Лесли Уоллер - Посольство
Николя вернулась в кухню, налила холодной воды в высокий стакан и поставила в него маленький букетик цветов.
– Ты не ухаживаешь за садом, – с укором сказала она.
– Времени нет.
– Ладно, поскольку с тобой никто не живет, я поселяюсь здесь и берусь за лопату.
Харгрейвс выпрямился на стуле.
– Замечательно!
– Хотя район у тебя не самый шикарный, но это не значит, что сад можно запускать. К нему надо приложить силы и желание.
Он смотрел, как она взяла сетку с апельсинами, пытаясь найти отверстие, чтобы вытащить один из них. Она казалась ему очень юной, но не слишком беззащитной, если учесть ее амбиции.
– Ты, кажется, уверена в своих амбициях? – поинтересовался Харгрейвс.
– Но это же все очень положительные качества. Упорный труд, превосходный талант.
– У англичан с талантом и амбициями есть возможность выбора, – заметил он. – Мы можем уехать из Англии туда, где наши дарования оценят, а нам воздадут должное, или остаться здесь и умерить наши требования.
Она наклонилась над апельсином и стала не спеша, одной длинной полоской срезать корку, держа его над бумажным пакетом, куда Харгрейвс собирал мусор.
– Я не говорю, что ты должна уезжать, – сказал ей Харгрейвс. – Может, тебе повезет больше, чем остальным. В шоу-бизнесе бывают исключения. Это как бокс у черных: единственный способ для негра сделать карьеру. А театр может предложить единственную приличную карьеру англичанке.
Она по-тарзаньи ударила себя в грудь.
– Я Стронг.
– Да уж, это тебе необходимо. Потому что крушение надежд случается и в шоу-бизнесе. Это не всегда получается по Диккенсу или Шекспиру. Часто единственным способом заплатить за квартиру может оказаться какое-нибудь дрянное дело. Ты уже достаточно взрослая и понимаешь, что это такое?
– Дрянное дело? – Ее длинные пальцы разломили апельсин на дольки. – Я уже, конечно, знаю, что такое дрянь.
– Это выражение мне нравится. Дрянное дело обращает в дрянь все хорошее, что было до этого, даже наследие предыдущей эпохи.
Она села к нему на колени и стала кормить его дольками апельсина.
– А телевидение, – с трудом произнес он, пережевывая апельсин, – все еще на уровне автомобильных погонь. Почти во всех фильмах машины носятся, как угорелые. Или домохозяйки грызутся друг с другом в техасских ресторанах. А книги?
– Хлам, – сказала она низким трагическим голосом. – Все хлам.
– Особенно книги – самоучители типа «Переработка личных отходов для развлечения и получения доходов». Кипы всякой муры по творческой мастурбации. – Он, почти не жуя, проглотил дольку апельсина. – Ты разбудила во мне проповедника.
Он взял блокнот и написал еще несколько названий книг: «100 способов борьбы с причудами» и другие. Харгрейвс поцеловал ее в ухо.
– Как ты думаешь, что скажут, когда увидят нас вместе? – спросил он.
– Надеюсь, что-то вроде «ну и счастливчик этот Харгрейвс».
– Это не счастье. Я тебе уже говорил. Это судьба.
– Дело в том, что я счастливый человек, – сказала она будничным тоном, переводя разговор на другую тему. – Ты знаешь, кто самый большой враг молодой актрисы?
– Старый развратник.
– Ничего подобного. Мой злейший враг – молодой актер, наглый мужик, любитель девочек. Сколько карьер сломалось из-за таких!
– А престарелый мошенник с пристрастием к спиртному… безопасен?
Она обняла его.
– Да, вполне безопасен.
Он обвил ее руками и принялся ласкать, думая о том, какими опытными и мудрыми стали теперь молодые.
* * *Когда они появились в канцелярии, там была обычная для уик-энда обстановка – не полное безлюдье, но мало народу. Если бы Нед Френч остановился в тихом коридоре и прислушался к звукам пишущих машинок, электронного оборудования и телефонов, он заметил бы, что они сегодня едва различимы. Канцелярия была закрыта для посетителей, но многие служащие работали.
Нед сел за свой стол и отослал Шамуна с каким-то заданием в его кабинет. Френчу не хотелось говорить ни с кем. Он чувствовал себя разбитым и даже не знал, выиграл он схватку или проиграл.
Стычку с Лаверн он точно проиграл. Может, и с миссис Френч тоже. Время покажет. Но в другом смысле!.. Когда воюешь с женщиной, всегда есть другой смысл. Так, в этом другом смысле он, может быть, и выиграл. Бог его знает. Нед взял трубку и позвонил в офис Джейн Вейл. Ответа не было. Он позвонил ей домой. Снова никто не подошел.
