Лев Гурский - Перемена мест
Я прибавил шагу, однако машина, разумеется, и не думала отставать. В кабине, как я понял, сидела не любая сволочь, но весьма конкретная: легкий на помине господин Петрищев собственной персоной. Не знаю уж, при гранатомете ли сегодня господин Петрищев, но то, что он на этот раз твердо вознамерился разделаться со мной – несомненно. Дикий капитализм, думал я, подавляя инстинктивное желание прибавить шагу или просто пуститься наутек. Неужели владелец фирмы «Клязьма» не понимает, что, в конце концов, расплачиваться по счетам много выгоднее, чем отправлять к праотцам каждого второго торгового партнера? Стрелять привычнее, но надо ведь и думать головой: ну, первый раз ты удачно замочишь партнера, ну, второй, ну, десятый. На одиннадцатый раз всем все будет окончательно ясно, и «Клязьму» бизнесмены будут обходить за версту, как чумной район. И что тогда останется? Совершать набеги на территорию конкурентов? Тут-то уж никакой гранатомет не поможет. Свои же раздавят за милую душу. Тот же Леха Быков первый преподнесет нарушителю конвенции букет из динамитных шашек.
Размышляя подобным образом, я продолжал в умеренном темпе шагать по асфальту. Шагать мне оставалось метров тридцать – после чего на моем пути встретится узкий проход между домами, расположенный к тому же не под прямым углом. Если сейчас быстро нырнуть в эту щель, то выстрела в спину можно не опасаться. Петрищев вынужден будет спешиться и продолжать свое преследование уже не на моторе. Тогда все преимущества сразу окажутся на моей стороне, и главное из них – хорошее знание местности. В свое время я потратил месяц, чтобы излазить здесь все закоулки и вычислить все возможные маршруты (среди которых я, кстати, обнаружил несколько преудивительных; к примеру, из подвала прачечной можно было сразу попасть в подземный переход…). Щель между домами, до которой оставалось уже метров десять, годилась не только для пешехода, но и для опытного мотоциклиста. Пока я окончательно не разбил свою «хонду», я несколько раз пользовался этой дорогой, сокращая себе путь. Хотя новичок в этом проходе мог бы, пожалуй, сломать шею. Был там один гадкий незаметный бордюрчик, об который легко запнуться мотоциклисту и даже бегущему человеку… Та-ак, при-го-то-вим-ся… Три-два-раз! Ходу!
За метр примерно до спасительной щели я резво сменил прогулочный шаг на аллюр и стремительно исчез из поля зрения пассажиров «тойоты». Петрищева подвел собственный кураж. Он ведь имел возможность стрельнуть в меня сразу возле дома, но ему, видите ли, захотелось поиграть в кошки-мышки. Теперь уж извини, голубчик, будем играть по моим правилам. Скрипнули тормоза, хлопнуло два одиночных выстрела из пистолета. Судя по звуку, «вальтер». Петрищевская команда стреляла даже не мне вслед, а просто так, для пущей уверенности. Я перепрыгнул опасный бордюрчик и оказался во внутреннем дворике, из которого, казалось, не было выхода. Очень тихое уютное местечко; раньше все-таки умели так проектировать эти дворики-колодцы, что у человека, туда попавшего, не возникало приступов клаустрофобии. По слухам, как раз в одном из подъездов здесь обитало чуть ли не полдюжины наших популярных звезд кино и эстрады. Знаменитый комик Ян Лазарев, Белоусова с супругом из «Вернисажа», исполнительница душещипательных романсов Надя Лисовская… Говорили даже, будто здесь же прописан и великий Борис Борисович Аванесян, однако, ввиду постоянных гастролей последнего, ни подтвердить, ни опровергнуть данный слух никто бы просто не взялся.
Второй выход здесь был, хотя я не уверен, что о его существовании известно было самым именитым обитателям этих заповедных мест. Если войти в подъезд номер 3 и подняться по лестнице на чердак, а потом и на крышу, то буквально в пяти метрах от слухового окна можно обнаружить крепкую железную лестницу, по которой легко спуститься в соседний дворик-колодец. А оттуда-то уже есть выход на соседнюю улицу. Был еще запасной вариант с заброшенным канализационным люком: водосток оттуда был давно отведен, коллектор пересох, но без особый нужды лезть туда не хотелось. Стены колодца покрывал неизбывный слизисто-мшистый налет, и мне, честно говоря, жалко было плаща…
Итак, пусть лучше будет лестница.
