Фредерик Форсайт - Обманщик
Раус заказал омара «Ньюберг», Маккриди предпочел его холодным под майонезом. Раус выждал, пока официант наполнил их бокалы отличным мерсо, и стал рассказывать Маккриди о загадочном покупателе ковров. Маккриди проглотил кусок омара и коротко бросил в ответ:
– Черт. – Потом спросил: – Вы часто звонили Никки, прежде чем мы стали прослушивать телефоны отеля?
– Ни разу, – ответил Раус. – Это был мой первый звонок – из отеля «Пост-хаус» несколько часов назад.
– Хорошо. И хорошо и плохо. Хорошо, потому что вы не могли случайно что-то сболтнуть. Плохо, потому что аль-Мансур взялся за вас всерьез.
– Боюсь, он взялся даже серьезнее, чем вы думаете, – сказал Раус. – Я не уверен, но мне кажется, ко мне привязался мотоциклист. На «хонде». Я заметил его на стоянке, когда брал свою машину, потом снова увидел у отеля. Когда я на такси ехал в Лондон, мотоциклиста не было видно, но в таком плотном потоке машин нетрудно и затеряться.
– Тысяча чертей, – с чувством произнес Маккриди. – Похоже, вы правы. В дальнем углу бара сидит парочка, которая через щель посматривает в зал. И смотрят они на нас. Не поворачивайтесь, занимайтесь вашим омаром.
– Мужчина и женщина, довольно молодые?
– Да.
– Узнали кого-нибудь из них?
– Думаю, да. Во всяком случае, мужчину. Поверните голову и позовите официанта, распоряжающегося винами. Посмотрите, не вспомните ли его. Прямые волосы, опущенные вниз усы.
Раус повернулся, жестом подозвал официанта. В углу бара, отгороженного от зала ширмой, сидели мужчина и женщина. В свое время Рауса основательно готовили к борьбе с террористами. Подготовка включала изучение сотен фотографий – и не только членов ИРА. Он обратился к Маккриди:
– Его я узнал. Немецкий адвокат. Крайний радикал. На суде защищал группу Баадера–Майнхоф. Потом перешел к ним.
– Конечно. Вольфганг Рюттер. А девушка?
– Не знаю. Но «Роте Армее Факцьон» активно привлекает подростков. Еще одно новое лицо. Они работают на аль-Мансура?
– На этот раз нет. Он послал бы своих людей, не германских радикалов. Прошу прощения, Том, я готов рвать на себе волосы. На Кипре аль-Мансур не приставил к вам своих людей, а я был по горло занят тем, чтобы вы прошли любую проверку ливийцев, поэтому на какое-то время упустил из виду этого параноика Маони. Если те двое в баре – из «Роте Армее», то они работают на ирландца. Я был уверен, что нам ничто не грозит. Боюсь, я ошибался.
– Что же нам делать? – спросил Раус.
– Они уже видели нас вместе. Если они успеют сообщить, то операции конец. Вам – тоже.
– Разве вы не можете быть моим агентом или издателем?
Маккриди покачал головой.
– Этот номер не пройдет, – сказал он. – Если я уйду черным ходом, то большего доказательства им и не надо. Если же я, как все, выйду через главный вход, то меня почти наверняка сфотографируют. Где-нибудь в Восточной Европе меня опознают по фотографии. Продолжайте спокойно говорить, но слушайте меня. Вам нужно будет сделать вот что.
Когда подали кофе, Раус вызвал официанта и спросил, где находится мужской туалет. Маккриди знал, что в туалете постоянно дежурит служащий ресторана. Предложенные служащему чаевые были не просто щедрыми, а несуразно большими.
– За один звонок? Считайте, что уже позвонил, хозяин.
Служащий позвонил в специальный отдел полиции большого Лондона, лично старому другу Маккриди. В этот момент Маккриди подписывал квитанцию об оплате по своей кредитной карточке. Девушка вышла из ресторана, как только он попросил счет.
К тому времени, когда Раус и Маккриди появились у ярко освещенного подъезда ресторана, девушка уже спряталась в переулке рядом с мясным магазином. Как только в видоискателе ее фотоаппарата появилось лицо Маккриди, она дважды щелкнула затвором. Вспышка ей не потребовалась, освещения у подъезда было вполне достаточно. Маккриди уловил движение, но не подал виду.
Маккриди и Раус медленно шли к «ягуару» Сэма. Из ресторана показался Рюттер, пересек улицу и направился к своему мотоциклу. Он надел шлем, опустил защитный козырек. Девушка вышла из переулка и вскарабкалась на заднее сиденье мотоцикла.
– Они получили все, что хотели, – заметил Маккриди, – и теперь могут смыться в любую минуту. Будем надеяться, что любопытство возьмет верх и какое-то время они поездят за нами.
