Дэн Абнетт - Инквизиция: Омнибус
Фишиг незаметно извлёк из своего плаща пузырёк с какой-то жидкостью и вставил его в капельницу. Почти тут же я почувствовал себя лучше.
— Лежи спокойно, дыши медленно, — зашептал Фишиг. — И крепись. Скоро начнутся… ухабы.
— Контакт! Три километра, посадка будет тяжёлой! — выпалил второй пилот.
— Это ещё что за чушь? — требовательно спросил Риггре.
Раздалось тревожное попискивание приборов.
— Именем Золотого Трона! Они же целятся в нас! — воскликнул пилот.
— Внимание, челнок, — затрещал по открытому вокс-каналу голос. — Приземляйтесь на острове к западу отсюда. Пять два на три шесть. Немедленно, или мне придётся вас сбить!
Постепенно ко мне стало возвращаться зрение. Я оглядел залитую зелёным светом кабину и увидел, как Риггре вытаскивает лазерный пистолет.
— Это что, измена? — спросил он, глядя на Фишига.
— Мне кажется, вам лучше поступить так, как приказано, и немедленно приземлиться, — спокойно ответил Годвин.
Риггре попытался выстрелить, но резкий свет вспыхнул секундой раньше. Фишиг сжёг дознавателя потоком огня из цифроорудия, встроенного в кольцо джокаэро, надетое на его указательный палец. Как я понял, это было одно из украшений Максиллы.
Фишиг выстрелил ещё раз, превратив в пар вокс-систему.
— Садись! — приказал он пилоту, наводя на него кольцо.
Челнок совершил аварийную посадку, выпав из бурана над скалистым берегом необитаемого островка.
— Руки на головы! — приказал Фишиг экипажу, вытаскивая меня через люк.
Вокруг бушевала снежная буря. Я с трудом мог идти, и Годвину приходилось помогать мне.
— Вы отравили меня, — прохрипел я.
— Все должно было выглядеть убедительно. Эмос рассчитал дозу состава, который реактивировал бинарный яд в твоём теле. Отрава Пая.
— Ублюдки!
— Ха! Если человек способен ругаться, значит, жить будет. Пойдём!
Он практически тащил меня по гальке сквозь вихрь океанической бури, жалящей наши лица острой ледяной пылью. Вверху мелькнули огни, и мой боевой катер совершил идеальную бетанкоровскую посадку на мёрзлую гальку.
Поднявшись по трапу, Фишиг передал меня в руки Биквин и Иншабеля.
— Боже правый, и вы тоже в этом участвовали? — захрипел я.
— Конечно! — бросила Елизавета. — Натан! Быстро сделай укол антидота!
Я умирал второй раз менее чем за два года. Вначале от бинарного яда из рук прихвостня Садии Колдуньи на Лете, а потом в челноке, падающем сквозь зимнюю бурю на промёрзшей Кадии.
Боевой катер взмыл в воздух, пронёсся над береговой линией и вернулся к челноку.
Да простит Император мне и моим помощникам гибель Риггре и двух пилотов. Только их смерть могла гарантировать мою безопасность.
Я услышал, как Нейл скомандовал Медее:
— Огонь.
На кадианский челнок обрушилась вся мощь артиллерии боевого катера. Обломки на отдалённом острове обнаружат уже на рассвете. Единственной версией случившегося будет трагическая авария, произошедшая во время адской бури.
Сквозь плотную завесу шторма мы прорывались к орбите. Никто не говорил этого вслух, но я знал, что наш рейс должен быть прикрыт чьим-то авторизационным кодом.
Как я догадывался, он принадлежал Нев. И скорее всего был выдан по её разрешению. «Иссин» ждал нас.
— И что дальше? — хрипло спросил я Фишига.
— Черт возьми, я рисковал всем, чтобы вытащить тебя, — ответил он. — Мы надеялись, это ты скажешь нам, что делать дальше.
— Синшара, — сказал я. — Скажи Максилле, чтобы он доставил нас на Синшару.
Бывают тайны, которые лучше держать при себе.
— А что там, на Синшаре? — спросила Биквин.
— Старый друг, — сказал я.
— Если быть точным, не совсем друг, — добавил Эмос.
— Эмос прав. Старый знакомец.
— Вернее, два старых знакомца, — поправил меня учёный.
— Вы и ваши старые секреты. Почему вы никогда не отвечаете прямо? — нахмурилась Биквин.
— Потому что чем меньше вам известно, тем меньший вред вам причинит Инквизиция, если нас поймают, — объяснил я.
— Как ты постройнел, — слащаво улыбнулся Максилла, когда я поднялся на мостик «Иссина».
Я принял душ, сбрил бороду, зачесал космы назад и переоделся в чёрный льняной костюм, но все ещё чувствовал ужасную слабость в ногах и не был настроен шутить с Максиллой.
