Николай Томан - В погоне за призраком
Захлопнув наконец книгу, майор прошелся по комнате и потушил свет. Малиновкин, внимательно следивший за ним, тотчас же, как только потух свет, поднялся из-за стола и подошел к окну. Майор, видимо, получил его письмо и собирался теперь сообщить ему что-то.
Облокотившись на подоконник, Малиновкин снова стал пристально всматриваться а соседний дом, теперь уже сосредоточив внимание на калитке. Вскоре она со скрипом открылась, и из нее вышел высокий человек в тюбетейке. Малиновкин тотчас же узнал в нем майора Ершова.
Постояв немного возле калитки, майор медленно стал прохаживаться возле дома Джандербекова сначала по одной стороне улицы, затем по другой. Когда он прошел второй раз мимо открытого окна Малиновкина, лейтенант услышал, как что-то очень легкое упало на пол его комнаты, почти возле самых ног.
Торопливо нагнувшись, Малиновкин пошарил по полу руками и нащупал вскоре свернутую в несколько раз бумажку.
Спрятав ее в карман, лейтенант вышел в соседнюю комнату, окно которой выходило во двор, и зажег свет. Старая хозяйка квартиры уже спала: за дверью ее комнаты слышалось похрапывание.
Задернув занавеску на окне, Малиновкин поспешно развернул записку и прочел:
«Мой хозяин передал мне недавно письмо от Жанбаева. В тексте были цифры, расшифровав которые я прочел распоряжение: сегодня в двенадцать ночи выехать на мотоцикле к Черной реке по дороге, ведущей на Адыры. Приказано также обратить в пути внимание на мигание красного фонаря, который будет подавать сигналы в следующем порядке: две короткие вспышки и одна длинная. Я должен буду ответить на это миганием прожектора мотоцикла в обратном порядке-двумя длинными вспышками и одной короткой. После этого мне предписывается заехать в ближайший кустарник и оставить там мотоцикл с вмонтированной в него рацией и новым кодом. Видимо, Жанбаев все еще не очень доверяет мне и не решается встретиться со мной. Я выеду ровно в двенадцать. Вы оставайтесь в своей квартире и внимательно следите за домом Аскара. Ничего до моего возвращения не предпринимайте. На всякий случай включите после двенадцати рацию — может быть, мне придется связаться с вами на какой-нибудь из трех волн, длина которых вам известна».
Малиновкин перечитал записку дважды и задумался. Почему Жанбаев ведет себя так таинственно? Почему не показывается Ершову? Неужели все еще не доверяет ему?
Видно, действительно Жанбаев этот чертовски осторожен! Недаром дана ему шпионская кличка «Призрак».
А майору не следовало бы ехать на это свидание одному. Нужно было бы взять и его, Малиновкина, с собой или послать следом по этой же дороге на велосипеде. У хозяйки висит в коридоре чей-то велосипед — можно было бы им воспользоваться.
Но приказ есть приказ. Малиновкин уничтожил записку, потушил свет и вернулся в свою комнату. На улице Ершова теперь не было видно. Очевидно, он зашел в дом Джандербекова. Взглянув на светящийся циферблат часов, Малиновкин снова устроился у окна. Была половина двенадцатого. Через полчаса Ершову следовало выехать из дома на мотоцикле.
Малиновкин еще очень мало работал в госбезопасности, но он начитался и наслушался всяческих рассказов о контрразведчиках, и ему все казалось преувеличенно сложным, полным романтики и таинственности. И конечно же, он мечтал об опасных операциях. Почти полгода ему пришлось провести на довольно будничной работе в одном из отделов, подчиненных Саблину. Пока все там было более или менее ново для него, он не тяготился этой работой, но как только ему показалось, что он «все постиг», юноша стал томиться по «настоящему делу». Он и теперь еще не понимал, что именно эти будничные дела и гарантировали успех героических эпизодов, ибо были подготовкой к решительной схватке с врагом, кропотливой разведкой его позиций.
Получив задание сопровождать майора Ершова в опасном предприятии, Малиновкин обрадовался необычайно. Однако теперь, когда представилась реальная возможность если не активных действий, то, во всяком случае, встречи с настоящим врагом с глазу на глаз, его опять отстранили от этого опасного дела.
Тяжело вздохнув, Малиновкин закрыл окно и сел на подоконник. Ершову уже пора было выходить на улицу. Надо было не прозевать этот момент.
Но вот минутная стрелка перевалила через двенадцать. Вот уже пять… семь… десять минут первого. Что же медлит Андрей Николаевич, заснул он, что ли?
