Поль Кенни - Коплан попадает в пекло
Кельберга отвели в клинику, где ему наложили три скобы.
Занятый работой, санитар спросил заключенного вполголоса:
— У вас болит голова?
— Да.
— Я дам вам таблетку.
Он пошел в соседнюю комнату и вернулся с чашкой холодного чая, чтобы дать запить таблетку, которую протянул Кельбергу.
— Глотайте и запивайте...
Затем прошептал на одном дыхании:
— У Мареску раздроблена челюсть. Он не может говорить... Он здесь, в клинике. Мужайтесь!
Глава 8
Коплан прилетел в Бухарест в среду, восьмого ноября, в пятнадцать часов десять минут на «Каравелле», регулярным рейсом Эр Франс.
Он сел на автобус румынской компании «Таром», обеспечивающей связь аэровокзала с центром города, и отправился в отель «Лидо», где для него был зарезервирован номер на имя Фредерика Шамби, французского промышленника, аккредитованного при «Мазинимпорт», государственной компании, занимающейся проблемами импорта-экспорта станков.
Погода была пасмурная, неуютная. Бухарест — прекрасный город с множеством красивых зданий и особняков, с широкими проспектами и зелеными массивами. Благодаря тому что уличное движение в Бухаресте не столь интенсивно, как в других европейских столицах, город сохранил спокойный человеческий ритм.
Вечером Коплан совершил короткую пешую прогулку сначала по бульвару Магеру, затем по бульвару Республики, чтобы проверить, нет ли за ним слежки.
Все казалось спокойным.
Он поужинал в ресторане на улице Виктории, затем спустился в бар отеля и пропустил рюмочку — для того, чтобы там отметиться и создать впечатление, что свыкается с обстановкой, — после чего вернулся в номер и лег спать.
На следующий день он совершил визит вежливости к торговому атташе Франции на улице Бизерика Амзей, откуда направился к страховому агенту на улицу Жиулести, к некоему Аурелю Савеску, который был не кем иным, как агентом СВДКР ZB-11.
Друг Старика был мужчиной старше сорока, с гладким круглым лицом, полными губами, выцветшими голубыми глазами и светлыми поредевшими волосами.
— Здравствуйте, — сдержанно сказал румын.
— Здравствуйте, — ответил с улыбкой Коплан. И сразу добавил: — Я привез вам привет от господина Паскаля.
— А, вы из Франции?
— Да.
— Каким рейсом прилетели?
— Десять восемнадцать. Савеску протянул пятнистую руку.
— Очень рад с вами познакомиться.
— Взаимно.
— Чем могу служить?
Коплан вынул из кармана конверт торговой фирмы, достал из него несколько листков с шапкой «Кофизик».
— Не могли бы вы составить смету для отправки следующих товаров грузовым самолетом из Парижа?
— Разумеется... К какому числу?
— Пусть полежит у вас, я приду за ней, когда она мне понадобится... Вероятно, вам принесут на мое имя одну или две посылки с деталями машин.
— Из-за границы?
— В принципе, да. Речь идет о запасных частях, которые прибудут с дипломатической почтой. Они будут отправлены сюда окольными путями.
— Хорошо, — согласился румын.
— Как здесь обстановка? — спросил Франсис.
— Внешне нормальная. На самом деле — напряженная. Мы испытываем на себе контрудары той напряженности, которая царит в Чехословакии и Польше. Советские спецслужбы усердствуют. Они повсюду рыщут и суют свой нос.
— Ничего настораживающего в отношении вас?
— Нет, но я осторожен. Впрочем, уже несколько дней господин Паскаль не беспокоит меня. Неделю назад он требовал, чтобы я сообщил ему об этом немце, Людвиге Кельберге, который работал на нас в Бухаресте, но теперь, я полагаю, дело прояснилось.
— Да. Кельберг сидит в одиночке в военной тюрьме Лупеаска.
— Что? — испуганно обронил Савеску. — Его взяли?
— Увы, да.
— Я предупреждал, что контрразведка начеку... Мне жаль этого несчастного! В такие периоды, как этот, у людей ГПУ тяжелая рука, можете мне поверить.
— Я приехал освободить Кельберга, — сказал Коплан.
Румын смотрел на Франсиса голубыми глазами. Его взгляд красноречиво говорил о том, что он мало что понял. Он спросил:
— Дипломатический обмен?
— Нет, — ответил Франсис, — диверсионная акция.
Савеску был так ошеломлен, что у него отвисла нижняя челюсть.
— Это шутка?
— Нет, я говорю вполне серьезно.
— И вы собираетесь вовлечь меня в эту безумную аферу?
