Роберт Ладлэм - Патрульные апокалипсиса
— Меня тогда не было на свете!
— А ты никогда не слышал об этом? Тысячи из них были французами, их согнали и отправили на смерть! Тебя это никогда не волновало?
— Вы не понимаете, мсье. У них есть способы заставить сотрудничать.
— Например? И если соврешь, мне даже пистолет твой не понадобится — я просто разорву артерии у тебя на шее, и все, конец. Я — как тот оператор радара в Бовэ, когда смотрит на экран, — определяю по глазам. Надеюсь, не ошибаюсь... Жак Бержерон — нацист, правильно?
— Да... Как же вы догадались?
— Когда устанешь, запутаешься — прокручиваешь все заново. Это должен быть некто, имеющий доступ ко всей информации: где игроки находятся каждую минуту. Сначала мы думали, это Моро: он был в списке, из-за чего мы и боялись с ним работать. Черт, я ничего не мог ему рассказать. Потом его оправдал единственный человек, который могоправдать — мой босс. Так кто же тогда? Кто знал, где я, будь то, скажем, моя встреча в ресторане в Вильжюиф с братом или в какой новый отель перебрался? Кто знал, что я и Карин однажды вечером встречаемся в уличном кафе с Клодом? А нас всех там чуть не убили, хорошо, помог хозяин кафе! Кто разыграл инцидент в метро с доктором Крёгером и выстрелами, кто утверждал, что видел «Гарри Лэтема» в уносящемся поезде? Гарри Лэтема не было,потому что Ябыл Гарри, а меня там не было. Ответом на все эти вопросы стал человек по имени Жак.
— Я обо всем этом не знаю, клянусь распятым Христом, я не знаю!
— Но ты знаешь, что он нацист, верно? Законспирированный — возможно, самый законспирированный нацист во Франции. Я прав?
— Да, — резко выдохнул Франсуа. — Мне ничего не оставалось, лишь молчать и подчиняться.
— Почему?
— Я убил человека, а Жак это видел.
— Как убил?
— Задушил. Попытайтесь понять, мсье, я допоздна задерживаюсь на работе, иногда меня нет несколько дней кряду, семья без внимания — что тут скажешь?
— Хорошо бы побольше, — сказал Лэтем.
— Жена завела себе любовника. Я сообразил, как каждый муж, когда в спальне темно. Воспользовался средствами Второго бюро, чтоб выяснить, кто он.
— Дело не совсем официальное, так?
— Конечно. Чего я не знал, так это того, что Жак следил за каждым моим запросом, каждым звонком. Я назначил встречу с этим типом, неудачливым парикмахером, он был весь в долгах, салоны прогорали. Мы встретились на аллее на Монпарнасе. Он начал непристойно шутить о моей жене, смеялся. У меня кровь закипела, я бросился на него и убил, злодейски. А когда выходил из аллеи, меня окликнул Бержерон.
— Так ты стал его человеком.
— Альтернативой было провести остаток жизни в тюрьме. Он сделал снимки на инфракрасной пленке.
— И все же вы с женой опять вместе, так ведь?
— Мы французы, мсье. Я тоже не святой. Мы помирились, и наш брак надежен. У нас дети.
— Но ты работал с Бержероном, с нацистом.Чем ты можешь это объяснить?
— Остаток жизни в тюрьме — это для васне объяснение? Жена, дети, семья. И, мсье, я никогда из-за него не убивал, никогда!У него были другие для этого, я отказался.
Лэтем отпустил его от стены и указал на стол.
— О'кей, Колеса, или мы договоримся, или нет. Если я не заблуждаюсь, а я так не думаю, вы с Жаком здесь единственные нацисты, и ты невольный пособник. Иначе было бы уже опасно. Хозяин и раб, прекрасное сочетание. Свое вынужденное пособничество ты можешь доказать, сделав, что я скажу: если нет — тебе конец, я сам с тобой расправлюсь. Понял?
— Что вы хотите от меня? И если я соглашусь, какая гарантия, что из-за этих фотографий не попаду в тюрьму?
— Никаких вообще-то, но шанс есть. Я так думаю, Бержерон больше будет заинтересован в том, чтоб спасти свою шкуру от расстрельной команды, нежели поставить тебя перед ней.
— У нас во Франции так не казнят, мсье.
— Ты что, так наивен? Неофициально, Франсуа, это очень просто делают.
— Так что надо? — спросил, сглатывая, водитель.
— Жак в другом крыле на этом этаже, если не ошибаюсь.
— Да. Тут лишь подчиненные.
— Но доступ у тебя есть? Я хочу сказать, ведь ты знаешь расклад?
— Если хотите узнать, могу ли я отвести вас в его кабинет, то да, могу.
— Не засветив нас обоих?
— Конечно, я к нему приписан. В этом секторе есть особый коридор, куда вход по коду, он ведет к кабинетам начальства. Код у меня есть, естественно.