Зазвонил телефон Маккриди. Он взял трубку. Это был его друг из полиции Большого Лондона. Маккриди ввел его в курс дел:
– Террористы, возможно, вооруженные. Баттерси-парк, возле пагоды. – Он положил трубку и бросил взгляд в зеркало. – Двести ярдов. Пока не отстают.
Если не принимать в расчет нервного напряжения, то поездка до Баттерси-парка, в темное время суток обычно закрытого, прошла спокойно. Недалеко от пагоды Маккриди посмотрел вперед, потом назад. Никого. Ничего удивительного: парк снова открыли только после звонка Рауса.
– Занятия по защите дипломатов помните?
– Да, – ответил Раус и потянулся к ручному тормозу.
– Давайте.
Раус резко затормозил, а Маккриди одновременно развернул «Ягуар». Протестующе завизжали шины, хвост «Ягуара» занесло.
Через две секунды автомобиль уже мчался в противоположном направлении. Маккриди вел «Ягуар» прямо на единственную фару мотоцикла. Ожили фары и двигатели двух других стоявших неподалеку автомобилей без опознавательных знаков.
Рюттеру все же удалось увернуться от «Ягуара». Мощная «Хонда» свернула с дороги, перепрыгнула через бордюрный камень, ее понесло по лужайке. Рюттер почти проскочил и садовую скамейку – но не совсем. Сидевший в «Ягуаре» Раус видел, как мотоцикл взлетел, перевернулся в воздухе, а его пассажиры упали на траву. Подтянулись другие машины, из них вышли трое полицейских в гражданском.
Рюттер был потрясен, но отделался легкими ушибами. Он сел и сунул руку под куртку.
– Вооруженная полиция. Не двигаться, – произнес кто-то за его спиной.
Рюттер повернул голову – на него смотрел ствол служебного «уэбли» калибра 0,38 дюйма. Полицейский улыбался. Рюттер тоже смотрел фильм «Мерзавец Гарри» и решил, что не стоит доставлять полицейским слишком большого удовольствия. Он вытащил руку. Сержант сделал шаг назад, в обеих руках он сжимал «уэбли», нацеливая его в голову немцу. Второй полицейский вытащил из-под мотоциклетной куртки Рюттера «вальтер Р.38».
Девушка была без сознания. Из машины вышел крупный мужчина в светло-сером плаще и направился к Маккриди. Коммандер Бенсон, специальный отдел.
– Что случилось, Сэм?
– «Роте Армее Факцьон». Вооружены, опасны.
– Девушка безоружна, – на хорошем английском сказал Рюттер. – Это произвол.
Бенсон вытащил из кармана небольшой пистолет, подошел к девушке, приложил рукоятку оружия к ее правой руке, потом бросил пистолет в пластиковый пакет.
– Теперь вооружена, – спокойно сказал он.
– Я протестую! – выкрикнул Рюттер. – Это грубое нарушение наших гражданских прав.
– Совершенно справедливо, – досадливо отмахнулся Бенсон. – Так что тебе нужно, Сэм?
– У них моя фотография, возможно, они знают мое имя. И они видели меня с ним. – Маккриди мотнул головой в сторону Рауса. – Если это станет известно тем, кто их послал, то на улицах Лондона будет пролито море крови. Нужно их где-то подержать, без связи с внешним миром. Чтобы они на время бесследно исчезли. В такой аварии они, должно быть, здорово расшиблись. Может быть, под охраной в надежном госпитале?
– В изоляторе, конечно. Бедняги потеряли сознание, документов у них не оказалось. Мне потребуется не одна неделя только на то, чтобы установить их личности.
– Меня зовут Вольфганг Рюттер, – сказал немец. – Я – адвокат из Франкфурта и требую встречи с послом ФРГ.
– Любопытно, как в среднем возрасте иногда портится слух, – пожаловался Бенсон. – Ребята, сажайте их в машину. Разумеется, как только мы выясним их личности, мне придется передать их в суд. Но это будет не скоро. Не забывай, Сэм.
Как правило, даже вооруженный и опознанный член террористической банды, будучи арестован в Великобритании, не может содержаться под арестом более семи дней. Согласно «Закону о борьбе с терроризмом» на седьмой день полиция должна передать дело в суд. Но любое правило имеет исключения, даже в демократическом обществе.
Два полицейских автомобиля без опознавательных знаков уехали, Маккриди и Раус сели в «ягуар». Им тоже нужно было уезжать, потому что парк должны были снова закрыть на ночь.
– Когда все кончится, – спросил Раус, – они придут за мной или за Никки?
– Пока таких случаев не было, – ответил Маккриди. – Хаким аль-Мансур – профессионал. Как и я, он понимает, что в нашей игре победы чередуются с поражениями. Он пожмет плечами и возьмется за следующую операцию. Маони более коварен, но вот уже двадцать лет мишенью ИРА были только свои информаторы и высокопоставленные чиновники. Я убежден, что он вернется в Ирландию и попытается примириться с советом ИРА. Там его предупредят, чтобы он забыл о личной мести. Потерпите еще несколько дней.
