Поль Кенни - Пришлите FX-18
Коплан задал ему один или два формальных вопроса, потом ушел.
С этого момента он не мог терять ни минуты. Поскольку генерал замешан в заговоре, он непременно проследит за французом, пришедшим расспросить о таком неприятном факте, как исчезновение Эктора д'Эпенуа.
Вскоре после этой встречи Коплан уложил чемодан в багажник и выехал из Мосула по дороге на Эрбиль. Он доехал до этого местечка, поужинал там и до одиннадцати часов вечера слонялся по улицам, а затем не спеша поехал обратно в Мосул.
Он вернулся в начале ночи. Избегая оживленных мест, Коплан подъехал к дому генерала Мухтара. Там проживало никак не менее четырех человек: генерал, его адъютант, шофер и слуга.
Оставив машину, Коплан стал ходить по кварталу. После полуночи уличное освещение погасло, но звезды отбрасывали голубоватый свет на белые камни домов. Проспект был совершенно пуст.
Хорошенько взвесив свои шансы, Коплан позвонил в дверь виллы.
Через несколько минут зажегся свет. Стрельчатая дверь открылась, и слуга в феске выглянул»хтараясь рассмотреть ночного гостя.
Коплан сказал ему повелительным тоном на английском:
— Мне нужно видеть генерала Мухтара… Срочно.
— Я… Э-э… С кем имею честь? — спросил слуга едва понятно.
— Передайте ему это, — сказал Коплан, держа в пальцах конверт с визитной карточкой.
На обороте карточки он заранее написал: «Встреча была бы полезна нам обоим. Снаружи меня ждут телохранители».
Слуга взял конверт, поклонился и впустил европейца. Коплан вошел в роскошный холл, стены и пол которого были покрыты коврами. Медная лампа великолепной работы висела в центре комнаты, освещая пуфы и низкий стол. В доме стояла полная тишина.
Слуга неслышно удалился, и Коплан остался один. План должен был сработать. Мухтар знал, что заслуживает виселицы и что если королевская полиция его не арестовала, то только потому, что ей не отдали запись. Пока не отдали…
Коплан очень боялся услышать пистолетный выстрел, который означал бы самоубийство генерала. Эта возможность терзала его нервы все десять минут ожидания. Вдруг появился Абдул Мухтар. Он был в парадной форме, чуть более бледный, чем обычно. Однако он посмотрел на Коплана достаточно высокомерно.
— Что означает ваш… странный поступок? — осведомился он, не протянув гостю руки.
— Это означает, что, если вы дорожите своей головой, вы спокойно поедете сейчас вместе со мной в Багдад, — ответил Коплан спокойным голосом. — Предупредите своих людей, что будете отсутствовать двадцать четыре часа.
— Но… — уперся генерал, не привыкший к такому обращению, — кто позволил вам так говорить со мной…
— Ужин в «Рице», — сказал Коплан, словно вбивал гвоздь. — Однако вы ошиблись, видя во мне врага. Я бы мог вас утопить, если бы имел такое намерение. Ваша личная безопасность теперь зависит от быстроты, с какой вы последуете за мной. Да или нет?
Щеку генерала дергал нервный тик. Несколько минут он раздумывал, опустив голову, заложив руки за спину. Коплан не сводил с него острый взгляд.
— Хорошо! — вдруг решил генерал. — Я поеду с вами. Позвольте мне сходить…
— Нет, — отрезал Коплан. — Вызовите сюда вашего слугу и передайте ему ваши инструкции. Он их выполнит. Пусть он принесет вашу фуражку. Предупреждаю, я понимаю по-арабски.
Побежденный, генерал подчинился. Через десять минут он вышел из дома вместе с Копланом.
Не говоря ни слова, оба сразу прошли к машине Франсиса, сели на передние сиденья.
Коплан поехал напрямик по Атгир-стрит и мимо крепостных стен, чтобы выехать на шоссе на Багдад.
За мостом через Тигр, при выезде из города, он убедился, что его преследуют.
Глава VIII
Километров через десять Коплан выбросил окурок в окно и внезапно сказал своему пассажиру:
— Я остановлюсь. Вам лучше посоветовать вашим друзьям прекратить преследование.
Мухтар повернул к нему лицо, на котором ясно читался страх.
— Моим друзьям? — удивленно повторил он. — Но: невозможно! Даю вам слово…
Его искренность была очевидна, а страх явно не был признаком скрытой радости, которую он испытал бы, если в следующей сзади машине были бы его сообщники. Он говорил прерывающимся голосом:
— Я думал, это ваши телохранители.
— Они должны были отстать при выезде из Мосула, если все пройдет хорошо, — соврал Коплан.
