Лев Прозоровский - Охотники за прошлым
Он не обращал никакого внимания на фотографа, но, когда однажды перед обедом на пляж заглянула жена Павла Ивановича Маруся, бородач сразу ее «засек». Почти не загоревшая молодая блондинка – это не только пикантно, это просто трогательно. Выбрав время, когда Павел Иванович полез с очередным клиентом в море, молодой модник присоседился очень быстро.
– Ваш знакомый? – кивнул он в сторону моря.
– Муж, – ответила Маруся.
– Счастливец, – вздохнул бородач. – Он вас недостоин.
– Откуда вам знать? – улыбнулась Маруся развязности парня.
– А я к нему уже несколько дней приглядываюсь. Скучная личность. Вот до него тут был. Талантливый человек!
– Напрасно вы так! Мой Павлик очень хороший. Умный, добрый. Сынишку любит.
– У вас есть сын? – удивился бородач. – Где же он?
– Остался в Перми.
– Ах, вы из Перми? Значит, у вас тут нет никаких знакомых?
– У меня почти никаких. А у мужа много. И приезжих и местных... Но для чего это я вам рассказываю, незнакомому человеку?
– Незнакомому? Это можно исправить. – Он вскочил на ноги, сдернул каскетку и поклонился, кривляясь: – Виктор.
– Виктор! – вдруг окликнула его девица из их компании. – Куда ты пропал? Мне скучно.
– Бегу! – громко ответил парень. Бросив на прощанье Марусе: – Мы еще встретимся, – побежал к своим.
На всякий случай Виктора проверили. Рижанин. Живет здесь в кемпинге, вместе с другом, у которого своя машина.
Погода в Прибалтике часто меняется. Через несколько дней, когда вдруг утром с моря ударил холодный ветер и на пляже было почти пусто, бородач, гуляя, подошел к Павлу Ивановичу, который читал книгу, прикрывшись от ветра зонтом. Бородач сел рядом.
– Что, похоже, сегодня работёшки не предвидится?
Павел Иванович, оторвавшись от книги, бросил на спрашивающего равнодушный взгляд и снова уткнулся в книжку.
Парень вытащил жесткую пачку «Лорда», красно-белую, с золотой короной.
– Закурим?
– Спасибо, не курю, – отказался Павел Иванович, явно не желая вступать в разговор. Но парень не смутился.
– Долго жить будешь. – Молодой бородач был назойливым. Он придвинулся еще на полметра. – Я на днях с твоей женой познакомился. Она кое-что рассказала. И вот гляжу теперь на тебя и удивляюсь: такая хлебная должность, а ты не пользуешься.
– Это мое дело, – сухо ответил Павел Иванович. – Пользуюсь, сколько надо.
– Рацион нужен корове, а человеку нужен весь мир, – глубокомысленно произнес молодой бородач, не отрывая взгляда от Павла Ивановича. – Я в Янтарном не первый год отдыхаю и видел, как тут рвал куски Вадик. Не слыхал про такого?
– Нет, – равнодушно бросил Павел Иванович.
– Руйкович его фамилия.
– О Руйковиче слыхал. – Павел Иванович впервые за все время оживился. Чтобы характер внезапно вспыхнувшего интереса не вызвал подозрений, он закончил ядовитым тоном человека, живущего по строгим правилам: – Это тот, который сидит?
– Дурак, потому и сидит, – не смутившись, продолжал напирать бородач. – Что-то там украл в санатории... Зачем? Он же имел большие башли со знакомств.
– Каких знакомств?
– Одиноких мужиков знакомил с одинокими дамочками... Конечно, не со всеми подряд, сам понимаешь. – И бородач подмигнул.
– Сводничал, значит?
– Думай как хочешь. Но дело не в этом. Дело в том, что я у него тоже пасся. А теперь все отрезано. Жена говорила, что у тебя много местных знакомых. Помоги, хорошо заплачу!
– А как же я могу помочь? – спросил Павел Иванович. Бородач понял, что фотограф сдается, и продолжал, перейдя на полушепот: – Я точно знаю, что три птички и сейчас живут в Янтарном. Фамилий и адресов у меня нет. Самому не найти, это дело тонкое, как ты понимаешь. Словом, одна из них продавщица, не то Валя, не то Лида, приехала сюда прошлым летом. Вторая – скульпторша, лет двадцати пяти. Ее нетрудно будет отыскать. А третья – бобылка, живет где-то на отшибе. Отличительная примета – в прошлом году к ней залезли воры, хотели обчистить, но она вовремя хай подняла. Интересна тем, что у нее можно погудеть целой компашкой.
– Постой, постой, а к чему ты мне все это?
– К тому, чтобы ты через знакомых поискал. За каждый адрес получаешь четвертную комиссионных. Усек?
