Ноэл Бен - Кремлевское письмо
— Сто двадцать пять тысяч, — подтвердил Роун.
— Интересное, должно быть, дело, — начал Ханис и спохватился. — Нет, деньгами меня больше не соблазнишь. Да и стар я уже. «Проститутки» больше нет.
— И еще сто двадцать пять, если вы присоединитесь к экспедиции.
— Двести пятьдесят тысяч?
— Четверть миллиона долларов, — Роун сосчитал деньги и бросил пачку Ханису.
— Важное, должно быть, дело. Очень важное! — Он, не двигаясь, смотрел на деньги.
Роун выждал немного и забрал пачку.
— Дело действительно очень важное. Жаль, что «Проститутки» больше нет.
— Он умер, — пробормотал Ханис, с отчаянием глядя, как Роун убирает деньги в карман, и вдруг жестом остановил Роуна. — Ладно, парень, да здравствует воскресение из мертвых! — Лицо Ханиса расплылось в улыбке.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
7
Представитель ООН
Невысокий мужчина с длинными руками сутулясь прошел с только что приземлившегося самолета «Аэрофлота» в специальное помещение московского аэропорта. Он открыл дипломатический паспорт и протянул его дежурному офицеру. Паспорт был на имя Михаила Поткина.
— ООН? — вежливо спросил офицер.
Поткин кивнул.
Офицер сравнил фото с оригиналом напротив: вытянутая, лысеющая голова, крупный нос и большие губы, маленькие уши, плотно прижатые к голове, — все сходилось. Черные, чуть удлиненные глаза невозможно было перепутать. Он поставил штамп в паспорте и вернул его. Кожаный чемодан, портфель и сверток осматривать не стал.
— Машина ждет вас, — сообщил он Поткину.
— Мне необходимо позвонить.
— Конечно. — Офицер открыл дверь смежной комнаты, там на столе стоял телефон.
— Это личный разговор, — подчеркнул Поткин.
— Да-да. — Офицер вышел из комнаты и плотно прикрыл за собой дверь.
Поткин промокнул пот на лбу.
— Алло, — послышалось в трубке.
— Я т-только что прибыл, — сказал Поткин.
— Добро пожаловать домой. Как чувствует себя ваша жена? — спросил Алексей Бреснович.
— Хорошо.
— А ваши дочери?
— Тоже хорошо.
— Ну и отлично. Вы надолго к нам?
— Планирую завтра вернуться.
— Значит, встреча очень важная? Во сколько она начнется?
— Машина ждет, — нетерпеливо ответил Поткин.
— Понимаю. Я сегодня вечером устраиваю прием. Приходите, как освободитесь. В любое время. Постарайтесь с письмом поскорее закончить.
— Спасибо.
— Посылку привезли?
— Да.
— Хорошо. Жду вас вечером.
Поткин услышал, как на другом конце повесили трубку. В гости ему идти не хотелось, не нравилось ему и то, что Коснов прислал за ним свою машину. Его всегда тревожили такие неожиданные вызовы в Москву. Поткин прошел за водителем к машине. Было не совсем ясно, о каком письме говорил Бреснович.
Капитан Михаил Поткин, начальник подразделения контрразведки, отвечающего за США, в могущественном Третьем управлении полковника Коснова, устроился на заднем сидение, и черный «ЗИМ» помчался к Москве. Он открыл портфель и начал рассматривать сообщения. Необходимо было сосредоточиться. Предстояла исключительно важная встреча. Он знал, что его будут спрашивать и переспрашивать, бесконечно уточнять детали, изучать выводы. Такие встречи давались ему тяжело. Когда Поткин нервничал, он начинал заикаться, и от этого еще больше терялся. Он был практик, а не чиновник. Он мог организовать и провести операцию, но не всегда умел объяснить, что и почему делает. Он давал хорошие результаты и считал, что этого достаточно.
Важно было сосредоточиться, но мысли все время возвращались к Коснову и Бресновичу. Поткин отказывался признать, что они враждовали, а он оказался между ними. Коснов — его непосредственный начальник, благосклонный диктатор, всепонимающий тиран. Бреснович — покровитель и благодетель. Именно Бреснович спас его после провала в Венгрии. Бреснович, его влиятельный кремлевский друг, будущий член ЦК, устроил его к Коснову. И вот теперь эти двое сцепились, а Поткин между ними.
«А все из-за этого проклятого дела», — подумал он, открывая первую папку. Курьер доставил ее около восьми недель назад. В этом деле настораживало буквально все.