Малиновкин начал нервничать. Появилось желание подойти незаметно к окну комнаты Ершова и постучать или бросить в него горсть песка. Но нет, не мог опытный контрразведчик майор Ершов, прошедший школу у знаменитого Астахова, заснуть в столь напряженный момент!
«А что, если Ершову кто-нибудь помешал выехать вовремя? — мелькнула новая мысль. — Нет, скорее всего, он ушел из дома огородами, чтобы не привлекать ничьего внимания…»
Было уже четверть первого, когда Малиновкин достал из чемодана рацию. Включил ее на прием, надел наушники и стал осторожно настраиваться то на одну, то на другую волну коротковолнового диапазона. Тоненький писк морзянки, обрывки музыки, чей-то басистый, раскатистый смех, молящий голос женщины, сухой треск грозовых разрядов и снова морзянка попеременно слышались в его наушниках.
Малиновкину нравилась эта «эфирная смесь», как он называл ее. Она казалась ему горячим, напряженным дыханием планеты. Из иностранных языков он знал только английский и немецкий, но легко отличал по произношению и темпераменту французскую, итальянскую и испанскую речь. Славянские же языки он понимал довольно свободно, так как знал украинский и белорусский.
Малиновкин обычно любил строить догадки по обрывкам фраз, «выловленным из эфира», когда не спеша настраивался на нужную ему волну. Любопытно было представить себе, о чем говорило и пело человечество, что волновало его и тревожило.
Многое можно было подслушать в наушниках в томительные часы дежурства. Но не только голоса людей и звуки музыки говорили радисту, чем живут и волнуются люди. Комариное попискивание морзянок тоже могло поведать о многом: о бедствиях на море, о производственных заданиях, о прогнозах погоды. Звуки радиотелеграфа были и главными носителями тайн. Ими передавались зашифрованные коммерческие сводки, служебные распоряжения, донесения тайных агентов, секретные предписания их резидентов.
Малиновкин давно уже привык к «эфирной сумятице» и довольно легко ориентировался в ней. Но сегодня он интересовался только морзянками в пределах одного из диапазонов коротких волн и чутко прислушивался к малейшему шороху в эфире.
Был уже второй час ночи, когда Малиновкин стал подумывать, что Ершов, видимо, либо не имеет возможности связаться с ним по радио, либо не нуждается в таком разговоре.
На всякий случай, он решил все же подежурить еще немного, то и дело поглядывая на дом Аскара Джандербекова.
Прошумела за окном машина, осветив на несколько мгновений стены комнаты Малиновкина, и снова все погрузилось в темноту. Даже дом Джандербекова растворился в ней на некоторое время. Только звезды в черном небе сверкали все так же ярко, медленно меняя свое расположение над крышами домов.
Ершову пора было бы вернуться, если только Жанбаев не дал ему нового задания. Но, может быть, Призрак умышленно заманил его куда-то для расправы?
Малиновкин уже не мог больше спокойно сидеть у рации: он пододвинул ее поближе к окну и почти лег на подоконник. А когда беспокойство и нетерпение его достигли крайней степени, выключил рацию и осторожно вышел на улицу. Постояв немного против дома Аскара, он прошелся по своей стороне улицы до конца квартала и снова остановился в нерешительности. Что же теперь делать? Что предпринять?
Требовалось срочно найти решение, но лейтенант впервые был в таком положении и не знал, как быть. Больше всего ему хотелось забрать хозяйский велосипед и пуститься по той дороге, по которой несколько часов назад уехал Ершов. Но верное ли это будет решение? Что, если он больше всего понадобится именно здесь? Нет, нужно твердо следовать приказанию майора и не уходить никуда.
Сокрушенно вздохнув, лейтенант вернулся в свою комнату и снова уселся возле окна. Улица была теперь светлее, чем раньше. Он посмотрел на часы: стрелки показывали три — значит, уже начинался рассвет.
Жанбаев все еще не доверяет
Бросив в окно Малиновкина записку с сообщением о задании Жанбаева, Ершов вернулся в дом. Аскар Джандербеков находился на дежурстве- иногда у него бывали и ночные дежурства. Темирбек тоже не вернулся еще из поездки. Казалось бы, майор мог действовать совершенно свободно, но он по опыту знал, что предосторожность никогда не бывает излишней.
Рация находилась теперь в мотоцикле. С помощью Малиновкина Ершову удалось так ловко вмонтировать ее внутрь коляски, что пользоваться ею можно было, не вынимая из тайника.
