Иван Цацулин - Операция «Тень»
— Слушаюсь, экселенц.
Лунг вплотную подошел к Шулленбургу, протянул ему небольшой конверт из плотной серой бумаги. Шепнул:
— Посмотрите, экселенц. Я переснял фото, полученное Штрадером от Шванке.
Генерал-полковник бросил на Лунга недоуменный взгляд, но конверт из его рук взял, машинально открыл — на стол выпало несколько фотокарточек. Он склонился над столом и вдруг вскочил на ноги, изумленный: Лотта?
— Что это значит, гауптман Лунг? — спросил он с недоверием и растерянностью.
— Разве вы не понимаете, экселенц?
Теперь он начал догадываться: им удалось все-таки проникнуть в его тайну! Лотта! Его губы почти беззвучно произносили имя, за многие годы ставшее бесконечно дорогим.
— Кто эта женщина? — бесстрастно спросил он.
— Ирма Эрлер, экселенц, ваша Лотта… — офицер с грустью посмотрел Шулленбургу в глаза. — Она — профессор атомной физики… Теперь Ирма Эрлер в руках Штрадера и Шванке. Вы догадываетесь, зачем она потребовалась им?
— Они знают?..
Лунг кивнул.
— Конечно. Это все подлец Шванке… Он действовал по приказу Штрадера, экселенц. — Лунг подошел еще ближе, тихо сказал: — У вас есть сын, экселенц, он — лейтенант Народной армии ГДР, его имя Ганс, Ганс Эрлер. — Лунг протянул второй конверт. — Письмо вам от фрейлейн Келлер, я видел ее сегодня.
— Вы осведомлены, где они держат Ирму, гауптман Лунг? — с усилием спросил Шулленбург, пробегая взглядом по письму Эрики.
— Так точно, экселенц, на вилле управления разведки в Баварии. Впрочем, Шванке занимается ею сам, и охрана там поставлена лично им.
— Зачем Штрадеру потребовалась Ирма Эрлер? Почему ее держат в заключении?
— Пожалуй, главное — держать Лотту заложником, в соответствующий момент она станет козырем в руках Штрадера, и как только вы не захотите быть послушным — он бросит этот козырь на стол. Вы же знаете — они никогда не переставали питать к вам чуточку недоверия. А ведь план «Рейх-IV» прикажут выполнять именно вам, экселенц… Штрадер хочет иметь полную уверенность в том, что его воля будет для вас законом, ведь вы можете и отказаться воевать против наших же братьев-немцев из ГДР.
— Хорошо, гауптман, хорошо, идите, мне надо побыть одному, — Шулленбург тяжело опустился в кресло, лоб его прорезали резкие морщины, глаза не отрывались от женщины, изображенной на лежавшей перед ним фотокарточке: сомнений не оставалось — Лотта и Ирма Эрлер — одно и то же лицо… И у них есть сын Ганс…
Уже вечером снова пришел Вилли Лунг — он застал генерала как всегда спокойным.
— Вилли, — сказал Шулленбург молодому офицеру, — авантюру Штрадера надо предотвратить, она принесет гибель Германии. Заговор необходимо сорвать.
— Предотвратить? Но как? — почти вскрикнул Лунг. — Информировать общественность? Но у него тут много единомышленников. Мы можем прийти с нашей информацией к ним, и тогда…
— Да, гауптман, вы правы, такая опасность имеется. Есть только один путь, и вы знаете, что именно я имею в виду, — сурово произнес Шулленбург. — Надо предупредить наших братьев на Востоке. И это должны сделать вы, гауптман Лунг. Не так ли?
— Да… Но вы все-таки приняли от Штрадера назначение на пост командующего армиями вторжения!
— Только для того, чтобы на этот пост не был определен какой-нибудь верный Штрадеру гитлеровец, — резко возразил Шулленбург. — Случись день «икс» — я не поведу армии на Восток. Но будет еще лучше, если об этой затее Штрадера в Берлине узнают уже теперь. Давайте поговорим о вашей предстоящей поездке в Западный Берлин… В нашем распоряжении имеется еще несколько дней, не так ли, гауптман Лунг?
— Так точно, экселенц.
— Тогда поспешим, Вилли, нам надо успеть многое сделать. Очень хорошо, что в этот страшный час возле меня нет негодяя Шванке, он мог бы помешать нам.
— Вы забыли, экселенц, — «оберст Дитц» сейчас занимается Ирмой Эрлер, вашей Лоттой… Я слышал, как он вчера со смехом докладывал Штрадеру о вашей роковой любви к женщине, имя которой вы по оплошности не спросили у нее тогда, в «Великой Шарлотте».
— Я не забыл о ней…
Глава одиннадцатая
Бавария. Крутые горы, поросшие густыми лесами. С автострад то и дело отходят в стороны дорожки и тропинки, — там, скрытые от посторонних взоров, расположены «специальные» объекты, среди которых немало шпионских гнезд федеральной разведки. Тихо. Безлюдно.
