Ариф Караев - Раскол
Они очутились в комнате, чем-то напоминающей гостиничный номер. На небольшом журнальном столике стояла бутылка шампанского, фрукты, конфеты, хорошие сигареты, а на блюде — горка бутербродов с холодным цыпленком.
— Располагайтесь, — предложил Марк. — До вылета вашего самолета еще пара часов. Да, я тут кое-что приобрел из одежды, так сказать, для большего удобства в полете, — и он протянул Ксении, направившейся в ванную комнату, пакет, который извлек из свертка.
— Пожалуй, это лишнее, — недовольно пробурчал Вагиф, раскрыв свой пакет.
— Это мелочи. Будем считать это небольшим свадебным презентом дядюшки Сэма честному советскому чекисту и его привлекательной девушке.
— Послушай, Марк, тебя, по-моему заносит.
— Ты так думаешь? Давай вернемся к этому вопросу после твоего возвращения в Москву, но с одним условием — ты сам признаешься, каким оказался этот скромный подарок, свадебным или нет. По рукам?
— По рукам, — улыбнувшись, согласился Вагиф, протянув руку.
— Ты что-то хочешь меня спросить? — продолжал Марк, внимательно изучая этикетку на бутылке шампанского.
— Тебе не нравится бутылка?
— Да нет, просто мне хочется понять, когда было изготовлено шампанское.
— И все? — невольно расхохотавшись, спросил Вагиф.
— Да, а что, я как-то не так себя повел?
— Нет, все так, просто у нас никому в голову не придет рассматривать этикетку и тем более стараться выяснить, когда было выпущено шампанское.
— Понятно. Ну что ж, спасибо, я учту, — поставив бутылку на место, обиженно произнес Марк.
— Все-таки я никак не могу поверить, что могут существовать подобные криминальные структуры, способные диктовать условия государственным структурам и иметь оружие массового поражения.
— Они уже есть. Притом ты не совсем прав, считая их сугубо криминальными, точнее говоря, понятие криминальности в данном вопросе несколько иное. Чтобы картина была яснее, приведу тебе один пример, напрямую вроде бы не связанный с рассматриваемой темой, но на деле имеющий к ней самое непосредственное отношение. Ты, наверное, слышал о скандалах в высших эшелонах власти в Вашингтоне, в том числе и в ЦРУ. Так что же происходит? Если отвлечься от конкретных фактов, которые могут быть самыми разными, то в незаконном прослушивании чьих-то разговоров, использовании в личных целях государственных средств и тому подобном мы увидим вечную проблему, с которой государство без конца вынуждено бороться. О чем идет речь? Об уверенности ряда государственных чиновников, что иногда можно обойти законы. Более того, с некоторых пор кое-кто начинает считать, что это им позволено. И, безусловно, все свои действия они объясняют высшими интересами государства. Говоря о США, я имею в виду и все остальные страны, в которых подобных проблем побольше, чем у нас. Просто в качестве примера я привел свою страну, чтобы у тебя не возникло подозрения в моей необъективности. Более того, секретные комиссии, проводившие самое тщательное расследование подобных энергичных мер, как правило, всегда были вынуждены констатировать тот факт, что они не имели того эффекта, на который рассчитывалось. Чаще всего они шли вразрез с истинными интересами США, а порой были просто вредны. Кроме того, они, как правило, ложились тяжким финансовым бременем на нашу казну. К ним можно отнести и всякие совместные делишки с хорошо организованными криминальными структурами. К слову сказать, кое-кто в Вашингтоне до сих пор считает, что истинной причиной убийства президента Кеннеди явилось неосторожное слово, сказанное им одному из его ближайших «друзей» о его желании огласить результаты расследования кое-каких подобных операций.
— Но как все это связано с нашим вопросом?
— Не торопись. Особая активность этих господ начинается во времена, подобные нашим. Проблемы в Союзе, возможный распад этого государства, резкое изменение расстановки сил на международной арене. Определенные люди у нас, из числа наиболее трезво мыслящих, выдвинули концепцию наибольшей лояльности к происходящим на территории Союза событиям, предлагая ограничиться определенной финансовой помощью и чисто политической поддержкой уже неизбежных реформ. Они категорически против каких-либо активных действий, во всяком случае до тех пор, пока не возникнет явной угрозы безопасности США. Другие же считают, что необходимо ускорить этот процесс, и предлагают использовать весь спектр имеющихся сил, лишь бы был результат. Но они проиграли в этом споре. Им в очередной раз на конкретных примерах той же Кубы, Ближнего Востока и наших соседей в Южной Америке показали всю опасность и стратегическую бесперспективность этих шагов. Однако они не успокоились и, будучи влиятельными фигурами, пытаются что-то предпринять на свой страх и риск.