Он откинулся на спинку стула и стал думать, почему ее нигде нет. Все в это утро шло не так. Он снова позвонил ей домой. Двадцать гудков.
А может, они с Лаверн в каком-нибудь пабе. Жена с любовницей обсуждают его брак. Значит, все было действительно дурно, если понадобилось такое. Он снова позвонил ей домой, и снова никто не ответил. Это становится нелепым, решил Нед. Надо остановиться, пока не превратился в полоумного теленка или как еще можно назвать того, к кому не идет подруга.
Все же это беспокоило его. Где-то есть простое объяснение. Но интуиция подсказывала ему, что это было что-то более серьезное. Он поздравил себя с тем, что успел позаботиться о защите Уинфилда до того, как его поразила отравленная стрела Купидона. Сначала дело. Все остальное потом. Ну нет причин, чтобы ее не было дома.
Зазвонил городской телефон.
– Нед, – начала Джейн, – пожалуйста, перестань звонить мне.
– Какого черта ты…
– Остановись, пожалуйста.
– Но я хочу тебя сегодня увидеть.
– Нет.
– Слушай, Лаверн…
– Увидимся завтра в Уинфилде, – сказала она. – Сегодня я тебя видеть не хочу.
– В Уинфилде?
– Я занимаюсь протоколом для Ройса на приеме. Во всяком случае, я так думаю. Не могу найти его ни дома, ни в офисе.
– Может, он тоже не подходит к телефону. Послушай, Джейн…
– До свидания.
Послышались короткие гудки.
Глава 24
По карте Слау находится в трех четвертях пути от центра Лондона до городка Амершэм в Бэкингемшире. Быстро несясь на север в Амершэм, пучеглазый радовался тому, что пока ему везет. Ему удалось удержать миссис Фулмер на своей стороне.
Главная проблема сейчас – пропавший немец. Заговорит ли Берт? Парни, как он, не нарушают кодекс молчания. Это имеет над ними ту же устрашающую власть, что и теория Маркса о прибавочной стоимости.
И все же нет гарантии, что преданный, истерзанный и оставленный умирать Берт сохранит верность своим прежним товарищам. Идейные связи действуют до определенного предела, пока их не разрушает жажда мести.
Ну разве ему не повезло, спросил себя пучеглазый, что Слау находится всего в нескольких минутах езды от Амершэма и Литл-Миссенден? Или это просто результат правильного, удивительного, необычайного планирования?
Он притормозил и свернул влево с шоссе А355 в старый городок Амершэм. Блондин, которому он приказал встретить себя, должен был стоять рядом со зданием старого рынка, выстроенного как центр городка. Это было старинное кирпичное двухэтажное строение с открытой галереей или торговой зоной, на первом этаже, куда фермеры в свое время привозили свою продукцию и где теперь выставляли на продажу кожаные ремни, керамические ожерелья и сувениры из дерева. Там и стоял его человек, рассматривая коробочку с надписью «Сувенир из Амершэма».
Он не знал настоящего имени блондина. В его организации все могли выбирать любое имя, как и он сам. В «Ходгкинс и дочери», купленной им в прошлом году, регулярно платили зарплату, потому что ее сотрудники не были частью его элитарных боевых сил. А боевики, нигде не оформленные, не имели ни служебных обязанностей, ни постоянной зарплаты. Раз в неделю он раздавал им наличные. После особенно доходной операции – как, например, завтрашняя – он выдавал боевикам премию.
Он свернул к тротуару и подождал, пока парень не сел в машину. Да, завтра будет очень много денег. Благодаря тому, что он недавно запустил руку в лондонские счета Хаккада, в спонсорах не было необходимости. Он не будет делиться ни с кем, кроме Панъевразийского кредитного треста Хаккада. Организации нужен свой банк, хотя бы для того, чтобы переводить в него деньги за выкуп.
Блондин сел на заднее сиденье.
– Его нигде нет, – сказал он, едва дыша. Его научили помалкивать.
– Значит, кто-то подобрал его, – сказал пучеглазый. – Он не мог сам исчезнуть.
– Мы проверяем здешнюю больницу.
– Будьте внимательны, так?
Парень кивнул.
– Это требует времени, сэр.
– У нас есть время. – Фаунс медленно выехал задним ходом на дорогу. – А вот для немца время истекает. – Притормозив, чтобы влиться в поток транспорта, он увидел несколько машин, стоявших у обочины. – Что это такое?
– Что, сэр?
Рука развернулась так быстро, что блондин не успел увернуться от сильной затрещины.
