Овидий Горчаков - Американский синдром
Словом, борьбу нельзя было считать законченной. Борьба продолжалась.
Крейг, конечно, был бы не совсем доволен троеточием, поставленным в конце досье Мак-Дональда. Он, Крейг, не почувствовал бы себя отмщенным: убийца избежал смертной казни. Порой американские судьи приговаривают убийц к девяноста девяти годам тюремного заключения. Мак-Дональду дали бессрочную тюрьму, но законы Америки таковы, что при наличии денег и продувного адвоката вроде Бернарда Сегала не так уж трудно откупиться от закона, выскользнуть из его сетей. Особенно если некие могущественные силы смотрят на это сквозь пальцы и даже прямо заинтересованы в его реабилитации. А Мак-Дональд наверняка начнет писать книгу воспоминаний, пригрозит кое-кому, что расскажет о всех махинациях военщины, направленных к сокрытию ее кровавых дел. Постарается, понятно, не переборщить, чтобы его не прихлопнули в камере. Начинающий писатель будет считать себя счастливчиком, если добьется аванса в каких-нибудь 5 тысяч долларов за многообещающий роман, а Мак-Дональд заткнет за пояс мэнсоновских девчонок, которые уже нажились на воспоминаниях о «семье» Чарли Мэнсона и его художествах. Издательства, бойкие борзописцы уже, поди, ринулись к нему с заманчивыми предложениями, готовы посулить ему шестизначные суммы, пообещают и миллион и больше миллиона… И киностудии и телестудии будут зариться на воспоминания убийцы Форт-Брагга.
Да, уж так повелось в Америке. Как их звали, тех двух девчонок-убийц из банды Мэнсона? Лесли ван Хаутен и Патришиа Крейнвинкл. А преступники «Уотергейта»? И Хэлдеман, помощник президента, и цээрушники Чарли Колсон и Говард Хант, и экс-президент Никсон — все они подписывают созданные за них борзописцами мемуары и загребают бешеную деньгу, наживаясь на аморальности вкусов издателей и публики. Адвокат Ф. Ли Бэйли, тот самый, который лез из кожи вон, чтобы оправдать восьмерку «зеленых беретов», убийц из Ня-Чанга, продал отчет о деле своей подзащитной Пэтти Херст, которая благодаря ему и дедовым миллионам давно ходит на свободе за 300 тысяч долларов. А сама Пэтти получит еще больше за свои воспоминания о похождениях с бандитами.
«Преступление не окупается», — любили твердить в доброй, старой Америке. Преступление, мол, себя не окупает! Какая низкая, гнусная ложь! Окупает, леди и джентльмены. Да еще как!
За день-два Грант написал послесловие к своей книге, закончив рассказ о деле Мак-Дональда, предупредив читателя, чтобы тот не спускал глаз с «сектора максимальной безопасности» Федерального исправительного института на острове Терминэл.
Он надеялся, что его книга поможет в борьбе с той военщиной, что породила убийцу Форт-Брагга.
Левитан уговорил его передать прессе сообщение о скором выходе книги, которая расскажет правду о «зеленых беретах» во Вьетнаме, о зловещих планах и происках их младших братьев-черноберетчиков в Иране и Афганистане, о деле доктора Мак-Дональда, отразившем, как зеркало, моральный крах преступных шпионско-диверсионных войск. Грант получил сотни писем. В одних зелено- и черноберетчики и их сторонники обзывали его предателем, ругали, угрожали ему расправой. В других хвалили за высокое чувство гражданского долга, за приверженность к правде.
Таких, увы, было втрое меньше.
ПИСЬМО АВТОРУ ОТ ЭДВАРДА КИИЗА
Эдвард Кииз, известный американский писатель, живущий под родным ему Нью-Йорком в городке Рай, пишет уже почти тридцать лет. Окончил он Фордэмский университет, потом работал репортером мелких газет штата Нью-Йорк, позднее сотрудничал в таких известных во всей Америке — и не только в Америке — журналах, как «Лук», «Куик», «Трю», «Америкэн уикли», «Спортс иллюстрэйтед». Долго работал он в соавторстве со знаменитым адвокатом Мелвином Белли, их колонки перепечатывали сотни газет в стране. В «известные» он вышел благодаря книге «Французский контакт», изданной им в 1969 году совместно с писателем Робином Муром, автором бестселлера «Зеленые береты», по которому был поставлен одноименный кинобоевик. Фильм «Французский контакт» занял свое место в истории Голливуда и приобрел мировую известность. Его помнят до сих пор и еще долго будут помнить как один из лучших фильмов о борьбе с контрабандной торговлей наркотиками.
В 1977 году Кииз опубликовал документальный роман «Мичиганские убийства», который литературные критики сравнивают с «Хладнокровным убийством» Трумэна Капоте.
