Виктор Михайлов - По замкнутому кругу
— Тарасов опознал главного геолога «Уралзолота» Ивакина.
— Что он, с ума сошел?
— Говорит, что это и есть пахан!
— Как вы предполагали, его мог сбить с толку брезентовый плащ, шляпа, очки…
— Лунев говорит, что Ивакин в начале июня летал в Москву.
— У него брат живет в Москве, работает в министерстве…
— Не знаю…
— Что думаете делать?
— Подумаем. Простите, Владимир Иванович, Тарасов еще у меня в кабинете.
Когда я вернулся, опознание было оформлено протоколом и подписано.
— Вот что, Евгений Корнеевич, возьмите легковую машину, она стоит у подъезда, посадите в нее Тарасова и поезжайте к гастроному, о котором он говорил. Начнем все от печки. Поставьте машину возле магазина. Тарасов сядет рядом с водителем, и вы на скорости езжайте вперед. Так, меняя направление, начинайте несколько раз от магазина, пока не попадете на дом, где ночевал Вадим. После окончания этого эксперимента вы отвезете его к Цветаевой. Завтра утром мы уточним кое-что здесь и начнем эксперимент сначала.
Раздался стук в стену. Это опять меня вызывал Шагалов.
— Федор Степанович, я договорился с отделом культуры. Александр Владимирович может нас принять, поедем?
— Я готов.
В приемной нас встретила маленькая, очень подвижная женщина с молодыми, яркими глазами и седой головой.
— Здравствуйте, Ильинична! — поздоровался Шагалов.
— Александр Владимирович просит вас пройти в кабинет, — сказала она, открыв перед нами дверь.
Начальник отдела культуры поднялся нам навстречу и, здороваясь, сказал.
— Садитесь, пожалуйста.
Мы устроились в креслах возле журнального столика.
Начальник отдела культуры был приветливый человек со следами пластической операции на лице, в очках с толстыми стеклами. Говорят, в войну он командовал танковым подразделением, и его, обгоревшего, вытащили бойцы из люка. Он прямо приступил к делу.
— Не буду обременять вопросами, — сказал он. — Вас зовут Федор Степанович. Полковник Шагалов поставил меня в известность. Сделаем так. Мы сейчас проводим по городу инвентаризацию частных домовладений. Архитектор Кержавин предупрежден, и вы войдете в комиссию. По части знакомства с реставрационными работами в церкви Всех Скорбящих у вас положение тоже вполне легальное.
По возвращении я застал в своем кабинете капитана Гаева.
— Привет, Федор Степанович! — Он торопливо пожал руку.
— Садись, Николай Алексеевич, рассказывай, что за свидетели появились еще?
— Одного нашел я. Это женщина, продающая пиво в ларьке возле вокзала. Она рассказывает, что восьмого числа, около семи часов вечера, к ларьку подошел бородатый человек в брезентовом плаще, шляпе, очках и заказал две кружки пива. Он взял кружку, рука его была в перчатке, сдул пену и стал прихлебывать маленькими глотками. В это время со стороны поселка подошел Якуничев, его она знала, он выпил вторую кружку и, сказав: «Я пошел за билетами», ушел в сторону вокзала. Старик допил кружку, расплатился и направился в ту же сторону.
— А почему она запомнила, что это было восьмого августа?
— Потому что по понедельникам с утренним поездом у нее забирают бочкотару, а в этот понедельник, восьмого, за бочками с утра не приехали. Когда этот бородач подошел к ларьку, она приняла его за экспедитора, тот ходит в брезентовом плаще.
— Так, а второй?
— Этого свидетеля обнаружил капитан Стрыгин. Женщина из поселка Зеленая Падь шла к десятичасовому поезду и вдруг в распадке возле ручья увидела чужого человека с бородой, в брезентовом плаще и шляпе. Он сидел на корточках у ручья и мыл руки. Луна вышла из облаков и ярко осветила бородача. Эта женщина и после видела чужака на платформе перед приходом поезда на Свердловск.
— Третий?
— Пожалуй, третий заслуживает особого внимания. Это контролер дороги Сударушкин Иван Иванович. Он говорил, что хорошо запомнил старика и по фотографии его опознает. Встреча с Сударушкиным состоялась в кабинете Стрыгина сегодня в семь утра. Среднего роста, с темными усами, спокойный человек. Пришел разодетый, словно на свадьбу. Сударышкин рассказал: «Когда я вошел в тамбур, то увидел двоих мужчин: старого и молодого, которые громко и сердито разговаривали. Я подошел ближе, подсветил фонарем. Молодой предъявил проездные билеты. „Порядок“, — сказал я и перешел в другой вагон». Сударышкин внимательно рассматривал фотографии и остановился на этой… — Гаев положил на стол снимок главного геолога «Уралзолото» Ивакина.
— Странно. Тарасов также опознал эту фотографию. Быть может, их обоих дезориентировали брезентовый плащ и шляпа?
— Но Сударышкин легко опознал инженера Якуничева.
— Здесь труднее, больше общих примет: брезентовый плащ, шляпа, борода, очки… Хорошо, мы проверим Ивакина и уточним его алиби. Протоколы опознания привезешь мне. Я тебе дам конверт с фотографией Якуничева, передай его Глаше Богачевой. На словах скажи: слоник из яшмы нашелся, но об этом поговорим при встрече. — Я достал из стола конверт. — Извини, Николай Алексеевич, конверт запечатан. Так мы условились. — Я проводил его до дверей и пожелал счастливого пути.
