Эрик Эмблер - Эпитафия шпиону. Причина для тревоги
Я наклонился.
— Не забудьте прислать мне открытку из Москвы.
Они пошли по перрону рядом с поездом. Вдруг на лице Залесхоффа появилась улыбка.
— Обязательно, — крикнул он. — Если когда-нибудь туда попаду.
А потом, когда поезд набрал скорость, Залесхофф побежал. Он почти сразу наткнулся на тележку носильщика, но сумел ее обогнуть и продолжил путь. Когда я увидел его в последний раз, он стоял на краю перрона и махал мне ярко-красным платком. Разве можно не любить Залесхоффа?
Два дня я провел с Клэр, а потом поехал в Вулвергемптон.
Дома меня ждало письмо от Холлета. В нем были пять фунтов, которые я ему одолжил перед поездкой в Италию, и, что гораздо важнее, предложение работать под его началом у его новых работодателей. Я позвонил ему, с благодарностью согласился и поехал на север.
Сначала я увиделся с Фитчем. Тот приветствовал меня с мрачным энтузиазмом.
— Дела на экспортном рынке обстоят не лучшим образом, — сказал он. — Не успели мы найти дельного человека для нашего отделения в Милане, и тут такое!.. Это выше моего понимания, Марлоу. Мы пользовались специальным фондом с самого начала нашей деятельности там. У Фернинга не было проблем. Думаю, какая-то новая метла. Мы ужасно волновались за вас. Трудно было выбраться?
— Не очень просто, потому что в полиции отобрали мой паспорт. Я поехал в сторону Югославии и тайком перебрался через границу.
— Сомневаюсь, что итальянцы смогут отказаться от контрактов с нами, если даже очень захотят. Через пару дней Пелчер поедет в Милан, чтобы все прояснить. Тут у нас все в порядке, за исключением экспортного отдела, — мрачно прибавил Фитч. — Мы стали строить фабрики-тени, легко переводящиеся с мирного производства на военное. Пелчер очень доволен.
— Что он думает об истории в Милане?
— Говорит, превратности войны. Емкая фраза, правда? Кроме фабрик-теней, Пелчера радует еще одно обстоятельство: в основание своей новой клюшки для гольфа он вмонтировал уровень и думает, что это поможет довести его гандикап до восемнадцати. Надеется сэкономить по удару на каждой лунке. Я сказал ему, что даже если королевский клуб Сент-Андруса даст разрешение, смотреть нужно на мяч, а не на клюшку. Некоторым не суждено стать настоящими игроками в гольф.
Вскоре пришло сообщение, что господин Пелчер освободился и готов меня принять.
Прием был просто ошеломляющим. Пелчер усадил меня в кресло, приказал подать чай и угостил сигарой. Затем сел сам и, дергая воротник, с улыбкой выслушал откорректированную версию событий.
— Ну, господин Марлоу, — восторженно заявил он, — я должен вас поздравить! Вы очень искусно выпутались из крайне затруднительного положения. Честно говоря, мы немного волновались, пока ждали от вас звонка, но я всегда повторял Фитчу, что верю в ваш такт. Я был уверен, что нет никакой реальной причины для тревоги.
— Вы очень любезны.
— А теперь, — продолжал Пелчер, — следует подумать о будущем. О том, чтобы вернуться в Италию, не может быть и речи.
— Вынужден согласиться.
— Да… превратности войны. — Он дернул себя за воротник. — Так-так… Господину Фитчу нужен помощник, и я осмелюсь утверждать…
— Минутку, господин Пелчер, — перебил его я. — Я должен сообщить вам, что получил и принял предложение занять должность технолога в одном из филиалов «Катор и Блисс». Наверное, мне следовало известить вас об этом раньше. Боюсь, я предполагал…
— Что мы вас бросим? — Хотя он напустил на себя обиженный вид, я заметил мелькнувшее в его глазах облегчение.
— Не совсем так, сэр. Я пришел к выводу, что предпочитаю работу на производстве.
— Инженер всегда инженер, да? — Мне показалось, что по его лицу пробежала тень, но я приписал это своему воображению. Пелчер встал. — Ну, мой мальчик, нам очень жаль так скоро с вами расставаться, но мы, естественно, не вправе стоять у вас на пути. А кроме того, — весело прибавил он, — мы только что начали поставлять станки S2 компании «Катор и Блисс». Не теряйте с нами связи.