Из городка Нью-Рошель под Нью-Йорком Эдвард Кииз писал Гранту в апреле 1980 года:
«Я был изумлен, как никогда, узнав, что Вы издаете книгу о деле армейского капитана — врача Мак-Дональда. Наши интересы поразительно, как видно, совпадают, потому что я завел досье на него еще в 1975 году, собираясь написать о нем книгу. Но пока дело Мак-Дональда висело в воздухе, ни один издатель не хотел заключить договора со мной. А теперь я еще не подыскал для себя правильный угол зрения».
Далее в письме говорилось:
«Я хотел назвать свою книгу о Мак-Дональде «Странный случай убийства»… В 1975 году я посетил Мак-Дональда в Калифорнии и провел с ним несколько дней в его приморском доме в Хантингтон-Биче, недалеко от Лонг-Бича, где его так ценили как врача в больнице. Я нашел его умным, импозантным и обаятельным и «суингером» — то есть, по сленговому выражению того времени, молодым холостяком с неувядаемым аппетитом в отношении сексуальной романтики. К тому времени он полностью отстранил от себя пережитые тяжкие испытания и не думал о выдвинутых против него обвинениях. Мой инстинкт и убеждения подсказали мне, что он может и не быть виновным в этих убийствах…»
Нет, дорогой Эдвард, виновен Мак-Дональд, виновен трижды, четырежды, бесконечно виновен!.. Почтенный доктор Мак-Дональд, образцовый гражданин Лонг-Бича и Хантингтона — и вдруг «суингер»! Распутник, вкушающий сладкие и греховные плоды сексуальной революции. Развратник под стать Тони Десантису! До чего же, однако, многолик был этот монстр!
«Он рассказывал мне, что до сих пор любит Колетт, которую он полюбил со школьной скамьи в Пачогю хай-скул, где он прославился как чемпион по трем видам спорта, включая регби. После убийства его семьи и демобилизации из армии в декабре 1970 года он вернулся к матери в штат Лонг-Айленд, но не в силах был жить там, где все напоминало ему счастливую юность и Колетт. Он переехал в Нью-Йорк, надеясь раствориться в его миллионных массах. Доктор-миллионер Бенджамин Гилберт, содержавший целый конгломерат нью-йоркских клиник с центром в Манхэттене и известный в городе по прозвищу «Доктор Бродвей», нанял молодого хирурга с завидным окладом в 150 долларов в день и назначил его директором клиники Мирового торгового центра. Он снял шикарную квартиру на модной 69-й улице, близ нью-йоркского управления ФБР, на углу этой улицы и Третьей авеню, и попытался найти забвение в напряженной работе, сверхурочных часах в клинике и почти ежевечерних ресторанных пирах и любовных связях. Женщин он менял как перчатки, но и они не давали ему забвения. В высшем свете Нью-Йорка у него было слишком много знакомых, знавших его семью. Ему предлагали престижный пост профессора в медицинской школе Йельского университета, но и этот университет был слишком близко расположен к родным местам. В Нью-Йорке он постоянно встречался с друзьями и знакомыми по Пачогю, по колледжам, по нью-йоркскому Колумбийско-пресвитерианскому медицинскому центру, в котором он служил интерном после медицинской школы. Нужно было повернуть страницу в жизни, начать совершенно новую главу. И он отказался от столь выгодного директорского кресла в клинике и вылетел в Лос-Анджелес. К тому времени, к осени 1971 года, он отчаялся найти убийц.
В Лонг-Биче он стал работать над созданием отделения скорой помощи и реанимации Медицинского центра имени святой Марии, рука об руку со старым приятелем, тоже бывшим «зеленым беретом» из Форт-Брагга и Ня-Чанга, внедряя в гражданскую медицину методы военно-полевой медицины.
Я был просто поражен той известностью, что пользовался во всей округе, включая Лос-Анджелес и Южную Калифорнию, тридцатилетний доктор Мак-Дональд. Он спас множество жизней. Что-то в нем заставляло его вкалывать так, словно был он рабом на галерах, хотя по ночам он предавался гульбе. Доктор стал известным филантропом, особо опекая бедных детей. Он признался мне, что впервые начал спокойно спать. Раньше его все время преследовали кошмары, всегда так или иначе связанные с убийством его семьи, и он старался в натужном веселье и вине измотать себя, чтобы отделаться от этих кошмаров, чтобы вернуть себе способность спать как убитый.
У него сложились самые теплые отношения с полицией в Лонг-Биче. Он заявил, что она может прибегать к его услугам как хирурга в любое время дня и ночи. В неделю он работал не менее шестидесяти часов в медицинском центре и находил еще время читать лекции по первой помощи в медицинской школе Университета Южной Калифорнии. Он был деятельным членом калифорнийских ассоциаций хирургов и кардиологов и Американского общества травматологов…»
