Павел Астахов - Шпион
«А может, это не он звонил? — попытался спасти положение Соломин, — скажем… ну, и кто? Жена? Но они ведь, кажется, в разводе… Домработница? Ага, нечего ей больше делать, кроме как в секретный НИИ звонить — исключительно из квартиры шефа! И кто тогда?»
К сожалению, из-за того, что Кантарович в разговор не вступал, прослушка ничего о личности звонившего сообщить не могла.
Логичнее всего был бы вывод, что звонил сам Артем — например, по заданию тех, на кого он, вероятно, работает… под адвокатским прикрытием. Просто исходя из того принципа, что «бывших не бывает».
— Так вас растак… — выдохнул Соломин.
Таких накладок быть не могло: смежники просто обязаны были его предупредить! Даже не потому, что этого требовали межведомственные приличия; но есть же элементарная техника безопасности! Не стой под стрелой! Не проверяй посты без начальника караула! Не суй свой нос в чужой вопрос, наконец!
А спустя еще полчаса ему принесли свежую распечатку. Прибывшая вчера из Штатов Софья Павловна Ковалевская вышла-таки на Алека Кантаровича! И звонила она с того самого, уже трижды засветившегося телефона, домашнего телефона бывшего разведчика, а ныне преуспевающего адвоката Артемия Павлова.
— Брр-р-р… — тряхнул головой Соломин. — У меня что, галлюцинации?
Но это не были галлюцинации. Хуже того, когда он кинулся к телефонам и переговорил со всеми, кто имел отношение к его работе, выяснилось, что НИКТО из смежников не ведет ни малопонятного Алека Кантаровича, ни… мгм… эту Софью Ковалевскую, ни, само собой, Артемия Павлова.
— Вот я интересуюсь, Артемий Андреевич… — поднял глаза к потолку Юрий Максимович, — а не имел ли ты, случаем, несанкционированных контактов? Ну, когда еще учился в Штатах… И не пытаешься ли ты прямо сейчас впасть в грех тридцатисребреничества?
Судя по контексту событий, нечто подобное прямо сейчас и происходило.
Платоны
Уже через час после того, как Соня отыскала-таки Алека по надиктованному Артемом адресу института КФ, ей стало ясно, что здесь ничего не ясно.
— Алек Савельевич, вы это серьезно?! — хлопнула ресницами Соня.
Посреди чердачного помещения стоял штабель книг о спасении окружающей среды. И это следовало как-то реализовать в рамках организованной Кантаровичем благотворительной акции.
— А что такого? — пожал плечами Алек. — Я обещал твоему отцу подыскать достойную работу, и я тебе ее подыскал. Обходишь офисы крупных компаний и агитируешь средний и старший менеджерский состав за милосердие, благотворительность и добросердечность. Чем не достойное занятие?
Соня открыла взятый из штабеля томик и заглянула внутрь. Это были изданные Алеком и никому в стране не нужные труды по защите окружающей среды. Нетленные и бесценные в силу тотальной непокупаемости книжонки ваялись старейшими членами Академии наук. Рунге же через эти издания имел серьезный козырь в разговоре с Президиумом, населенным такими же, окончательно выжившими из ума, авторитетами советской эпохи.
Ясно, что ни одному нормальному современному человеку, мчащемуся по нескончаемой марафонской трассе за удачей, деньгами и просто благополучием, и в голову бы не пришло читать книгу столетнего академика Снегирева «Спасти арктические снега от таяния — важнейшая задача современного общества». Всю жизнь академик работал над оружием массового уничтожения, был всемирно признанным отцом нейтронного оружия, а на старости лет решил реабилитироваться таким странным образом.
Над этим его желанием подтрунивали многие, а уж когда он попытался выдвинуть свой труд на соискание не только награды ЮНЕСКО, но и Нобелевской премии, сарказму коллег не было границ. Это все равно что нынешний вице-президент США Альберт Гор вдруг начнет агитировать за спасение мира от глобального потепления и получит за это ни много ни мало — Нобелевскую премию мира. В общем, бред, да и только.
— Или вы тоже считаете, что заниматься этим — бред? — с подозрением прищурился Алек.
Соня решительно замотала головой:
— Ни в коем случае! Спасать арктические снега надо! И прямо сейчас! Но ходить с сумкой по офисам? Меня же ни один охранник внутрь не запустит!
Алек поморщился. Ему предстояло решить сегодня куда более важную задачу — как-то блокировать Черкасова. А тем временем Соня еще раз покачала головой и вернула книжку в штабель.
