Джозеф Файндер - Московский клуб
Стоявший рядом Жаки сказал:
— Неплохо. Но если присмотреться, вас вполне можно узнать.
— Это так. Но военный мундир даст мне определенные преимущества. Ведь они ищут кого угодно, только не военного. В любом случае это лучше, чем ничего. Как ты думаешь, усы мне не нужны?
— Почему бы нет?
Чарли добавил к заказу седовласые усы и заплатил за прокат и залог. «Дороговато за плохой костюм и уродливый парик», — подумал он.
На улице они нашли еще одну телефонную будку. Стоун позвонил в «Эйр Франс» и справился насчет расписания рейсов в Вашингтон. Затем, воспользовавшись кредитной карточкой на свое имя, он заказал билет на следующий рейс с вылетом из аэропорта Орли.
Стоун решил, что выкупать билет он будет под вымышленным именем. Если ему повезет, то уловка удастся: они подумают, что он сделал обычную для непрофессионала ошибку. Возможно, они решат, что Стоуну хватило ума заказать билет на чужое имя, но он забыл, что человека можно выследить по кредитной карточке. Тогда они поверят, что он возвращается в Вашингтон.
Хотя, возможно, они вообще ни во что не поверят.
Об этом он пытался не думать.
Затем Чарли справился о нескольких рейсах из аэропорта Шарля де Голля.
Стоун очень внимательно следил за тем, чтобы не пользоваться в Париже документами Роберта Джила. Французская полиция будет искать Чарльза Стоуна, который может приехать под несколькими вымышленными именами, но не под именем Роберта Джила.
В аэропорту Шарля де Голля Чарли, крепко пожав руку Жаки и горячо поблагодарив его за помощь, попрощался с мальчиком.
— Подожди-ка секунду, — сказал Стоун и вытащил из кармана брюк мятый конверт.
— Что это?
Это были деньги. Много денег. Возможно, мальчишка никогда в жизни не видел столько денег сразу.
— Нет, — Жаки отказался взять конверт. — Тут ваши деньги никому не нужны.
«Интересно, откуда он взял эту фразу? Видимо, детективов насмотрелся», — подумал Чарли.
— Ты рисковал ради меня, — сказал он. — Возможно, я до сих пор жив только благодаря тебе.
Жаки неодобрительно хмурил брови, но не смог сдержать довольной улыбки.
— Вы, кажется, сошли с ума.
— Возможно, — согласился Стоун, опять протягивая мальчику конверт. — Слушай, передай это своей матери. Она сможет несколько дней не работать. И поблагодари ее от меня.
Жаки секунду помолчал, взял конверт и произнес:
— Надеюсь, у вас все будет хорошо.
Чарли крепко пожал его руку, положив другую мальчику на плечо.
— Спасибо вам всем.
Они несколько секунд постояли молча, затем Жаки быстро повернулся и ушел.
Войдя в зал ожидания, Стоун не заметил никакой усиленной охраны. Нервно оглядевшись, он увидел лишь обычных для аэропорта полисменов.
«Странно, — подумал он. — Я думал, что они особенно тщательно контролируют аэропорты».
Чарли подошел к стойке «Эйр Франс» и купил билет до Бонна на самолет, отлетающий за пять минут до рейса на Москву, который и был ему нужен. Но прежде он убедился, что посадка на оба самолета будет производиться из смежных посадочных тоннелей. Стоун расплатился наличными, и кассир прикрепил к его билету карточку с номером места. Затем Чарли подошел к стойке «Аэрофлота» и купил билет на Москву, тоже расплатившись наличными. Покончив с этим делом, он нашел комнату отдыха, почистил костюм, поправил галстук и взглянул на себя в зеркало. Он был несколько помят, но не больше, чем военный, который провел ночь в поезде или самолете.
Глубоко вздохнув, Чарли вернулся в зал ожидания. Предстояло самое страшное. Прозвучало объявление посадки. Стоун подошел к длинной очереди, стоящей в ожидании контроля их багажа. Сердце его сильно билось, руки дрожали, лоб покрылся крупными каплями пота. Здесь должно быть все гладко. Если у него обнаружат разобранный пистолет, его немедленно задержат, подвергнут допросу и арестуют. В этом случае им не понадобится много времени, чтобы узнать, что человек, пытавшийся пронести в самолет оружие, и тот парень, которого так долго разыскивала французская полиция, — одно и то же лицо.
Чарли опять услышал объявление посадки на его рейс.
Нельзя было терять ни минуты.