— Нет, не бойтесь, — быстро успокоил его Франсис. — Как только я получу свой материал, вы меня больше не увидите. Разве что в самом неблагоприятном исходе операции.
Немного успокоенный, ZB-11 оставался тем не менее озабоченным. Он спросил:
— Как вы собираетесь это сделать?
— Пока не имею понятия. Я должен связаться с местной организацией.
— Вы точно с ума сошли! — констатировал страховой агент. — На вашем месте я вернулся бы в Париж на первой «Каравелле»!
— Данная операция кажется вам нереальной?
— Она обречена.
— Почему?
— Около года назад вам еще могло повезти. Тогда русские ослабили бдительность. Но сейчас ваш проект обречен на провал. Недавно приехало около двадцати советских агентов контрразведки... Эти охотники на шпионов прибыли в Бухарест под прикрытием технической комиссии. Они расквартированы по двум частным виллам на окраине города, одна расположена на севере, другая — на юге. По-моему, это означает, что они что-то пронюхали.
— Не обязательно, — возразил Франсис. — Возможно, их прибытие связано с делом Кельберга.
— Однако важен результат. Вы столкнетесь с непреодолимыми препятствиями. Нельзя поручиться, что в организации, о которой вы упомянули, нет провокаторов.
— В любом случае я получил задание и должен попытаться его выполнить.
Немного помолчав, Савеску шепотом сказал:
— Я не понимаю позиции господина Паскаля в этой истории. Он знает, что обстановка здесь очень опасная; он только что потерял одного из своих осведомителей и, несмотря на это, поручает вам подобное задание. Откровенно говоря, мне это не понятно... Разве ваша жизнь менее ценна, чем жизнь Кельберга?
— Господин Паскаль никогда не отказывается от предприятия только потому, что оно опасно. Кроме того, когда необходимо спасти своего агента, он не колеблется. Помимо всего прочего, в этом деле есть более тонкие моменты, которые могут быть очень выгодными для СВДКР.
ZB-11 пожал плечами. Как почти все румыны, он был фаталистом.
— Желаю вам удачи, — вздохнул он. — Если я вам понадоблюсь, вы меня, разумеется, найдете, но если вы сможете обойтись без меня, это будет лучше для СВДКР.
— Наши мнения совпадают, — отметил Коплан. Протягивая Савеску руку для прощания, он уточнил:
— Теоретически мой материал должен прибыть к вам завтра во второй половине дня. Я загляну послезавтра. Какое время было бы для вас удобным?
— Около полудня.
— Хорошо, — ответил Франсис.
В десять часов вечера того же дня Коплан пил пиво за стойкой бара своего отеля, держа в левой руке «Юманите». В десять часов пятнадцать минут он вышел из бара и направился в ночной клуб «Мелоди-бар», в котором сел за маленький столик, расположенный в глубине зала.
Подобные ночные кафе можно найти во всем мире: в полумраке оркестр играл модные мелодии для туристов и представителей золотой молодежи Бухареста.
Атмосфера была приятной. Девушки были элегантны и одеты по-парижски, молодые люди в основном длинноволосые. Туристы — французы, немцы, скандинавы и швейцарцы — чувствовали себя свободно. Танцовщицы были красивыми, изысканными и держались безупречно.
Шоу-программа начиналась только в полночь. Коплан вышел из клуба в двадцать три часа пятнадцать минут. Как было условлено, пешком он дошел до агентства Эр Франс, несколько минут побродил в окрестностях и уже готов был вернуться в отель, когда к нему подошла скромно одетая молодая женщина и негромко спросила по-французски:
— Простите, как пройти на улицу Алмаз?
— Сожалею, но не могу вам сказать, — ответил Коплан, улыбаясь. — Я француз и остановился в отеле «Лидо».
— Идите за мной на расстоянии двадцати метров, — прошептала она. — Я отведу вас к друзьям. Поскольку на нашем пути могут встретиться патрульные, в случае тревоги я обвяжу шею шарфом. Если увидите шарф, то возвращайтесь сразу в «Лидо» и приходите сюда завтра в это же время.
— Понятно, — сказал он.
Дорога была долгой. Сначала они спускались по маленьким пустым улицам и вышли к средневековому центру Бухареста, обогнув который, направились в восточную часть города, долго шли по длинной улице, окаймленной оголенными каштанами, затем стали подниматься к северу, пересекли проспект, вышли на маленькую улицу, которая, по ощущениям Франсиса, имевшего довольно смутное представление о плане города, находилась неподалеку от бульвара Республики.
Женщина остановилась перед четырехэтажным домом, украшенным двумя балконами. Когда Коплан поравнялся с ней, она вынула из кармана связку ключей и открыла дверь.
