Чингиз Абдуллаев - Путь воина
У него не отобрали ни ремень, ни галстук. Это была камера предварительного заключения, и здесь не отбирали одежду. В Японии только после приговора суда у заключенного отбирают одежду, выдавая голубую или синюю форму.
Дронго подумал, что этот день не самый лучший в его жизни. Утром погибла бедная Сэцуко, потом этот прием и выстрелы в руководителей банка. И, наконец, его собственный арест. Он разделся, с трудом умещаясь на тюремной койке.
— Надеюсь, завтрашний день будет лучше нынешнего, — вздохнул он, перед тем как заснуть.
Спал он, как обычно, беспокойно. И в снах к нему все время приходила Сэцуко. А под утро он увидел и Фумико.
Глава 7
Утром его рано разбудили, принеся обильный завтрак. Он недовольно убрал поднос с завтраком и попытался заснуть, но дежурный постучал по двери. Это означало, что нельзя спать и нужно завтракать.
«Кофе в постель», — подумал Дронго. Даже в лучших отелях он редко заказывал завтрак в номер, предпочитая спускаться вниз. А здесь ему приносят завтрак в камеру. Стандартный набор масла, хорошо нарезанной колбасы, джема, даже мед положить не забыли. Горячий завтрак, состоящий из омлета с беконом.
Прямо пятизвездочный отель, с той лишь разницей, что кофе не совсем горячий и не в серебряном чайнике. Хотя зачем ему здесь серебряный чайник.
Он выпил кофе и съел булочку с маслом, после чего убрал поднос и сел на кровать. «Во всех тюрьмах одинаковый идиотизм. Почему нельзя спать после определенного часа? Понятно, что не разрешают спать в колонии, где нужно выполнять определенную работу. Но почему нельзя спать в камере предварительного заключения, непонятно. Надо пожаловаться в Женеву или в Гаагу, — подумал он, пожимая плечами. — В конце концов, нельзя так нарушать права заключенных».
Слава богу, он еще не заключенный, а подозреваемый. И если Фумико вчера не нашла Тамакити, то он будет подозреваемым весь нынешний день. Дронго встал и, подойдя к двери, постучал. Когда появился дежурный надзиратель, он попросил принести ему газеты. Но дежурный ничего не понял. Дронго несколько раз повторил слова «газеты» и «журналы» на разных языках, но надзиратель по-прежнему не понимал. Дронго вернулся на свое место. Минут через десять ему в камеру бросили газеты. Очевидно, дежурный догадался спросить, что означают его слова. Но на большее у него мозгов не хватило. И он бросил в камеру пачку газет… на японском языке.
— Идиот, — прокомментировал Дронго. Тем не менее он взял газеты, добросовестно просмотрел цветные картинки. В японских иероглифах он все равно ничего не понимал. Во многих газетах на первой полосе было сообщено о трагическом происшествии в банке. Были помещены фотографии всех руководителей банка.
«Как они оперативно сработали, — подумал Дронго, — даже умудрились найти фотографии во все утренние газеты. Впрочем, для того и пресс-службы, чтобы своевременно обеспечивать газеты нужными фотографиями. Интересно, почему этот кретин инспектор не вызывает меня на допрос? Мог бы поинтересоваться, что я о нем думаю. Или переводчик у них выходит на работу с двенадцати часов дня?
Может, у них есть свой профсоюз полицейских переводчиков».
Он попросил принести ему бритву. Полицейский мгновенно его понял и принес электрическую бритву в коробочке. Дронго покачал головой, показывая на станок. К его удивлению, ему быстро принесли бритвенный набор и крем для бритья. Дежурный даже принес крем после бритья. Очевидно, заключенные в этой камере не были лишены некоторых удобств, столь естественных в нормальной жизни.
При временном задержании у подозреваемых не отнимают их личных вещей, за исключением часов и денег. Почему-то ценности изымаются во всех странах мира. Хотя это всего лишь свидетельство недоверия к собственным надзирателям, которых могут подкупить заключенные. Если в камере много народу, то изъятие денег еще можно оправдать тем, что они могут быть отобраны другими заключенными. Но когда человека помещают в одиночную камеру и отнимают деньги, то делают это только для того, чтобы заключенный не имел возможности передать свои деньги надзирателю.
Он ждал около двух часов, пока наконец дверь не открылась и в комнату не вплыл невысокий японец. У него была лысая голова, круглая, как отполированный шарик. И мелкие черты лица, словно нарисованные на этом шарике.
— Я ваш адвокат, — проворковал незнакомец, — Кобо Сакагами. Не волнуйтесь, комната для нашего разговора еще не готова, и я решил зайти к вам.