— Но зачем?
— Да затем, что они политики, они вынуждены проводить свой курс, иначе им конец, за ними стоят силы, которым такой курс выгоден, но он не выгоден США. Пока нам известно, что они умудрились связаться с международными криминальными структурами, с некоторыми политическими силами явно террористического толка и, что самое опасное, с подобными силами здесь, у вас, которые не прочь хорошо подзаработать на распаде своего государства и готовы как следует постараться. Организованный в результате всего этого союз очень опасен для всего мира, поскольку не только обладает неограниченными финансовыми возможностями, целой армией уголовников и террористов, но и располагает мозгами очень умных людей, способных все это организовать наилучшим образом.
— Ну а конечная цель?
— Здесь важна не столько цель, сколько видение проблем, которые возникнут во всем мире, если этих политиков не остановить. Это будет похлеще фашизма, поскольку восприняв в ходе своей эволюции его идеологию, — другая просто не подойдет, — они вытолкнут из своих рядов в процессе внутренней борьбы наиболее жестоких, коварных и циничных лидеров, и тогда уж взвоет весь мир, а не только какая-нибудь страна «третьего мира».
— Извини, Марк, но мне пока трудно оперировать подобными общими понятиями.
— А тебе пока и не надо. Для тебя должно быть достаточно, что так думали наш Джордж Лестерн и ваш Алексей Васильевич — я правильно произнес отчество мэтра? И начнем пока распутывать этот клубок с одного конца, с лаборатории в Баку, а там будет видно.
— Марк, хочу задать тебе один вопрос, который обычно в подобных ситуациях не задают и на который обычно не отвечают. Но мне это просто необходимо знать, чтобы без внутренних сомнений делать свою работу. Кто ты на самом деле?
— Я старший офицер разведки вооруженных сил США и работаю по личному распоряжению одного из влиятельных сотрудников президентской администрации.
— Военная разведка и такие проблемы? — удивленно протянул Вагиф.
— Именно военная разведка и такие проблемы, — твердым голосом подтвердил Марк. — Но у тебя, как ты помнишь, есть выбор: ты можешь рассказывать нам только то, что сам посчитаешь возможным.
— Я помню, — мягко ответил Вагиф, также закуривая сигарету.
В это время послышался звук открывающейся двери, и в комнате появилась Ксения во всем новом. Она была в теплом, из ангорской шерсти свитере и хорошо, сидящих на ее стройной фигурке темно-серых брюках спортивного покроя, заправленных в низкие мягкие полусапожки коричневого цвета.
— Я несколько задержалась, — невинно произнесла она, лукаво улыбнувшись.
— Ну что вы, — несколько наигранным тоном ответил Марк, — мы могли бы ждать вас целую вечность.
Вечность не вечность, но до отлета самолета оставалось около часа. Извинившись, Вагиф подхватил свой пакет и прошел в ванную комнату. Тщательно побрившись, он энергично растер тело жесткой губкой, после чего, взяв кусок банного мыла, не спеша намылился. Он любил процедуру мытья, как ни странно, она всегда способствовала определенному просветлению его мыслей. Вот и сейчас, смыв густую мыльную пену, он постепенно стал воспринимать в целом возникшую перед ним, с легкой руки Марка, проблему.
Конечно, сразу поверить в существование такой международной организации, где воедино сплелись интересы таких различных сил, честно признаться, было нелегко. Вагифу явно не хватало определенных знаний, но и начисто отвергать такую возможность было неразумно. В принципе все рассказанное Марком не только не противоречило тому, что он слышал в свое время от Джорджа, Орхан-бея и самого Алексея Васильевича, но в какой-то степени даже дополняло это. Так что не поверить Марку было очень трудно. Безусловно, за всем этим что-то стояло. И необходимо было в этом разобраться.
Единственное, что его смущало, так это то, что он чисто психологически не был подготовлен к работе с американскими коллегами. Без конкретного приказа ему трудно было понять, не пойдет ли его деятельность вразрез с интересами его страны, пусть даже разваливающейся, но все еще существующей, хранить тайны которой он в свое время поклялся, согласно данной им присяге. Но, с другой стороны, Марк открыто сказал, что вышел на него с помощью их общего друга, которым мог быть только мэтр. Кроме того, то, что он нашел в сейфе в подвале дачи, косвенным образом тоже подтверждало участие в этом деле Алексея Васильевича, хотя бы потому, что там оказались все документы по бакинскому ученому, о котором ему позже сказал Марк.