— Курс к Синшаре проложен, — натянуто продолжал Тобиус, очевидно поняв моё состояние. Его позолоченные сервиторы согласно загудели. Только скрытый капюшоном Навигатор, сосредоточенный на своих заботах, не сказал ничего.
— У меня есть вопрос. — Иншабель сидел на месте второго Навигатора и разглядывал карты звёздного неба. — Почему именно Синшара? Шахтёрский мирок на границе Сегментума, почти у самых Мутных Звёзд. Мне казалось, мы должны искать Квиксоса.
— Это бессмысленно.
— Что? — почти в один голос спросили Максилла и Иншабель.
Я опустился в кожаное кресло.
— Зачем нам искать Квиксоса, если при столкновении он гарантированно уничтожит нас? Мы едва пережили стычки с его демонхостами. Мы не обладаем достаточными силами, чтобы сражаться с ним.
— И? — спросил Иншабель.
— Первое, что мы должны сделать, — это найти такие силы. Подготовиться. Вооружиться, чтобы уничтожить одного из самых могущественных врагов Империума.
— И для этого мы должны отправиться на Синшару? — прошептал Натан.
— Уж поверь мне, — сказал я. — Синшара — это только начало.
Глава семнадцатая
БЛУЖДАЮЩАЯ ЗВЕЗДА
ДОКТОР САВИН, ХОРА И МИСТЕР ХОРН
ВО ФЛИГЕЛЕ
Даже не покидая варпа, у «Иссина» ушло бы тридцать недель, чтобы достичь Синшары. В действительности мы избрали окольный маршрут, избегая всех возможных столкновений с силами Империума. Меня это бесило. Впервые меня злила необходимость прибегать к уловкам.
Через несколько недель через косвенные источники нам удалось узнать, что мой побег с Кадии раскрыт. Инквизиция — как и другие институты — охотилась на меня. Я был формально объявлен еретиком и пособником дьявола. Лорд Роркен наконец подписал карту Осмы.
Я стал тем, кем никогда не был прежде.
Перебежчик. Отступник. И, помогая мне, все члены моей команды становилась предателями.
Мы заработали несколько шрамов. Во время дозаправки на Маллиде нас обнаружил и преследовал неопознанный военный корабль, от которого мы оторвались только в Эмпиреях. На Авиньоре нас пытался заставить совершить посадку эскадрон боевых шлюпов Экклезиархии, выстроившихся пикетом вдоль границы своей епархии. Нам удалось спастись только благодаря сочетанию мастерства Максиллы в управлении судном с боевым чутьём Медеи.
На Трексии Бета Нейл и Фишиг пытались нанять астропата и были вынуждены вступить в перестрелку с охотниками арбитров. Они так никогда и не рассказали, скольких им пришлось убить, но произошедшее ещё долго занозой сидело в их душах.
На Энима Гульфвард Биквин удалось нанять астропата, болезненную женщину по имени Тереза Унгиш. Когда та наконец узнала, с кем имеет дело, то попросила вернуть её в родной захолустный мир. Потребовалась масса времени, чтобы убедить её в том, что с моей стороны ей ничто не угрожает. В конце концов, я вынужден был открыть ей своё сознание.
На звезде Оета во время остановки для пополнения припасов нас обнаружил инквизитор Фронтейл. Как и в случае с Риггре и кадианскими пилотами, меня вечно будут преследовать мысли об этих безвинных жертвах. Я пытался поговорить с Фронтейлом. Очень старался убедить его. Но молодой человек верил в то, что моя смерть станет ключом к его блестящей карьере. Он продолжал называть меня «Эйзенхорн еретик». Именно эти слова стали для него последними, когда я запихнул его в геотермальный теплообменник.
Ещё с Трексии Бета нас преследовали постоянные слухи, что за нами охотится ликвидационная команда Серых Рыцарей Ордо Маллеус. А с ними и Караул Смерти от Ордо Ксенос.
Я молился Богу-Императору, чтобы он позволил мне закончить свою миссию прежде, чем меня настигнут силы правосудия. Молился, чтобы моим друзьям удалось спастись.
Между этими стычками были только долгие недели полёта в глубоком варпе. Я проводил это время за учёбой и боевой практикой с Нейлом, Фишигом или Медеей. Боролся за то, чтобы восстановить здоровье. Карнифицина опустошила меня и физически, и духовно. Вернуть утраченные килограммы оказалось не так-то просто, несмотря на обильные пиршества с Максиллой.
Я чувствовал, что стал медлительным. Медлительным во владении клинком, в движениях, неловким в обращении с пистолетом.
Сам мой разум стал менее расторопным. Временами даже накатывал страх, что Осме всё-таки удалось сломить меня.
