Чингиз Абдуллаев - Линия аллигатора
Бескудников побледнел. Он гневно взглянул на посетителей.
— Уходите! — закричал вдруг громко. — Уходите отсюда!
Дронго не понял такой реакции профессора. Он ожидал чего угодно, но только не этого.
— Убирайтесь! — продолжал бушевать профессор. — Вы меня обманули! Это подло, гадко! Уходите отсюда немедленно.
Дронго поднялся и пошел к вешалке. Взял свой плащ и обернулся к профессору:
— Вы, очевидно, не понимаете, профессор, как это важно. Погибшая девушка болела особой формой аллергии и вообще не притрагивалась к спиртному. Боюсь, что вас обманули, профессор, и вы исследовали не то тело, о котором давали свое заключение, подписывая акт экспертизы.
— Уходите, — устало попросил профессор, словно умоляя больше его не беспокоить.
Сигрид пожала плечами и взяла свою куртку.
Они вышли из кабинета. Профессор крикнул им вслед:
— И не приходите больше никогда! Я вам все равно ничего не скажу!
Испуганная женщина-секретарь смотрела на иностранцев, не понимая, почему так гневается обычно спокойный патрон.
Дронго и Сигрид вышли из приемной.
— Он что-то знает, — уверенно сказал Дронго, — нужно было обязательно сюда прийти, чтобы увидеть это самому. Он наверняка что-то знает. Но почему-то не хочет об этом говорить. Да и смерть Короткова не могла быть случайностью. Как мне не нравится это дело. У нас с ним будут еще большие проблемы, Сигрид. И я боюсь, что еще много раз пожалею о том, что моим напарником оказалась именно ты.
Глава 10
Следующий день Юдин потратил на изучение документов фирмы «Монотекс» и ее связей с республиканской таможней. Несмотря на все усилия, обнаружить следы фирмы не удавалось. Повсюду, куда отправлялись сотрудники ФСБ, они встречали пустые склады, уже переарендованные квартиры и офисы, опечатанные помещения.
Казалось, что фирма, возникшая из небытия, в небытие и ушла, не оставив после себя зримых следов. Если, конечно, не считать, что именно эта фирма просила выдать своему сотруднику Паршутину паспорт для поездки в Голландию. Под фамилией Паршутина скрывался рецидивист Дьяков, которого случайно узнал пограничный офицер.
Все документы «Монотекса» поступали только к Леонтьеву, который лично проставлял на них подписи. Как правило, входящие номера на бумагах ставились потом, из чего можно было заключить, что подобные документы поступали к Леонтьеву нарочными, их привозили к нему в кабинет. Его загадочное самоубийство вызвало многочисленные пересуды, но, кроме неотправленного груза «Монотекса», не было никаких причин для смерти столь важного государственного чиновника.
Когда рабочий день уже заканчивался, позвонил Самойлов.
— Как у вас дела? — спросил у Юдина.
— Работаем, — вздохнул следователь, — ну и дельце вы нам подкинули. Мои ребята сидят на этих бумагах весь день. Вызвал еще двух экспертов. Судя по документам, Леонтьев был очень тесно связан с «Монотексом». Фамилия президента фирмы — Еромалев, очевидно, вымышленная. Но как быстро и оперативно они свернули все свои дела!
— В Москве — да. А в Амстердаме у них наверняка остались связи и люди. Там гораздо труднее ликвидировать предприятие просто потому, что на его след вышла полиция.
— Вы хотите послать туда своего сотрудника? — понял Юдин.
— Да, мы готовим его к поездке в Амстердам. Это один из лучших моих работников. По адресам, куда отправлялся груз, мы попытаемся проверить, кому именно и почему его отправляли.
— Но это очень опасно, — предостерег Юдин, — если это действительно контрабандисты, они действуют с международным размахом.
— Именно поэтому мы и хотим перейти на международный уровень. Тем более что «Монотекс», очевидно, посылал Дьякова именно для этого.
— Хотите послать связного вместо Дьякова? — догадался Юдин. — Но это безумие.
— Нет, конечно, — согласился полковник, — мы просто хотим, чтобы наш человек узнал, с кем именно сотрудничала в Голландии столь загадочно исчезнувшая российская фирма. А заодно установить, кто еще в таможенном комитете и в аэропорту помогал бандитам переправлять их грузы. Кстати, мы до сих пор не знаем, какие это были грузы. И почему застрелился Леонтьев.
— Я хотел бы об этом с вами поговорить, — сказал Юдин. — Вы убеждены, что он действительно застрелился сам, что ему не помогли?
Ответом было долгое молчание.
— Не убежден, — тяжело дыша, сказал полковник, — хотя прокуратура и наши специалисты считают, что это было самоубийство.
