Дэн Абнетт - Инквизиция: Омнибус
Через две секунды образовалась сфера, которая уничтожила балюстраду и верхнюю галерею. Почти вся верхняя часть и мезонин превратились в пыль. Единственным свидетельством разрушения были обгоревшие края стен.
«Рожденный в котле» достанется либо Кровавым Горгонам, либо никому — таким было последнее сообщение Шарлона. Корабль существовал только в единении с ними, и Горгоны не могли жить без него. Здесь наблюдался своеобразный симбиоз.
Связь между Горгонами не ограничивалась обменом крови, вместе они были единым организмом. Отделение было ничем без роты, а рота — без ордена. Даже рабы были связаны со своими хозяевами. Орден рассматривался как единое целое. Горгоны будут сражаться все вместе или умрут в одиночку.
Одинокий чумной десантник стоял на страже более двухсот рабов. Заболевшие люди прибывали в полусонном состоянии.
Однако, когда Гаммадин объявил по воксу о своем возвращении, рабы стали подниматься и приходить в движение.
Чумной десантник проверил обойму болтера. Он заорал на рабов, приказывая лечь на свои места, но некоторые из них не послушались его. Бледные и дрожащие, они стояли, молчаливо выражая протест.
Услышав голос Гаммадина во второй раз, рабы рванулись к захватчику. Их коллективное сознание вело рабов вперед. Они накинулись на чумного десантника.
Несмотря на уверенность рабов, десантник Нургла был убийцей. С каждым выстрелом он убивал по одному рабу. Они отточил свои навыки до автоматизма. Здесь не было никого, кто смог бы с ним справиться в одиночку. Но даже он не смог совладать с двумя сотнями людей, которым было нечего терять.
Они придавили его тяжестью своих тел, отрывая от брони пластины керамита.
Рабы били чумного десантника, умирая при этом. Для рабов это был славный конец их жизни.
Быть убитыми в этой резне, но хотя бы попытаться победить — это была желанная смерть для них.
Столкновения с нижних палуб перекинулись на верхние.
Сержант Найтгаунт из отделения «Гекуба» успешно провел захват плохо охраняемого оружейного подземелья. На них продолжало напирать большое количество чумных десантников и гнилостных пехотинцев. Но Кровавые Горгоны умело использовали узкие коридоры, и, руководствуясь своими знаниями подземелий и полагаясь на свой боевой опыт, отбивали атаки противника.
Найтгаунт был убит через три часа противостояния, прикрывая отступление своих братьев. Однако они успели забаррикадироваться до прибытия подкрепления в лице остатков отделений девятой роты, принесших с собой патроны и оружие.
Через тридцать шесть минут после начала восстания, двое черных тюрбанов прибыли в храм, где кипела самая жаркая битва. Они оповестили капитана Зотика о том, что рабы захватили значительную часть кают и строений. Они вынудили Гнилостную пехоту отступить и оставить свои позиции.
Несмотря на то, что это являлось небольшим стратегическим преимуществом, новость еще больше укрепила дух Кровавых Горгон.
Сержант-кровник Северн, командующий остатками шестой роты, перенес бои во внутренние цитадели. Заменив своего поверженного капитана, Северн повел контингент из восьмидесяти братьев-кровников на штурм против окопавшихся чумных десантников.
При поддержке со стороны ветеранов-опустошителей с тяжелым вооружением, Северн вынудил роту чумных десантников оставить свои укрепленные позиции, а затем уничтожил их в узких катакомбах, где располагались казармы черных тюрбанов.
Тактика сил Нургла не поменялась, несмотря на незнакомый им ландшафт. Чумные десантники полагались на фронтальную атаку плотными рядами. Они установили укрепления и огневые точки, пытаясь вынудить Кровавых Горгон вступить в битву. Но эта тактика не действовала на мобильные группы десантников-предателей, избегавших прямых столкновений. Возможно из-за несовершенства их боевых порядков, ряды чумных десантников подвергались ударам и коротким атакам, значительно снизившим их численность на борту «Рожденного в котле».
Самые сильные воины, существа, обладавшие огромной мощью Хаоса, следовали к командной палубе. Гаммадин чувствовал их психический след и ощущал их поступь через нервные узлы, подсоединенные к кораблю.
— Они идут, — произнес он. Глаза избранного чемпиона ордена открылись, когда он отсоединил провода от нервной системы «Рожденного в котле».
— Ты слышишь это? — спросил магистр Кровавых Горгон.