Ирма Эрлер часто подходила к окну, но за ним, в двух шагах, за кустарником виднелась колючая проволока.
Женщина не строила иллюзий: ее заманили в Западный Берлин и затем доставили сюда, в эту глушь, конечно же не для того, чтобы потом с извинениями отпустить, — очевидно, они полагают, что она в курсе атомных секретов. У Ирмы Эрлер жизнь всегда была сложной и опасной, и она давно научилась с мужеством смотреть в глаза любой опасности. Было до слез, до боли в сердце жаль старушку-мать: как-то она там в госпитале, достали ли для нее необходимое лекарство?
Оскара Шванке она знала с детства, он тоже был родом из Геттингена. Еще юношей Шванке вступил в нацистскую партию Гитлера. Учился на медицинском факультете, но и занятия наукой и работу врача променял на мундир эсэсовца, пробрался в окружение Гиммлера, сделал карьеру, некоторое время возглавлял «специальный отдел» СС. Дело в том, что Гитлер отдал сверхсекретный приказ, по которому в Германии было уничтожено около трехсот тысяч немцев обоего пола и всех возрастов: больных туберкулезом, инвалидов, душевнобольных или просто взятых на заметку гитлеровскими функционерами. В ряде городков Германии под видом больниц и попечительских заведений были оборудованы пункты, в которые доставлялись транспорты с такими немцами со всех концов страны, — там их травили газом и сжигали в крематориях. Смрадный дым стлался по гитлеровскому фатерланду: нацисты уничтожали «бесполезных едоков»! Руководящая роль Шванке в гнусном преступлении «фюреров» Третьего рейха стала известна Ирме Эрлер тогда же. Когда начался «Восточный поход», после того, как Гитлер вероломно вторгся со своими бандами на советскую землю, Шванке без устали инспектировал концлагеря, вводил в них все большую рационализацию в дело уничтожения людей. Убийство всю жизнь было его профессией. И вот именно в руки Шванке она попала!
Шванке приставил караулить ее одного из тех подонков, которых хорошо знал еще по их прежней «работе» в лагерях уничтожения. Звали его Густав. Обычно молчаливый, он каждый раз после приема очередной порции шнапса садился у дверей комнаты, в которой поместили Ирму, и без конца повторял рассказ о том, как он попал в плен к русским и как они его судили и чуть не повесили.
В полдень появился Шванке.
Эрлер резко сказала:
— Я требую немедленно освободить меня. Неужели вы привезли меня сюда для того, чтобы запугивать, шантажировать? У вас ничего не выйдет, Шванке.
Тот смотрел на нее мертвенным взглядом глубоко запавших в орбиты глаз.
— Не храбритесь, скоро за вас примутся, и тогда вам придется заговорить. Вы, конечно, понимаете, о чем вас будут спрашивать? О вашей научной осведомленности и так далее… Но лично меня вы, фрау Эрлер, интересуете несколько с иной стороны. — Он помолчал. — Мне удалось проникнуть в вашу сердечную тайну. Вам так и не довелось увидеться с возлюбленным после встреч в «Великой Шарлотте», и вас безусловно интересует, кто он, тот, кого вы не перестаете любить и по сей день, не так ли? — Ирма молчала. — Сейчас я назову вам его имя. — Он неожиданно рассмеялся: — Не беспокойтесь, я не поставлю никаких предварительных условий, просто окажу вам услугу. Так вот — его имя граф Рихард фон Шулленбург.
— Я знала это, — вырвалось у Ирмы.
— Да? — искренне удивился Шванке. — Открою вам еще одну тайну: все это время он не переставал любить вас, свою Лотту.
— Зачем вы рассказываете мне об этом?
Шванке усмехнулся:
— Генерал-полковник фон Шулленбург в личных делах оказался недалеким: ему и в голову не пришло, что хозяин гостиницы не собирался осчастливить его просто так, за здорово живешь! Однако как только я принялся за старого плута — он все выложил, и вот я нашел вас, фрау Эрлер. Ваш возлюбленный, отец вашего Ганса, получил важное назначение, и мы отнюдь не уверены в том, что он выполнит порученное ему дело без колебаний. А когда им овладеют сентиментальные чувства, а они ему, к сожалению, свойственны, вы это знаете по истории в «Великой Шарлотте», тогда вы нам поможете, не правда ли?
Шванке откровенно издевался. Она поняла: ее намерены некоторое время держать на положении заложницы. Сейчас она поняла больше — в живых ее не оставят.
— Негодяй, так вот зачем вы заманили меня сюда!
Эрлер в бешенстве бросилась на него, но он сжал ее руки железной хваткой, и в ту же минуту рядом с ним появился мрачный, подвыпивший Густав. Вдвоем они втащили и бросили ее в отведенную ей камеру.