Он перечитал сообщение, открывавшее «Серию Пять». Это был просто запрос о последних кадровых перемещениях в ЦРУ. Поткин подчеркнул в личной беседе с курьером, что его наблюдатели фиксировали агентов, входящих в штаб-квартиру ЦРУ в Вашингтоне. Поткин чувствовал, что на основании этой информации можно сделать вывод о новых назначениях. Его наблюдатели хорошо знали постоянных сотрудников в лицо, поэтому всех незнакомых можно было смело считать возможными оперативниками. У Поткина были источники информации и внутри штаб-квартиры ЦРУ, он не скрывал этого. Но использовать их для такой неотложной работы было рискованно, а ставить их под угрозу он не хотел. Москва план одобрила, и Поткин начал собирать информацию.
Поткин перелистал сообщения. Все шло хорошо до середины сентября, когда до них дошли первые слухи о разногласиях Хрущева с ЦК. Поткин получил сообщение, в котором отмечались слабые места в созданной им системе, просили присылать более точную информацию. Сообщения Поткина касались только тридцати процентов перемещений в ЦРУ, а центр настаивал на девяноста процентах. Раньше подобные задачи никогда не ставились. Даже в особо важных случаях запрашивали информацию не больше чем о шестидесяти процентах. Поткин связался с Москвой для подтверждения.
«Процент нас не интересует, — заявили ему. — Нам нужны сведения о всех назначениях в ЦРУ, это касается агентов, которые за последние четыре месяца посещали Штаты. Другие отделы займутся остальными направлениями. Вы отвечаете за Штаты. Проценты здесь не помогут. Мы должны точно вычислить, кого они могут прислать на замену Полякову».
Поткин протестовал. Такую информацию можно было добыть, только поставив под угрозу всех его агентов. Он потратил годы на их подготовку. Даже если им это и удалось бы, он сомневался, что можно было собрать всю информацию.
«Под угрозу, так под угрозу. Сделать все, чтобы добыть информацию», — последовал приказ из Центра. Водитель посигналил. Сотни девочек в облегающих гимнастических костюмах строились в колонны вдоль дороги. Поткин подумал о дочерях. Живи он в Москве, и они были бы сегодня среди этих девочек. Гимнастика пошла бы им на пользу. В Нью-Йорке они слишком мало двигались.
Он прочел сообщение от 20 сентября. Прибыл еще один курьер, требуя собрать по армейскому ЦРЦ такую же информацию, как он собирал по ЦРУ. И опять Поткин напрямую связался с Москвой протестуя. Он отметил, что три бара и рестораны по соседству со штабом ЦРЦ и подготовительный центр в Форте Халаберд на окраине Балтимора охвачены его сетью. Его люди знают в лицо большинство курсантов, которые прошли там подготовку за последние пять лет, но не имеют информации относительно их назначения.
«Почему нет?» — спросили его.
«П-потому ч-что н-никто никогда не запрашивал такую информацию», — рассердился он.
«Теперь запрашиваем», — прозвучало в ответ.
Поткин заметил, что ему не хватит людей, чтобы прорабатывать ЦРУ и ЦРЦ так тщательно. А где люди? Заняты другими операциями. «Отзовите», — последовал приказ.
Поткин подчеркивал, что у него всего два надежных агента в самом Форте Халаберд. Один из них двойной агент, капитан из информационного отдела. Другой — рядовой, которого готовили в агенты ЦРЦ. Не говоря уже о риске, доказывал Поткин, надежды на получение такой информации не было.
«Воспользуйтесь этими агентами», — приказали ему.
И хотя задание казалось вначале невыполнимым, Поткин добыл требуемую информацию. Сейчас его беспокоила легкость, с которой он получил ее. Слишком уж гладко все прошло. Секретные документы сами шли в руки. Непонятно, куда смотрела охрана.
Он отложил в сторону копии докладов по ЦРЦ и ЦРУ.
«Слишком просто, — подумал он. — Подозрительно просто».
Не то, чтобы его люди просто входили и брали нужные материалы. Нет. Они с огромным риском проникали в отделы, куда им не было доступа. Их могли схватить в любой момент, но не схватили. Может, просто повезло? Может, они опытнее, чем считал Поткин? Или что-то другое? Поткин переправил материалы в Москву. Коснов остался доволен.
Спустя два дня прибыл еще один курьер. Он поздравил Поткина и сообщил, что часть операции «Серия Пять», связанная с ФБР, передается ему. Поткин пытался сопротивляться. Он никогда не работал с ФБР, этим занимался Радман.
«Полковник недоволен работой Радмана, теперь это направление переходит к вам», — последовал ответ.
Поткин перечитал сообщение, которое он послал Коснову. Он предупреждал, что времени очень мало, и, скорее всего, информацию придется покупать у третьих стран.