— Естественно! Пошли.
— Ладно, а что мне потом делать?
— Возвратиться сюда и надеяться на лучшее.
— А вы, мсье Лэтем?
— Я тоже буду надеяться на лучшее.
* * *Капитан Кристиан Диец положил портативное радио подальше на книжную полку и встал слева от двери в гостиничный номер. Его тонкий слух уловил приглушенные шаги в коридоре, потом наступила тишина. Держа оружие наготове, он подумал, разжились ли непрошенные гости ключом или попытаются вломиться в дверь.
Через мгновение он понял, что они предпочли последнее. Тишину нарушил страшный грохот, сорванная с петель дверь отлетела на спецназовца. В комнату ворвались двое с оружием в руках, вертя головой слева направо, справа налево, не зная, что предпринять. Диец разрешил их дилемму, крикнув:
— Бросайте оружие, иначе смерть!
Первый из ворвавшихся резко повернулся, и из дула пистолета раздался приглушенный щелчок. Спецназовец бросился на пол, выстрелил и попал бандиту в живот — тот согнулся и рухнул. Его напарник опустил оружие, и тут в открытую дверь вбежали три пехотинца.
Вдруг из спальни выбежала Карин де Фрис в ночной рубашке.
— Назад! -заорал Диец.
Карин бросилась к двери в спальню, однако второй убийца поднял пистолет и выстрелил. Из левого плеча у нее хлынула кровь, а пехотинцы прицелились.
— Стойте! -заорал Диец. — Что толку от него мертвого?
— От нас тоже, приятель! — крикнул пехотинец, целясь из кольта 45-го калибра в голову нацисту. — Бросай оружие, гадина, иначе конец!
Нацист бросил оружие, а Диец вскочил на ноги и подбежал к распростертой на полу, истекающей кровью Карин де Фрис, по пути отшвырнув в сторону пистолет убийцы.
— Не шевелитесь, — приказал он, поддерживая Карин и разрывая на ее плече ночную рубашку. — Не опасно, — заключил капитан, осмотрев рану. — Пуля задела мякоть, вот и все. Не двигайтесь, я возьму полотенца.
— Я принесу, — вызвался пехотинец, стоявший поближе. — Где они?
— Ванная вон там. Возьмите три чистых маленьких и свяжите их.
— В жгут?
— Не совсем, но почти. Потом достаньте лед из бара.
— Иду.
— Только не говорите мне, что вы еще и врач, — слабо улыбнулась Карин, придерживая на груди ночную рубашку.
— Это не нейрохирургия, миссис де Фрис, всего лишь поверхностная рана. Вам повезло: еще пара секунд, и у вас были бы проблемы посерьезней. Больно?
— Скорее все онемело, капитан.
— Мы отвезем вас к врачу в посольство.
— Где Дру?Это главное. А Джерри, где он?
— Пожалуйста, не подвергайте меня допросу, миссис де Фрис. Мистер Лэтем дал нам указания, он руководит операцией. Они с Энтони отправились во Второе бюро — я проиграл Джерри в орлянку.
— Во Второе бюро? Почему?
— К.О. сказал нам, будто понял, кто эта крыса на чердаке.
— Крыса на чердаке?
— Ну, агент нацистов, опутавший всех нас.
— Во Втором бюро?
— Так он сказал.
— Он вскользь упоминал об этом в Бовэ, но когда я стала расспрашивать его в машине, лишь отмахнулся, сказал, что это только догадки. Но вызнали?
— Мне кажется, он не хотел вас впутывать.
— Вот полотенца, сэр! — сказал пехотинец, выбегая из двери спальни, потом быстро повернулся, чтобы помочь коллегам разобраться с двумя нацистами, один из которых был мертв или без сознания, а второй повел себя агрессивно, его пришлось утихомирить несколькими ударами в грудь.
— Будем поддерживать связь, капитан, вы ведь капитан?
— Здесь звание не очень-то важно, капрал. До встречи.
— Нам нужно срочно отсюда убираться, вы же понимаете. Простите за лед...
— Так убирайтесь! -приказал Диец, и отряд пехотинцев понесся по коридору к пожарной лестнице с двумя пленниками.
— Зазвонил телефон.
— Простите, я опущу вас на пол. — Спецназовец закрепил на плече Карин полотенце и аккуратно положил ее на ковер. — Надо подойти к телефону.
— Если это Дру, скажите ему, я просто взбешена.
— Это оказался не Лэтем, а регистратор отеля.
— Вы должны выехать из отеля! — кричал он по-французски. На большее ради Второго бюро мы пойти не можем. Коммутатор разрывается от звонков с жалобами на грохот или выстрелы!
— La passion du coeur[140]. — решительно ответил Диец. — Опечатайте номер, мы вас прикроем. Дайте мне пять минут и вызывайте полицию, но мне нужныэти пять минут.