Я вообще не люблю всех этих сложностей. Вы обвиняетесь в убийстве, и вам по закону положен адвокат. Зачем нам нужны неприятности? Вы ведь иностранец?
Верно? Откуда вы приехали? Из Франкфурта? Из Москвы? Не волнуйтесь, мы все уладим.
Он говорил не останавливаясь. На английском он говорил со смешным японским акцентом, но его можно было понять.
— Вы, конечно, не думали, что полиция приедет так быстро. — Сакагами обернулся на дверь и приложил палец к губам. — Никто из них не говорит по-английски. Вас наняли, чтобы убрать Симуру и Такахаси? Вы, наверно, наемный убийца?
«Кажется, мне прислали еще одного кретина», — огорченно подумал Дронго.
— Я не убийца, — сказал он.
— Не беспокойтесь, в моей практике бывали и такие случаи. — Сакагами уселся на стул, стоявший у небольшого столика. — Я вам все объясню. Самое главное — чистосердечное признание. Если сумеете честно рассказать о том, что вас наняли, шантажировали, заставили стрелять в Такахаси, я смогу доказать, что вы стреляли с испуга. Свет случайно потух, и вы открыли стрельбу. Но вы не хотели никого убивать. Случайно попали в Такахаси и в Симуру. Кстати, президент банка еще живой. Врачи всю ночь боролись за его жизнь. Все считают, что он долго не протянет, но пока держится. Эти старики — удивительные люди. Кажется, душа еле держится в теле, но живут так долго. Старая закалка. Тогда можно было пить воду из крана и есть нашу рыбу. А сейчас все эти продукты отравлены. И где найти экологически чистые продукты? Сейчас с этим такие проблемы.
— Он еще жив? — переспросил Дронго.
— Пока живой, — улыбнулся Сакагами. — Я вижу, мы с вами быстро найдем общий язык. Только давайте откровенно. Какой гонорар вы сможете мне заплатить?
Конечно, я обязан защищать вас бесплатно, вы обвиняетесь в очень серьезном преступлении. Но я готов вам помочь. Разумеется, у меня будут некоторые расходы, но я полагаю, вы сможете их оплатить.
«Если есть один жуликоватый адвокат в Японии, то он должен был достаться именно мне», — усмехнулся Дронго.
— Мне назначили адвоката потому, что обвиняют в серьезном преступлении? — уточнил он.
— Вы же все понимаете. — Сакагами оглянулся на дверь. — Дело сложное, очень сложное. Вы единственный подозреваемый. На девяносто девять процентов все убеждены, что именно вы стреляли в Симуру и Такахаси.
— А последний процент для кого оставили?
— Бывают разные чудеса, — улыбнулся Сакагами. — Этот процент на чудо.
Но вообще-то все понимают, что, кроме вас, никто не мог стрелять.
— Вы меня успокоили, — кивнул Дронго. — Получается, полиция даже не рассматривает другие версии.
— Они проверяют все версии, — возразил Сакагами, но на этот раз значительно тише.
— Я никого не убивал, — громко сказал Дронго. — Конечно, не убивали, — сразу согласился Сакагами, — разве я говорю, что вы убивали? Я только сказал, что полиция считает вас главным подозреваемым. Все говорят, что в этот момент погас свет, и никто не может определить, почему он вдруг погас.
— Убийца знал, что свет погаснет, — вставил Дронго. — И поэтому он воспользовался этой секундной паузой.
— Наверно, — кивнул Сакагами, — но мы готовы действовать. Ваш пистолет уже нашли. На нем, правда, нет отпечатков пальцев, но инспектор считает, что вы успели стереть отпечатки, перед тем как выбросить пистолет. К счастью, никто не видел, как вы бросили оружие на пол. Но все помнят, как вы вскочили со своего места и подошли к убитому Такахаси.
— Я хотел, чтобы убийца не сумел спрятать пистолет, — попытался объяснить Дронго.
— Не сомневаюсь, но… — Сакагами улыбнулся и снова приложил палец к губам.
Вошедший дежурный надзиратель разрешил им пройти в комнату для свиданий, находившуюся в конце коридора. В сопровождении дежурного они прошли туда. Сакагами сел напротив Дронго.
— Не нужно говорить о помощи, — суетливо предложил адвокат. — Какая помощь убитому? Лучше признаться, что вы открыли стрельбу, испугавшись. И вам дадут пять лет, а после того как вы отбудете половину срока, вас выдворят из страны. С учетом нескольких месяцев, которые вы просидите в тюрьме до суда, это не так много. Может, мне даже удастся убедить судью дать вам четыре года.
Убийство по неосторожности. А потом вы испугались и выбросили пистолет. Такая линия защиты будет идеальной, все могут подтвердить, что свет действительно погас, а вы испугались.