— И в фонд наш никто не захочет вступать. Где программа? Где наша группа поддержки из колледжей и университетов? — Она укоризненно покачала головой: — Алек Савельевич, так дела не делаются!
Отмахнуться от свалившейся с другого конца света дочери папиного старинного приятеля было невозможно, и Алек вымучил улыбку. С американцами нужно разговаривать улыбаясь, тогда они расслабляются. Это правило Алек усвоил еще в период своей первой неудачной эмиграции.
— Софья, не переживайте. В России сейчас многое делается впервые. И наша задача лишь заставить людей думать. Да, пока не все готовы принимать наши идеи. Но мы не торопимся. И не торопим. Но, будьте уверены, придет время, и мы воспитаем общество…
Он говорил и говорил, а Соня слушала, но почему-то не верила. Нет, речи правильные, но действия он предлагал совершенно противоположные тому, о чем только что с такой страстью рассказывал.
То же самое было с ее отцом. Соня полностью соглашалась, что именно в русских ученых нуждается весь мир. Ее отец, уехав от коммунистического режима, бредил Россией. Он вечно твердил, что только их родина может рождать «собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов». Ну, с Платоном было более-менее ясно, она не могла понять другого: кто такие Невтоны? И почему именно в России должна появиться реинкарнация древнего философа? У кого хватит ума назвать свое дитя Не-в-тон?
Папе вопросов она предпочитала не задавать, потому что вместо ответа на вопрос можно было попасть на очередную папину пьесу в театре одного-единственного актера — Павла Матвеевича Ковалевского. Но теперь она сама решала свою судьбу.
— И очень хорошо, что вы уже имеете опыт работы в западных экологических и прочих организациях! — восторгался Алек. — Если мы убедим наших западных партнеров, что Россия сегодня друг и партнер, то все будет супер!
Соня тряхнула головой. Напор был чересчур силен.
— Поймите, Соня, я вовсе не планировал заниматься вами круглосуточно! У меня иные, не менее важные, задачи. Вот смотрите, — приподнял Кантарович какие-то огромные листы с отпечатанным текстом. — Это то, о чем я говорил. Энциклопедия! — Он произнес это слово с придыханием.
Соня подошла поближе: ровные строчки, уложенные в столбики, текст мелкий, но очень ровный. Общее впечатление от внешнего вида складывалось приятное. Она не могла различить и прочитать всех предложений и формулировок, но в целом эти таинственные листы, которые Алек Савельевич именовал «гран-ка-ми», навевали уважение.
— Красиво… — не могла не признать Соня.
— Красиво?! — возмущенно пыхнул Кантарович. — И это все, что вы можете сказать?!
Он подхватил гранки и, глянув на них восторженными глазами, попытался крутануться вокруг себя, словно в вальсе. Ясно, что маневр не удался, а Кантарович, споткнувшись о пачки книг, шлепнулся на пол. Из его кармана вылетела и на мгновение в воздухе зависла стеклянная бусинка, и Соня не раздумывая подставила руки.
— Нет!
Соня отшатнулась.
— Дайте это сюда!
Соня послушно протянула руку. На ее розовой ладошке лежала крохотная капсула. От падения и резкого нажима крышка приоткрылась, и наружу вылез маленький листочек голубой бумаги.
— Ох, Соня, — укоризненно покачал головой Алек.
Аккуратно заправив голубой лоскут в капсулу, он прикрыл ее крышкой, сунул в карман и лишь тогда с облегчением вздохнул:
— Все, Соня, извините. Мне сейчас очень некогда. Идите. Попробуйте работать. До завтра.
Соня попыталась возразить, но Кантарович буквально вытолкал ее за дверь чердачной каморки.
— У-ф-ф-ф! — выдохнула она и озвучила первое сравнение, которое пришло ей в голову: — Кро-ко-дил.
Почему-то именно этого зубастого хищника, многократно виденного Соней на болотах Флориды, куда папа вывозил их раз в год «полюбоваться природой», напомнил ей сейчас издатель Алек Кантарович. Честное слово, она не видела принципиальной разницы между флоридскими аллигаторами и зубастыми рептилиями нового русского бизнеса.
Соня тряхнула огненной гривой; косичка безнадежно расплелась, волосы требовали воды, шампуня и гребенки, а ей еще предстояло успеть сделать хоть что-нибудь полезное.
Агент
Положа руку на сердце, это было незаконно… пока незаконно. Однако прослушка телефонных разговоров гражданки США С.П. Ковалевской дала результат мгновенно. Едва получив инструктаж у Кантаровича, Соня принялась долго и страстно рассказывать Артему Павлову о невыносимых условиях, в которые она попала в России, и уж Павлов был само внимание.