Видя, что фотограф колеблется, бородач ловко сунул ему в книгу три десятирублевки.
– Это аванс. Остальные сразу, как получу адреса и имена.
Вдруг он вытянул шею, вскочил. Это бородач увидел девицу из своей компании. Девица враскачку шагала по мокрой полоске песка у самой воды, держа в руках босоножки.
– До завтра! – крикнул бородач, исчезая.
В тот же день в кафе «Лето» Павел Иванович незаметно передал Алеше Лактионову заклеенный почтовый конверт, в котором лежало подробное описание контакта с бородачом. Так было условлено – краткие сообщения передаются устно, длинные – письменно, в обычном почтовом конверте.
16– Ну, вот, Александр Степанович, думается, что в руках у нас теперь есть нить. Но главное сейчас не в том, куда она ведет, главное, чтобы она не оборвалась. Что вы успели сделать за эти сутки?
Разговор этот происходил в кабинете полковника Сторожева. Несмотря на два раскрытых окна, верещание птиц в густой листве клена, который рос рядом с домом, несмотря на легкую, несколько даже небрежную одежду полковника – без пиджака, галстук ослаблен, – несмотря на все это, в комнате чувствовалась обстановка штаба. Той точки, куда ручейками стекаются оперативные донесения, откуда идет управление боем. Полированный стол, черно-никелевый блок связи, опечатанный сейф, календарь, книжный шкаф.
И – медленные шаги по кабинету.
Материалы, с которыми пришел к полковнику Сторожеву майор Александр Степанович Савин, были не просто результатами наблюдения за группой пляжных бездельников, а еле заметными и поэтому имеющими большое значение вехами на подступах к притаившемуся противнику. В терминах «бой», «противник», «штаб» нет никаких преувеличений. Действительно, шел бой. От обычного он отличался двумя особенностями. Этот бой проходил в тишине и не имел передышек.
– За сутки удалось установить личность «бородача» и одного парня из его компании. – Майор Савин заглянул в блокнот, куда заносил все, еще не ставшее официальным материалом следственного дела. – Серфик Виктор Леонидович, двадцать восемь лет, живет в Риге. Приехал в кемпинг неделю назад на машине «Жигули» вишневого цвета. Машина с вильнюсским номером. Ее владелец Константин Жбанов работает на заводе цветных телевизоров. Кем, пока не выяснено. Не установлена личность третьего из друзей – он на весь вечер куда-то ушел с девушкой.
– А как с адресами, которыми интересуется бородач? – И майор и полковник, не сговариваясь, с первой минуты, так же как до них и Павел Иванович с Лактионовым, стали именовать Виктора Серфика бородачом. Пока он был единственным лицом, проявившим себя в действии.
– С адресами дело обстоит так. Лейтенант Лактионов быстро узнал все три. Продавщица Валия Вилцане, девятнадцати лет. Приехала в Янтарное по направлению, после окончания техникума торговли. Снимает комнату на частной квартире. Затем скульптор Ольга Микульска, двадцати восьми лет, живет здесь четвертый сезон, все эти годы снимает одно и то же помещение частным порядком. Много работает. Готовится к республиканской выставке. И третья – Бирута Маркевиц, шестидесяти лет. Живет одна, получает пенсию за мужа, погибшего на войне. Приторговывает ранними овощами со своего огорода. Есть женатый сын, живет отдельно, где-то в другом городе.
– Любопытно!
– Виталий Иннокентьевич, я думаю, что все это просто-напросто проверка фотографа. Бородач знает все адреса и через два-три дня, услышав их снова от Павла, даст ему уже другое, настоящее задание.
– Все возможно, Александр Степанович, все возможно. – Полковник еще больше ослабил галстук, как будто ему было душно, и продолжал, размышляя, шагать по кабинету. – Но эта версия – первая, которая приходит в голову. Она, так сказать, лежит на поверхности. Она банальна, и уже по одному этому, в сложившейся ситуации весьма сомнительна. А что если бородач знает два адреса, но не знает третьего? Чтобы подойти к ответу поближе, мы должны срочно узнать следующее: почему продавщица Вилцане приехала именно в Янтарное – только ли подчинившись распределению или еще и по личным мотивам? Почему Микульска четвертый сезон живет в Янтарном, когда в Паланге есть отличный Дом художника, где ей как участнику республиканской выставки всегда предоставят место? И, наконец, почему в компанию молодых затесалась старуха Маркевиц?
Пусть Павел протянет с ответами хотя бы три дня – это не должно вызвать подозрений: человек приезжий, сам еще толком ничего не знает, а старается лишь в надежде на хороший гонорар. Кстати, как он держится?
– Очень спокойно.