Жан Брюс - Рождество для шпиона
Поэтому в то утро Бенто Итикира находился в арсенале. Ему требовалось найти специалистов, готовых немедленно взяться за работу.
Он толкнул железную дверь и вошел в мастерскую, его оглушил адский грохот ковки и сварки. К нему подошел унтер-офицер – механик. Одет он был в испачканный маслом рабочий комбинезон, лицо в смазке. Бенто Итикира быстро объяснил, зачем он здесь. Во время своего рассказа, когда он невольно оглядывал помещение, он увидел большую карту, висевшую на стене.
– Мы не сможем никого к вам прислать до завтрашнего утра, – ответил механик. – Приказы на работы отдают вечером предыдущего дня, и все группы сегодня заняты. К тому же нужно время, чтобы посмотреть, есть ли это оборудование в наличии.
– Завтра утром – нормально, если вы пришлете полную команду. Мы не можем слишком долго оставлять корабль на рейде.
– Тогда все в порядке.
Бенто Итикира показал на карту пальцем.
– Это план базы?
– Да.
– Вы им пользуетесь?
Механик пожал плечами.
– Нечасто. До нас это помещение занимали аварийные команды. Это карта была им нужна, чтобы иметь представление о тех местах, куда они должны были отправляться для срочного ремонта, когда их вызывали.
Бенто Итикира сделал несколько шагов и остановился перед картой. Она была пыльной и не в очень хорошем состоянии, но сделана отлично: четко указывались сооружения и детально изображались причалы и насыпи.
– Она не устарела?
– Нет, конечно, только некоторые службы поменялись местами.
– Я инструктор на «Маррис Баррос» и как раз искал план наподобие этого, чтобы познакомить моих людей с топографией базы.
– Да, я слышал... У вас, кажется, взвод курсантов?
– Да. Вы можете мне ее одолжить? Я воспользуюсь нашим вынужденным бездельем, чтобы провести по ней занятия, и верну ее вам, когда работа закончится.
Механик взял сигарету, предложенную ему Итикирой.
– По мне, вы можете ее взять и делать с ней, что угодно, мне на это наплевать.
– Я вам ее верну.
– В принципе, вы должны только поставить несколько бутылок качас моим парням за аренду. Не надо терять добрые традиции.
Бенто Итикира засмеялся.
– Согласен, – сказал он.
Было около трех часов дня, когда Энрике Сагарра вышел из префектуры полиции после того, как написал письменное заявление об угоне взятой напрокат машины. Офицер, казавшийся менее озабоченным, чем утром (наверняка его семейные неприятности уладились), сообщил ему некоторые сведения о том, как, по мнению полиции, произошла авария. Судя по результатам осмотра тела судмедэкспертом, Перо Кабраль умер между часом и тремя ночи. Фары машины были выключены, и полиция считала, что Кабраль выключил их ради удовольствия ехать при лунном свете, но, должно быть, он ехал на слишком большой скорости и выключил фары непосредственно перед поворотом, не подумав, что глаза, привыкшие к их свету, практически ослепнут на несколько секунд...
Энрике Сагарра с достоинством согласился, что скорее всего авария должна была произойти именно так. Бедняга! Угон машины, конечно, недостойный поступок, но наказание не соответствовало преступлению. Энрике Сагарра был искренне расстроен.
Он вышел на руа до Секадо к новой машине, взятой им напрокат вместо прежней. Это был нежно-голубой «понтиак» с откидным верхом. Его цвет напоминал Энрике глаза одной девушки, которую он знал во Франции. Ее звали Ивет, и она была не совсем нормальной. Энрике никогда не забудет удивление, охватившее его в тот раз, когда она попросила его облизать ей ступни ног перед всем остальным. Разумеется, она их вымыла при нем, но все-таки! Через какое-то время, в скучный вечер, она объяснила ему то свое «отклонение»: однажды она увидела в фильме, действие которого происходило в средние века, как коза лизала истязаемому ноги, предварительно натертые солью. Ей тогда было двенадцать лет, она только что достигла половой зрелости, и этот эпизод произвел на нее такое впечатление, что... Результат он мог оценить.
После этого объяснения Энрике, не желавший, чтобы его равняли с жвачным парнокопытным, счел предпочтительным положить конец этой интрижке. Но, как и всегда, он вел себя по-джентльменски: в качестве прощального подарка Ивет получила настоящую козу и десять кило каменной соли.
Он сел за руль, отбросил пальцем непокорную прядь, падавшую ему на лоб, и потерял еще несколько секунд, проследя взглядом за хорошенькой кариокас с выпуклой грудью, кошачьими бедрами и красивой матовой кожей золотого цвета. Она не торопясь двигалась по тротуару и улыбалась, открыв все свои белые, как снег, зубы.
Он тронулся с места. Не время думать о «клубничке», когда ждет серьезная работа. Чем больше он думал об этой истории, тем больше она его веселила. Эта наивная парочка, потерявшаяся в коридорах префектуры полиции, рассказала ему – ему! – про дело о шпионаже. Это было очень смешно!