Он нажал на акселератор, и машина рванулась вперед.
Поглядев в зеркало заднего обзора, Коплан понял, что началась гонка на скорости. Огни второй машины сохраняли ту же яркость, несмотря на то что Франсис увеличивал скорость.
Генерал, полуобернувшись на сиденье, не переставал следить за фарами, которые были на расстоянии в семьсот или восемьсот метров и медленно, но верно приближались.
— Вы не были под наблюдением полиции? — спросил Коплан, придавив педаль к полу…
— Я… Я не думаю, — сказал Мухтар хриплым голосом.
— Однако, — заметил Франсис, — мне кажется, что нам на хвост села полиция.
Он подумал, что начальник бригады криминальной полиции, заинтригованный недавним разговором, вполне мог приставить к нему детектива. Но потом он отказался от этой мысли: два часа назад, выезжая в Эрбиль в первый раз, он не заметил никакой слежки.
Иракский генерал рядом с ним уже не мог усидеть на месте.
— Они приближаются, — сообщил он. — Что будем делать?
Как раз в этот момент Коплан пытался придумать правдоподобную историю на случай, если у них потребуют объяснения по поводу их поездки в Багдад.
— Вы генерал, и вы не должны давать отчет, — быстро сказал он. — Вас срочно вызвали в столицу: поскольку я туда ехал, я предложил отвезти вас туда. Доработайте эту версию, если можете, но не отступайте от нее: я боюсь допроса меньше, чем вы.
Однако, если их видели вместе, план Франсиса провалится.
Машина преследователей неумолимо приближалась. У нее, должно быть, был более мощный двигатель, и в данных условиях это преимущество было решающим.
Коплан слегка отпустил акселератор. Если неприятности неизбежны, лучше встретить их немедленно.
Стрелка опустилась до ста десяти. Огни машины преследователей увеличивались.
— Не тормозите! — закричал генерал, сжавшись. — Они нас догонят меньше чем через две минуты!
— У вас есть способ уклониться от их общества? — сыронизировал Коплан. — Сожалею, но эта машина не вертолет.
На долю секунды он понадеялся, что ошибся; может быть, за ним ехал всего лишь сумасшедший водитель, жаждущий подвигов на дороге, чудак, желавший только обогнать его.
В тот момент, когда расстояние было не больше пятидесяти метров, свет фар мощной машины пошел в сторону, показывая, что она готовится к обгону.
Коплан собрался затормозить на случай, если она резко вильнет вправо, чтобы вынудить его остановиться. Мухтар был смертельно бледен: как завороженный, он не сводил глаз с догонявшей их машины.
Расстояние, разделявшее их, еще сократилось: вскоре оба автомобиля ехали бок о бок. Из окон высунулись два автомата и нацелились на Мухтара и Коплана.
Тот, втянув голову в плечи, резко затормозил, и разрыв между машинами сильно увеличился. Автомобиль преследователей оказался впереди; он свернул вправо, чтобы перерезать путь Коплану. Короткая очередь разорвала воздух.
Так как ни одна пуля не попала ни в корпус, ни в лобовое стекло, Коплан решил, что это предупреждение, и, свернув на обочину, остановился.
Эти типы доказали ему, что имеют оружие и не колеблясь воспользуются им. Его семь шестьдесят пять ничем не мог быть полезен в диалоге с их автоматами.
Он остался за рулем, ожидая продолжения.
Из «крайслера» вышли три человека в штатском, с автоматами.
Их физиономиии отражали холодную решимость. Они подбежали и окружили перед машины: один встал в трех метрах от радиатора, двое — у дверей.
Тот, который стоял со стороны Коплана, крикнул на плохом английском:
— Выходите, мистер! И поднимите руки!
Генерал Мухтар высокомерно окликнул на арабском человека, державшего его под прицелом. Коплан не знал, что он сказал, как не понял и ответ человека с автоматом, сухой и повелительный. Он вышел из машины.
После быстрого обмена несколькими словами иракский генерал также решил выйти.
Обоих пригласили сесть в «крайслер». Один из троих нападавших сел в машину Франсиса.
Машина развернулась.
Коплан и генерал, разделенные охранником, сидели сзади.
На переднем сиденье, на коленях, чтобы быть к ним лицом, стоял тип лет тридцати, с энергичным лицом, тот, кто приказал Коплану выходить из машины. Он убрал свой автомат и теперь держал пистолет маленького калибра. Генерал внезапно взорвался:
— Это безобразное злоупотребление властью! Я не подчиняюсь гражданским властям! Вы совершили акт бандитизма, и это вам дорого обойдется! Приказываю немедленно отпустить нас.