В воздухе пролетел тихий шепот. Варсава напряг слух. Практически неслышимое эхо древней металлической крепости.
— «Рожденный в котле» предупреждает меня об их появлении, — заявил Гаммадин. Он отсоединил последние провода и встал со своего командного трона. Его рука-клешня нетерпеливо сжималась-разжималась.
Варсава сделал глубокий вздох, наполняя легкие кислородом. Его зрачки расширились. Через вокс-связь послышался взрыв статики, и дух брони Варсавы среагировал на приближающуюся угрозу.
Показатели отчетов системы, температуры ядра и выброса энергии замелькали на визоре его шлема. Дух силовой брони успокоился лишь тогда, когда Варсава вставил в болт-пистолет новую обойму. После этого дух брони снизил объем поступавшей на дисплей информации, сменив ее на перекрестие, которое перемещалось в поисках целей.
Целая стена слева от Варсава задрожала. Плита пластила весом в тридцать тонн покрылась трещинами. Металлические подпорки воспротивились этому, но были смяты огромной массой. Здоровенная глыба разрушила древние базы данных когитаторов.
Из пролома вышли Мур и магистр Нургла Опсарус.
На мгновение Варсава застыл. Им овладело неведомое доселе чувство.
Дурное предчувствие, смешанное с ощущением безнадежности. Был ли это страх?
Варсава не мог сказать определенно. Наверное, именно это чувство и испытывали простые люди.
Опсарус, чьи ноги были похожи на огромные колонны, прошагал вдоль осколков. Огромное чудище, не сомневающееся и непоколебимое. За спиной он держал цепь с покореженным металлическим шаром огромного веса, что подтверждалось натянутой цепью.
Казалось, он полностью игнорирует Варсаву, даже не удостоив его взглядом. Вместо этого он ринулся на Гаммадина. Только теперь Варсава понял, что, возможно, он боится не противника, а того, что не сможет нанести ему никакого урона.
Гаммадин, архичемпион Кровавых Горгон, казался подростком по сравнению с этим гигантом. Опсарус возвышался над ним, а его тактическая дредноутская броня полностью закрывала Гаммадина от глаз Варсавы.
Даже его шлем, расположенный по центру горбатой груди, был выше уровня глаз Гаммадина. Мур стал заходить слева. Колдун отсекал Гаммадину все возможности для маневра. Следя за их движениям, Варсава предположил, что захватчик и предатель хотят уничтожить Гаммадина в рукопашной. Обычное легкое огнестрельное оружие будет неэффективным в данных условиях. Таких богов войны, как Гаммадин и Опсарус, нельзя ранить или убить выстрелом из пистолета или ружья.
В пятидесяти метрах от Варсавы Гаммадин встал в оборонительную стойку, его клешня была поднята вверх, словно жало скорпиона. Опсарус приближался, перехватив цепь с шаром одной рукой.
Варсава понимал, что не может противостоять Муру или Опсарусу в открытом бою. Его оружие не повредит плоть древних. Но даже если Варсава и не мог победить их обоих, он мог по крайней мере отвлечь одного из них.
Горгона навел болтер на цель и стал ждать.
Магистр Гаммадин ринулся на встречу военачальнику Нургла.
Последовало короткое столкновение. Звук от их соприкосновения был похож на столкновение легкого и тяжелого танка. Командный мостик завибрировал.
Мур стоял в стороне, а его глаза завращались, когда он начал входить в колдовской транс. Варсава достаточно насмотрелся на работу ковена и прекрасно знал их слабые места. Несколько секунд перед тем, как колдун соединится с варпом, он становится уязвимым. Если у Варсавы и был шанс помочь, то его надо использовать именно сейчас.
Варсава выстрелил в Мура три раза. Выстрелы были точными. Однако, как и опасался Варсава, кинетический щит поглотил снаряды еще до того, как они подлетели к цели. Колдун повернулся к нему.
Теперь в нем сложно было узнать прежнего колдуна-хирурга.
Кожа Мура, прежде белая и жесткая, была черной с гематомами. По похожему на латекс лицу струились белые волосы. Глаза имели желтый оттенок, а зрачки просто отсутствовали.
Варсава ретировался, надеясь, что колдун последует за ним. Он побежал к боковому выходу, задевая деревянные подпорки плечами. Фыркнув, Мур последовал за ним.
Варсава рискнул свернуть к входу в туннель. Лицо Анко Мура появилось в его сознании: пасть была открыта, выставляя напоказ длинные клики. Не оборачиваясь, Варсава произвел два выстрела.