Сагарра выехал на берег моря по Авенида Мем де Са. Многие люди искали тень в роскошных садах на Праса Пари. Несмотря на жгучее солнце, на пляжах Фламенго и Ботафого играли ребятишки. Наслаждаясь прохладой туннелей Пасмадо и Коэлхо Синтра, он выехал на Копакабану и свернул на Авенида Атлантика.
Не спеша, медленно ехал он вдоль бесконечного пляжа из белого песка, на котором только палатки и солнечные зонтики светились яркими пятнами. Затем, ближе к концу проспекта, он свернул направо, на руа Мигель Лемос, и остановился в двух кварталах дальше.
Энрике взглянул на часы: половина четвертого. Вернер, возможно, еще не закончил сиесту... Тем хуже для него.
Сагарра направился к шестнадцатиэтажному белому зданию и вошел в него. Автоматические лифты были в глубине холла. Он вошел в один из них и нажал кнопку верхнего этажа.
Ему пришлось трижды позвонить условным сигналом, прежде чем он услышал шарканье тапочек за дверью, потом зевок, а за ним:
– Кто там?
– О illustrissimo Senhor quer me dizier que horas sao? – спросил Энрике писклявым голосом.
Дверь открылась. Вернер был в халате, слишком широком для его длинного худого тела, на котором сидела костлявая голова со всклокоченными светлыми волосами.
– Что с вами случилось? – спросил он, закрывая дверь. – Вы его упустили?
– Нет, – ответил Энрике, проходя в залитую светом гостиную. – Я по другому вопросу. Мне нужна ваша помощь.
Он аккуратно пригладил свои усы и подошел к широкому окну, откуда открывался великолепный вид на лагуну Родриго де Фрейтас и поле для скачек Равен, чрезвычайно живописно расположенное между крутой стеной Морро до Кантачало, возвышавшейся слева, и более покатыми склонами Морро дос Кабритос.
– Какой чудесный пейзаж! – воскликнул он. – Вид с этой стороны намного лучше, чем вид на пляж.
Сагарра обернулся. Вернер, казалось, был совсем не рад увидеть его у себя.
– Вам не следовало приходить сюда под первым же предлогом, – запротестовал он. – Вы дешево цените мою безопасность.
Энрике щелчком сбросил со лба непокорную прядь.
– Не будем преувеличивать, благороднейший сеньор! Мы не во враждебной стране. Если вы провалитесь, вы рискуете всего лишь высылкой.
– Вот именно, – ответил тот, – а мне здесь очень нравится.
– Мне тоже, – вздохнул Энрике. – Если бы я был уверен, что мистер Смит не будет возражать, я бы убил вас, чтобы занять это место.
Вернер нахмурил брови и сделал шаг назад. Он знал, на что способен этот проклятый испанец, и не был уверен, что он шутит.
– Будем серьезны, – вновь заговорил Энрике. – Нужно, чтобы вы доставили телеграмму, якобы пришедшую из Манауса... У вас есть бланки?
– Есть.
– Берите карандаш и записывайте...
Вернер подчинился и сел за чертежный столик в углу гостиной (он посещал лекции в архитектурной школе Рио).
– Слушаю...
– Адресат: Хосе Моарес, руа до Кортуме, Сан-Кристовао, Рио-де-Жанейро... Отправитель: Томе Моарес, Манаус, Амазонас. Текст: попал аварию тчк очень плохо тчк приезжай скорее тчк... Все.
Энрике взглянул на часы.
– Сейчас четыре... Телеграмма должна быть доставлена до шести, это очень важно.
– Мало времени, – заметил Вернер, сморщившись.
– Выкручивайтесь. Нужно, чтобы этот тип уехал сегодня же вечером.
– Выкручусь.
Энрике затянул узел галстука, поправил свой легкий, безупречно выглаженный пиджак и бросил на Вернера критический взгляд:
– Вы не смотрите за собой, старина. Будьте внимательнее. Здешние жители не любят небрежность в одежде.
– Да идите вы...! Я отдыхал, когда вы пришли... Какая жара! Это все-таки тропики или нет?
Энрике скривился.
– Тропики? Это слово вам лучше вычеркнуть из вашего словаря. Бразильцам оно не нравится.
– Вы не бразилец.
– Верно, но раз уж мы в Бразилии... Ладно, не буду мешать вам работать. В шесть часов, не забудьте. Я буду там, чтобы пронаблюдать за результатом.
Он вышел и спустился пешком. Сагарра всегда так делал, чтобы поддерживать себя в форме. Снаружи было так же жарко. Он вернулся к машине, проверил наличие плавок в отделении для перчаток и решил остановиться на часок на пляже Копакабана и искупаться. На этом пляже бывали красивые девушки, и если их нельзя было трогать, то смотреть на них никто запретить не мог...