— В таможенном комитете отмечали посетителей?
— Не знаю. Наверное, отмечали. А почему ты спрашиваешь?
— Я думаю проверить всех, кто летел вместе с Дьяковым в том самолете.
Может быть, какие-нибудь фамилии совпадают с теми, кто обычно приходил к Леонтьеву на прием.
— Тебе никто не говорил, что ты гений?
— Нет, — засмеялся Юдин, — но завтра пошлю одного человека проверить всех посетителей, приходивших к Леонтьеву за последнюю перед самоубийством неделю.
— Очень интересная мысль, — одобрил Самойлов. — И пусть составят список вообще всех приходивших в таможенный комитет. Вполне возможно, что гость из «Монотекса» не хотел указывать истинную причину своего визита и сначала наносил визит другому чиновнику, перед тем как зайти к Леонтьеву.
— Обязательно. А заодно еще раз посмотрю дело о самоубийстве Леонтьева.
Должны были существовать очень веские причины, толкнувшие его на этот шаг.
Кстати, кто-нибудь назначен на его место?
— Пока нет. Кабинет опечатан. В нем работали только сотрудники прокуратуры и эксперты. А как у вас с Крутиковым?
— Пока никак. Милиция все не может его найти. Может, его действительно уже нет в городе. Судя по тому, как работала эта фирма «Монотекс», они способны достаточно гибко и быстро реагировать на любую опасность. Не удивлюсь, если узнаю, что его уже ликвидировали.
— Нет, — убежденно сказал Самойлов, — такого просто не может быть. Они ведь реагируют только на видимую опасность. Откуда они знают, что наш сотрудник сумел опознать Крутикова и мы его теперь ищем? Скорее мы его просто плохо ищем.
После этого разговора Юдин еще раз позвонил в городское Управление внутренних дел, попросив дать справку о розыске Крутикова. Затем вышел из кабинета и направился к старшему помощнику городского прокурора, который проводил расследование по факту самоубийства заместителя председателя таможенного комитета республики. Старший помощник был старым прокурорским работником, уже успевшим зачерстветь на этой работе, ведь ежедневно сталкиваешься с человеческим горем и несчастьем, а это накладывает свой отпечаток. Это был полный, грузный мужчина с ежиком коротко остриженных волос.
— Георгий Игоревич, мне нужны материалы по факту гибели Леонтьева, — сообщил Виктор, войдя в кабинет.
— Какого Леонтьева? Что застрелился или певца? — не понял старший помощник.
К концу рабочего дня он терял всякое чувство юмора.
— Да нет, певец, слава богу, жив. Того самого Леонтьева, который покончил жизнь самоубийством.
— Теперь понял, — засмеялся старший помощник, — тот самый таможенник.
Прокурору города даже звонил сам первый заместитель премьера, спрашивал, что за преступление у нас случилось. Но там все чисто. Мы нашли пистолет, из которого он застрелился. Конечно, пистолет был незарегистрированный, но кого сейчас этим удивишь? А все работники таможенного комитета показали, что в последние дни Леонтьев ходил какой-то подавленный, растерянный. Мне кажется, у него были проблемы в семье. Говорят, его сын сильно пил, недавно разбил машину. Вот у мужика нервы и не выдержали.
— Из-за разбитой машины он покончил жизнь самоубийством? — не удержался от ядовитой реплики Юдин.
Его собеседник обиделся:
— Ты из меня дурака не делай. Я не говорил, что из-за машины. Просто рассказываю, что у него были неприятности в семье. А почему он застрелился, меня мало волнует. У них всегда там полно разных нарушений, наверное, вышли на него, вот он и решил таким образом уйти от ответственности. Словом, это было типичное самоубийство.
— Можно мне посмотреть дело? — не унимался Виктор.
Старший помощник нахмурился.
— Ты почему считаешь, что умнее всех? Я тебе говорю, что там было типичное самоубийство. А ты пристаешь ко мне с расспросами. В общем, дело давно закрыто и сдано в архив.
— Он же застрелился совсем недавно.
— Эксперты дали заключение, что это самоубийство, — стоял на своем хозяин кабинета, — ничего ты не получишь. Иди работай.
— Я иду к прокурору города на прием, — сказал Виктор, побледнев.
— Ах ты, карьерист чертов, — проворчал старший помощник, — ну и черт с тобой. Иди в канцелярию, там дело, еще не сдали. Пусть Клавдия Станиславовна тебе его выдаст. Если она еще не ушла.
Виктор повернулся.
— Подожди. Ты не сказал, для чего тебе нужно это дело.
— А вы не спрашивали, — в тон ответил Виктор и вышел, плотно закрыв дверь, чтобы не слышать ругательств старшего помощника.