Вернувшись к столу, я просмотрел последний рапорт наблюдения за Авдеевым — ничего нового, парень осваивал свои джинсы. Затем я перемотал катушку с звукозаписью Тарасова и включил воспроизведение. Внимательно прослушал дважды. Выписал отдельно рассказ Вадима о доме, где он провел ночь.
В это время раздался телефонный звонок. Начальник экспедиции сообщил, что на мое имя получен пакет из Москвы. Я спустился вниз, расписался в получении и в кабинете вскрыл пакет. Здесь были документы, перечисленные Кашириным, и книги: «Новгород Великий» М. Крагера, Г. Логвина, «Вологда» А. Кириллова, «Ферапонтово и Белозерск» Г. Бочарова и В. Выголова, «От Валдая до Старицы» О. Балдина. Раскрыв одну из книг на странице, где описывался иконостас Успенского собора, я так увлекся, что не заметил, как прошло время и вернулся Лунев.
— Тарасова сдал Любе. Следственный эксперимент, Федор Степанович, прошел удачно…
— Садитесь, Женя, рассказывайте.
Лунев положил на стол планшет и показал мне грубо начерченную схему их поездок.
— Вот так мы двигались. От гастронома, видите? Сперва мы поехали так, это одна из наших главных улиц, называть вам улицы не буду, чтобы не заморочить голову. Поехали так, затем так. «Заблудились!» — сказал Тарасов.
Мы вернулись к магазину. Снова поехали и на этой развилочке взяли другую сторону и заехали черт те куда. Тарасов вылез, поглядел. «Нет, говорит, давайте сначала!» Поехали опять к печке. На этот раз угодили в тупик, называется Клевцов. По одну сторону тупика четыре дома, ворота, по другую тянется забор. Тарасов сразу подошел к кованым воротам. Пес за воротами нас учуял, забрехал, гремя цепью. Вадим заглянул в щель, говорит: «Вроде пес тот и крыльцо то же». Больше мы не ездили. Отвезли Тарасова к Любе Цветаевой и заехали в милицию. Нашел участкового. Говорит, что Клевцов тупик знает мало, работает участковым в этом районе с первого августа. До него там был старшина Валиев, его перевели на другой участок. Я записал, сегодня же разыщу. Узнал, что в этом доме живет Казимир Засимович Ежов, вдовец, заведующий мясной секцией в магазине. Что в прошлом он занимался торговлей мясом на базаре. Ездил по деревням, покупал убойный скот и втридорога продавал на рынке. Когда поприжали его, бросил собственную торговлю и поступил продавцом, теперь заведующий.
— Так, Женя. Повидайте прежнего участкового, спросите, был ли он в доме Ежова. Если был, как выглядят комнаты. Вот возьмите записанное со слов Тарасова. И вот еще что: не откладывая в долгий ящик, установите наблюдение за домами Ежова в тупике Клевцова и по улице Красных Зорь, где живет Цветаева.
— Вы считаете, что Тарасов может оторваться? — с вспыхнувшим интересом спросил Лунев.
— Нет, Женя, не считаю. И прошу вас без блатных словечек. Просто, движимый самыми лучшими побуждениями, желая помочь нам, парень может решиться на рискованный шаг…
— Пойти в тупик Клевцова?
— Да. Пахан, как он его называет, — старик. Тарасов молод, силен, ловок. Он считает, что легко справится.
— Я вас понял, Федор Степанович. Будет сделано.
— Вот и хорошо. Пойду пообедаю. Сюда не вернусь, буду у себя в номере. Получил из Москвы литературу. Пожалуйста, Женя, не тревожьте меня, разве что-нибудь очень важное.
В четыре часа утра меня разбудил резкий телефонный звонок. Звонил Лунев:
— Федор Степанович, пропал Тарасов!..
Со сна я не мог ничего сообразить. Помолчав, спросил:
— Откуда вам это известно?
— В три часа утра Цветаева пошла в милицию, узнала адрес Трапезникова — и к нему домой. Она рассказала, что в шесть часов вечера пошел обложной дождь. Вадим надел плащ и попросил: «Люба, сходи к Вешняковым и скажи, что в подъезде меня дожидается компания с выпивкой, чтобы они меня выпустили через свою квартиру на Невьянскую улицу». — «Зачем тебе это нужно?» — спросила она. Тарасов подвел ее к окну и показал на мужчину под козырьком дома напротив. «Видишь? — спросил. — Это глаз за мной». — «Куда ты пойдешь на ночь глядя?» — спросила она. «Я обязан помочь. Это мой долг. Пойду в Клевцов тупик, постучу, мне пахан сам откроет калитку!» Она его отговаривала, но Вадим стоял на своем. «Понимаешь, я им обязан! Они носятся со мной как с писаной торбой. Мужчина я или не мужчина!» С этими словами Тарасов ушел. Люба сама проводила его через квартиру Вешняковых и ждала спокойно до девяти. Потом начала волноваться. В первом часу ночи сходила в Клевцов тупик, Вадим ей рассказывал о нем. Тихо и страшно. В доме света нет. Тогда она бросилась в милицию, добилась Трапезникова…
![Юрий Мишаткин - Особо опасны при задержании [Приключенческие повести]](/uploads/posts/books/133581/133581.jpg)