Я промчался по ступенькам лестничного пролета, ведущего на чердак, вылез на крышу и, прячась за выступающей кладкой брандмауэра, украдкой взглянул вниз. Мне посчастливилось увидеть самое интересное: явление господина Петрищева и его ребятишек. Сам хозяин «Клязьмы» сумел вовремя заметить злосчастный бордюрчик и перескочил через него, но вот петрищевскому оруженосцу повезло несравненно меньше. Он споткнулся о выступ, потерял равновесие, отчаянно попытался не упасть, лихорадочно ища любую точку опоры. Давно известно, что армейский гранатомет, да еще во взведенном состоянии, ни в коем случае не следует использовать вместо костыля. Механизм, знаете ли, крайне нежный: чуть что – и пальнет. Как раз эта неприятность и случилась. С грохотом, умноженным втрое хорошей акустикой дворика-колодца, гранатомет выстрелил. Граната пробила стекло какого-то окна на третьем этаже, запуталась в кокетливых занавесках неразборчивого цвета и разорвалась в окне. Петрищевскую компанию тут же накрыл блестящий веер осколков оконного стекла, перемешанных с осколками гранаты. Раздались крики и проклятья. Больше всего, похоже, пострадал главный виновник происшествия – основной удар стеклянно-металлического смерчика пришелся на его бедную глупую голову. По этой причине Петрищев был уже избавлен от необходимости виновника наказать, однако легче ему не стало. Дворик мгновенно ожил. На трех балконах мигом возникли парни в черных тренировочных костюмах и открыли беспорядочную ответную стрельбу. Я понял, что слухи о наличии в этом доме нескольких звездных квартир соответствуют действительности: мальчики из частного охранного бюро «Феликс» занимались именно тем, что охраняли покой знаменитых людей.
Дожидаться, чем кончится баталия «Феликса» с «Клязьмой», не имело смысла. В любом случае теперь Петрищеву стало не до меня. Я неторопливо спустился по металлическим перекладинам стенной лестницы, отряхнул плащ и вышел на улицу. Здесь канонада была практически не слышна, и граждане на улице не обратили на меня никакого внимания. Тем более что одет я был довольно прилично и не держал в руках ничего, напоминающего гранатомет. Вообще все, что крупнее автомата «узи», частному детективу строго противопоказано. Детектив может оказаться в эпицентре уличного боя – такова его профессия, за профессиональный риск ему и платят. Но настоящий детектив никогда в жизни по собственной инициативе не завяжет уличный бой. Для этих целей существуют безмозглые гоблины, им как раз и платят за то, чтобы они не перепутали приклад со стволом. Яков Семенович Штерн, как вы успели заметить, – отнюдь не гоблин. Отнюдь.
Размышляя о превратностях своей профессии, я спустился в переход, купил у вертлявого пацана свежий номер «Московского листка» и без суеты сел в вагон подземки по направлению к центру города. Мне предстояло посетить редакцию «Книжного вестника», перехватить у литагентов побольше хоть какой-нибудь информации о деятельности «Меркурия» (пока в моей домашней картотеке по «Меркурию» преобладали в основном леденящие душу слухи), а напоследок провести рекогносцировку особнячка на Щусева, по возможности сочетая наружный осмотр внешнего вида объекта с изучением его коммуникаций. Проще говоря, я предполагал покрутиться вокруг и выяснить, как бы понезаметнее оказаться внутри здания. Пока же до центра ехать мне было минут двадцать, и я углубился в «Московский листок». Газета сообщала примерно о тех же событиях, о многих из которых я уже и так знал после просмотра теленовостей. В Кокташском и Джиликульском районах сопредельной республики идут бои. Курс доллара слегка вырос, а рост стоимости акций компании «ИВА» слегка замедлился. Строители храма Христа Спасителя продолжают сидячую забастовку, протестуя против снижения тарифов. Патриарх Московский и Всея Руси обратился в Министерство финансов с предложением скорректировать бюджет в его расходной части. Послезавтра назначена презентация нового детективного супербестселлера Георгия Черника, ожидается весь бомонд включая Генерального прокурора. В Госдуме большинством голосов отклонен правительственный проект Закона о рекламе; обозреватель «Листка» напоминал, что в случае принятия этого Закона права самых крупных финансовых империй наподобие «ИВЫ» были бы серьезно ущемлены…
Я сложил газету и усмехнулся своим мыслям. Еще полгода назад всем казалось, что в Госдуме у компании «ИВА» больше врагов, чем доброжелателей. А вот теперь уже почти две трети депутатов с трибун проповедуют одну идею: Что хорошо для «ИВЫ», то хорошо для России. Удивительную гибкость стали проявлять даже те политики, которые прежде казались оплотом честности и неподкупности. М-да. Так, пожалуй, и в самом деле поверишь в гениальность Виталия Авдеевича, господина Иринархова.
