины, которые участвовали в боях в пустыне, пережившие жару, бомбардировки и артиллерийские обстрелы, считали, что местные жители ниже их по рождению. Если владелец магазинчика не давал сдачу, или ресторан оказывался переполненным, или бармен медлил с выдачей новой порции, солдаты вспоминали своих друзей, убитых при защите Египта, и начинали бить стекла и громить все вокруг. Вандам понимал, почему египтяне недовольны: какая в конце концов разница, кто тебя унижает — англичане или немцы? И все же он испытывал искреннюю антипатию к каирским торговцам, которые наживались на войне.
С наслаждением вдыхая прохладный ночной воздух, Уильям медленно шагал по городу с сигаретой в руке, заглядывая в крошечные открытые магазины и отказываясь купить рубашку, которую обещали сшить тут же, практически на нем, кожаную сумочку для дамы или посредственный журнальчик под названием «Лакомые сплетни». Его позабавил один уличный торговец, у которого на левом отвороте пиджака болтались непристойные картинки, а на другом — распятия; и то и другое было выставлено на продажу. Он заметил компанию военных, которые разразились хохотом при виде двух египетских полицейских, патрулирующих улицу, держась за руки.
Майор вошел в бар. Джин имело смысл заказывать только в английских клубах, поэтому он заказал зибиб — анисовую водку, смешанную с водой. В десять часов все бары закрывались по обоюдному согласию мусульманского правительства партии «Вафд» и начальника военной полиции, не поощрявшего разгульного веселья. Вандам вышел из бара, слегка покачиваясь.
Он направился в Старый город. Пройдя мимо таблички «Военнослужащим вход воспрещен», он вошел в Бирку. На узких улицах и аллеях повсюду встречались продажные женщины: они сидели на ступеньках, высовывались из окон, курили, ожидая клиентов, болтали с полицией. Некоторые проститутки заговаривали с Вандамом, раскованно предлагая свои тела на английском, французском и итальянском языках. Он свернул в небольшой переулок, пересек пустынный двор и вошел в открытую дверь, над которой не было вывески.
Поднявшись по лестнице, он постучал в дверь на втором этаже. Ему открыла пожилая египтянка. Уильям заплатил ей пять фунтов и вошел.
В большой тускло освещенной комнате, обставленной поистрепавшейся дорогой мебелью, он сел на диван и расстегнул воротник рубашки. Молодая женщина в широких штанах подала ему наргиле. Он несколько раз затянулся гашишем. Очень скоро приятная истома охватила его члены, он откинулся назад и посмотрел по сторонам. В комнате находились еще четверо мужчин. Двое из них походили на пашей — богатых арабских землевладельцев; они сидели на диване и тихо разговаривали. Третий, которого от гашиша, видимо, совсем разморило, был англичанином, возможно, таким же офицером, как сам Вандам. Четвертый сидел в углу, разговаривая с одной из девушек. Из тех отрывистых фраз, что долетали до Вандама, следовало, что мужчина хочет отвезти девушку к себе, и теперь они договариваются о цене. Лицо мужчины показалось майору смутно знакомым, однако опьянение и наркотический дурман мешали привести память в порядок.
Одна из девушек подошла к Уильяму и взяла за руку. Она провела его в альков и задернула шторы. Затем сняла бюстгальтер и обнажила маленькие коричневые груди. Вандам погладил ее по щеке. В мерцании свечей ее лицо постоянно менялось, то оно казалось старым, то очень молодым, потом хищным, потом любящим. Чем-то она напоминала Джоанну Абутнот. Но в конце концов, когда он грубо овладел ею, она стала больше похожа на Елену.
5
Алекс Вульф, в галабее и феске, стоял в тридцати ярдах от ворот британской штаб-квартиры, продавая бумажные веера, которые ломались через две минуты использования.
Охота на него стихла. Вот уже целую неделю он не видел, чтобы англичане проверяли документы. Должно быть, оказывать постоянное давление не в характере пресловутого Вандама.
Вульф направился к зданию генштаба сразу, как только почувствовал себя в относительной безопасности. То, что он добрался до Каира, уже было подвигом, но подвигом, совершенным впустую, — пока он не мог использовать свое положение для того, чтобы быстро добывать нужную Роммелю информацию. Алекс вспомнил короткий разговор, состоявшийся у них с Роммелем в Джало. Пустынный Лис едва ли оправдывал свое прозвище. Это был маленький, подвижный человечек с грубым лицом сурового крестьянина: огромный нос, жесткий изгиб рта, раздвоенный подбородок, глубокий рубец на левой щеке, волосы, остриженные так коротко, что ни один волосок не выбивался из-под фуражки. Он сказал:
— Мне нужно знать численный состав войск, номера дивизий в районе боевых действий и в запасе, качество подготовки. Количество танков и техническое состояние оборудования. Снабжение боеприпасами, едой, бензином. Характер и привычки командующего состава. Стратегические и тактические намерения. Говорят, вы неплохой агент, Вульф. В ваших интересах это подтвердить.
Легко сказать.
Некоторую часть информации можно было собрать, просто шатаясь по городу. Алексу достаточно рассмотреть форму солдат и подслушать их разговоры, чтобы понять, какие воинские части находятся в городе и когда они собираются вернуться в бой. Какой-нибудь сержант мог назвать собеседнику статистику погибших и раненых или рассказать о разрушительном огне 88-миллиметровых зениток, которые немцы приспосабливали к своим танкам, чтобы сбивать самолеты. Однажды Вульф услышал, как военный механик жаловался, что тридцать девять из прибывших вчера пятидесяти новых танков нуждаются в тщательном ремонте, прежде чем их можно будет выпустить в бой. Всю эту полезную информацию с радостью воспримут берлинские разведчики-аналитики — любители сопоставлять между собой обрывки сведений и вырабатывать на их базе общую картину. Роммелю же требуется совсем другое.