— Очень приятно слышать.
— Ерунда, мой дорогой! Все финансовые вопросы утрясете с Фитчем. Возможно, оставшееся время вам придется провести тут и ввести его в курс дела, чтобы он мог подготовить для меня отчет. А пока, — Пелчер протянул руку, — позвольте пожелать вам удачи.
Мы тепло пожали друг другу руки. Я еще раз его поблагодарил, и мы подошли к двери.
— Кстати, — вдруг сказал он, — хотелось бы знать ваше мнение как инженера о моей новой клюшке. Фитч настроен скептически… зануды эти любители гольфа! Вы не играете в гольф и поэтому должны оценить красоту идеи.
Я поужинал с Фитчем. Из Вулвергемптона удалось выбраться только затемно. Я ехал в купе вместе с хорошо одетым, атлетичным джентльменом, который сидел под огромным чемоданом, не очень надежно пристроенным на багажной полке. К ручке чемодана была привязана бирка туристического агентства. Какое-то время он читал бирмингемскую газету. Я смотрел в окно. Затем вдалеке показались огни доменных печей.
Газета зашелестела.
— Приятно видеть, что они снова работают, правда? — заметил мой попутчик.
— Да, очень.
— Вы из Бирмингема?
— Нет.
— Дела у нас тут идут неплохо. Не успеваем выполнять заказы.
— Хорошая новость.
— Да. А я отправляюсь в путешествие по Италии. Первый класс после Лондона, все дополнительные услуги включены в билет, и язык учить не надо.
— Недурно.
— Я уже ездил туда на пару дней, на Пасху. Италия — отличное место для отдыха. Теперь, когда у руля Муссолини, поезда там ходят почти так же хорошо, как у нас. Попробуйте как-нибудь.
Я откинулся на спинку сиденья. Внезапно навалилась усталость.
— Боюсь, в Италии для меня слишком жарко.
Попутчик понимающе кивнул:
— Да, не все люди хорошо переносят жару. Как моя бывшая жена. Либо ты ее переносишь, либо нет. Таким уж уродился — я всегда так говорил.
Эпилог
Третий фактор
Далее следует короткий отрывок из статьи, появившейся в одной французской газете в то лето, когда происходили события, описанные господином Николасом Марлоу. Статья называлась «Зыбучие пески Европы».
«…любая оценка… ситуации должна основываться на информации, полученной за последние несколько недель.
На ослабление существующего напряжения повлияли несколько факторов. Первый и самый весомый — это ужесточение позиции американских финансовых кругов по отношению к потенциальным странам-агрессорам. Прямые заявления ответственных лиц, что с точки зрения капитала фальсифицированный баланс государства ничуть не лучше, чем фальсифицированный баланс частной фирмы, прозвучали весьма своевременно. Вторым фактором стало решение, согласно которому деятельность англо-французского блока теперь лишена всякой двусмысленности. Третий фактор — внезапное охлаждение, которое в последнее время наблюдается между двумя партнерами оси. Вероятно, причина носит военный характер и связана с перевалом Бреннера. Подробности неизвестны, но, по всей видимости, взаимные заверения, прозвучавшие недавно в Риме, продержались не так долго, как рассчитывали заинтересованные стороны.
Не подлежит сомнению одно. Широкомасштабное сотрудничество трех великих европейских демократий — Франции, Великобритании и нашего союзника, Советского Союза, — при моральной поддержке Соединенных Штатов стало бы непреодолимой силой, которая проложит путь к миру. Однако…»
Примечания
1
Сногсшибательная (фр.).
2
Полный пансион (фр.).
3
Ференц Деак (1803–1876) — венгерский государственный деятель, министр юстиции; граф Фридрих Фердинанд фон Бойст — один из авторов так называемого Компромисса (1867), в результате которого Австрийская империя превратилась в Австро-Венгерскую монархию.
4
Что угодно, месье? (фр.)
5
Шевелись! (фр.)
6
Букв.: скрипка; в разговорном обиходе — полицейский участок (фр.).
7
Вокзальная камера хранения (фр.).
8
Судебный следователь (фр.).
9
Французская служба безопасности.
10
Майка, футболка (фр.).
11
У нас только две партии — республиканцы и демократы (фр.).
12
Это понятно, но в чем разница между ними? Республиканцы — это социалисты? (фр.)