В конце очереди теперь стояла большая шумная семья: мать, отец, четыре мальчика и две девочки. Все дети младше десяти лет. Они бегали, прыгали, толкались вокруг ошалевших родителей. Чарли слышал, что говорят они по-немецки. Он быстро подошел к очереди и встал за ними. Конечно, после них персонал контроля будет менее внимателен.
Как и рассчитывал Стоун, когда семейство подошло к самым воротам с детекторами, реагирующими на металл, суматоха резко возросла. Дети хотели пронести сумки с собой, и раздраженному офицеру контрольной службы в синем мундире пришлось вернуть их и сказать, чтобы они поставили багаж на конвейерную ленту для просвечивания рентгеном. Один из мальчишек постучал другого костяшками пальцев по голове, младшая девочка начала плакать и тянуть свою толстую мамашу за юбку. Чарли поймал взгляд молодого служащего, сидящего за монитором, и сочувствующе улыбнулся ему, покачав головой. Парень улыбнулся в ответ, как бы говоря: «Вот наказание, сущая напасть».
Теперь подошла очередь Стоуна. Сердце забилось еще сильней, но он продолжал приветливо улыбаться. Небрежно поставив сумку на ленту конвейера, Чарли вступил в ворота с металлодетектором…
Загорелся зеленый огонек.
Отлично. С рукояткой выгорело. Слава Богу, магнитометр реагирует не на все металлическое.
И тут Стоун заметил, что парень, сидящий за монитором, очень внимательно смотрит на экран. Его охватил ужас.
Офицер службы безопасности был абсолютно измотан, хотя до конца рабочего дня оставалось еще пять часов. Взглянув на сероватый экран, он досадливо поморщился. В сумке было что-то металлическое. Он посмотрел на силуэт и увидел несколько светонепроницаемых объектов в вещах этого симпатичного американца.
— Задержитесь, — скомандовал он.
Стоун вопросительно посмотрел на него.
— А что случилось? — все так же беззаботно и приветливо спросил он.
— Я должен осмотреть ваши вещи, сэр.
— Давайте, давайте, — выдавливая улыбку, сказал Чарли. Он чувствовал, что земля уходит у него из-под ног. За воротник рубашки потекли липкие ручейки пота.
Француз поднял сумку и расстегнул молнию. Отодвинув в сторону костюм, он достал бритвенный набор, открыл футляр, заглянул внутрь и увидел мерзкую массу размякшего мыла и зубной пасты, в которой плавали металлическая расческа, станок и лезвия. Он с отвращением сморщил нос и захлопнул крышку: ему вовсе не хотелось ковыряться в этой жиже. Тем более, что все эти вещи не выглядели ничем иным, как туалетными принадлежностями не слишком аккуратного человека. В сумке он нащупал еще что-то металлическое и вытащил этот предмет. Это была рулетка. Чокнутые американцы. Вслух он спросил:
— Вы американец?
— Да.
— Я хочу просветить ваши вещи еще раз, — сказал он, застегивая молнию на сумке и ставя ее на конвейер.
На мониторе появились силуэты все того же грязного бритвенного набора и рулетки. Еще одно темное пятно металлического предмета было в самом низу сумки. Ничего подозрительного. Единственным преступлением этого американского бизнесмена была его неряшливость. Этот парень явно не террорист.
И его пропустили.
Как и предсказывал Дунаев, сверток, обернутый в фольгу и вставленный через шов в дно сумки, показался им просто частью укрепляющей прокладки дна. Служащие аэропорта обычно смотрели на предметы внутри силуэтов сумок, а не на сами силуэты. А куча металлических вещей внутри послужила отвлекающим маневром. Стоун облегченно вздохнул и прошел дальше.
Паспортный контроль осуществлялся в нескольких застекленных будках.
«Только бы удача не оставила меня», — прошептал Стоун, становясь в конец очереди. Через несколько минут он был уже у окошка.
Паспортный контроль, как и везде на Западе, был очень поверхностным. Служащий едва взглянул на Чарли, совершенно не обратив внимания на то, что его внешность совершенно не соответствует фотографии в паспорте. Он поставил в документе штамп французской выездной визы, просунул паспорт через щель в стекле и, коротко улыбнувшись, пожелал Стоуну счастливого пути.
Отойдя от будки, Чарли почувствовал огромное облегчение: он сделал это!
Тут он поймал слишком долгий взгляд, брошенный на него мужчиной в синем костюме, стоящим у выхода из зоны паспортного контроля. «Может, я уже шизофреник?» — нервно подумал Стоун.
В следующий момент, почувствовав дурноту, он понял, что этот человек, с виду служащий аэропорта, действительно смотрит на него слишком пристально… Слишком внимательно: то, как он вглядывался в его лицо, не могло быть простым любопытством.
