Томас Росс - Детектив США. Книга 5
— Шартелль, вы пьяны, — вынес я приговор. Анна протянула мне бутылку и стакан. Я наполнил его до половины и передал Шартеллю. Тот принял стакан с вежливым поклоном.
— Я не пьян, Пит, но собираюсь напиться.
— Он пел всю дорогу, — пояснила Клод. — Очень неприличные песни.
Шартелль огляделся.
— Как вам здесь, мисс Анна? Должен признать, в таком костюме от вас не оторвать глаз.
— Благодарю вас, мистер Клинт, — она сделала реверанс. Выглядело это забавно, потому что весь ее наряд состоял из бикини. — Тут прекрасно. Пит и я решили остаться здесь до конца наших дней.
— А как месье Арсеню? — спросила Клод. — Слегка навеселе?
— Чуть-чуть. Но это никак не сказывается на его кулинарных способностях.
Шартелль вернулся к машине и достал чемоданы.
— Юноша, на заднем сиденье ящик самого лучшего коньяка. Вас не затруднит взять его?
Я перенес коньяк в нашу кабинку, Шартелль и Клод удалились в свою и через несколько минут вышли в купальных костюмах. Шартелль шлепнул Клод пониже спины.
— Потрясающая у нее фигура, не правда ли, Пит?
Я и не собирался оспаривать очевидное. Она чмокнула Шартелля в щеку и побежала к воде. Анна последовала за ней. Они плавали, а мы с Шартеллем сидели под пальмой и пили коньяк.
— Похоже, я собираюсь жениться на этой старушке, Пити.
— Вы сделали ей предложение?
— В некотором роде. Мужчины в моем возрасте становятся очень осторожными.
— Вы, конечно, немолоды.
— Полагаю, я просто влюбился.
— Такой старик, как вы. Она согласилась?
— Кажется, да.
— Не слишком ли страстная для старика?
— Ну, я не так уж и стар, юноша.
Я отпил коньяка, и какое-то время мы наблюдали за нашими женщинами.
— А как у вас с мисс Анной?
— Я просто влюбился, — повторил я слова Шартелля.
— Собираетесь жениться на ней?
— Возможно.
— Возможно?
— Женюсь.
— Это, конечно, не мое дело, но мисс Анна — достойнейший кандидат в подруги жизни.
Шартелль глотнул коньяка и прислонился спиной к стволу пальмы.
До чего же хорошо, Пит. Сижу на песке, смотрю, как две красавицы плещутся в воде, пью коньяк, знаю, что помог выиграть еще одну кампанию. Лучше не придумаешь.
— В Убондо все спокойно?
— Когда я уезжал, все шло прекрасно.
Мы пили, ели, плавали, предавались любовным утехам остаток пятницы, всю субботу и часть воскресенья. Потом мы привели в чувство месье Арсеню, чтобы расплатиться с ним, распили на прощание бутылку вина и поехали в Убондо. Я следовал за большим белым «ласаллем». Анна сидела рядом, положив голову мне на плечо.
— Это было чудесно, — сонно прошептала она.
— Изумительно.
— И мы действительно сможем жить в домике на берегу?
— До конца наших дней, — ответил я.
Глава 26
Охранники у ворот огражденного стеной Подворья Акомоло узнали белый «ласалль» и приветствовали нас, когда в понедельник вечером Шартелль, я и Анна приехали поздравить первого премьер-министра независимой Альбертии. Весь день мы перезванивались с Дженаро и доктором Диокаду. Партия Акомоло уверенно лидировала в масштабах всей страны, Декко значительно опережал своих соперников в Западной провинции.
Уильяма и остальных слуг мы отпустили, чтобы они смогли проголосовать сами и привести с собой всех друзей к урнам, украшенным символом партии, скрещенными лопатой и мотыгой, понятным даже неграмотным. Не менее ясные символы имели и другие партии. После официального визита к Акомоло мы собирались пообедать у Клод, а затем поехать к Джимми Дженаро и ждать окончательных результатов.
У дома сгрудились машины, толпились люди. Тут собрались чуть ли не все базарные торговки, надевшие наряды. Они стояли или сидели, хихикали, сплетничали, громкими криками приветствуя каждого известного альбертийца, входящего в дом, чтобы поздравить Акомоло. Они приветствовали даже нас. Шартелль помахал им сигарой. В большом зале преобладали мужчины. Они пили виски и джин вождя и говорили друг другу, что с самого начала не сомневались в победе Лидера. Будущий премьер стоял в левом углу, окруженный доброжелателями, которые хором поздравляли его с победой. Он слушал вполуха, время от времени вежливо кивая. Выглядел он уставшим, и ритуальные шрамы на щеках выделялись резче, чем обычно.
Вождь улыбнулся, заметив Шартелля. Двинулся к нам, протягивая обе руки.
— Я так рад, что вы смогли заехать. Сведения очень обнадеживающие.
— Все хорошо, вождь, — кивнул Шартелль. — Лучше не бывает. Я вижу, придворные блюдолизы уже тут как тут.
Акомоло понизил голос.
— Шакалы.
— Держу пари, они знали с самого начала, что вы не можете проиграть.
Акомоло кивнул.
— Все до единого. Но торговки во дворе — самый верный признак. Они чуют победителя и собираются в его доме. Это традиция. И я жалею, что они здесь.
По мере поглощения спиртного шум в зале нарастал.
— Давайте поднимемся в мой кабинет, — предложил вождь. — Здесь нам не поговорить.
Он повернулся к одному из своих помощников и сказал, что будет наверху. Мы поднялись на второй этаж и устроились на низких кушетках. Акомоло сел за стол и тут же начал перекладывать бумаги. Под потолком медленно вращался вентилятор.
— Я хочу воспользоваться представившейся возможностью и поблагодарить вас, мистер Шартелль и мистер Апшоу, за то, что вы сделали. Я не так наивен, чтобы не понимать, что вы использовали некоторые… скажем, тактические приемы, которые я мог бы не одобрить, если бы вы обратились ко мне.
Шартелль широко улыбнулся.
— Вождь, мы с Питом просто не хотели обременять вас мелкими подробностями. Вам и так хватало забот.
Акомоло кивнул.
— Я думал, что разбираюсь в политике, мистер Шартелль, но эта кампания позволила мне узнать много нового. Я собираюсь написать о ней статью, возможно, для одного из ваших журналов. Как вы думаете, такая статья их заинтересует?
— Спросите лучше у Пита, вождь.
— Ее оторвут у вас с руками, — ответил я.
— Конечно, несколько месяцев со статьей придется повременить, но думаю, если хорошо ее написать, она станет классическим примером использования американских методов политической борьбы в обретающей независимость африканской стране. Возможно, доктор Диокаду поможет мне подготовить такую статью.
— Чего только нам не хватало, так это радио и телевидения.
Вождь улыбнулся.
— В следующий раз, дорогой Шартелль, у нас скорее всего будет и то и другое.
Он еще улыбался, когда они вошли в кабинет. Капрал альбертийской армии и шесть рядовых. Рядовые держали в руках ружья, капрал — «кольт» сорок пятого калибра. Дуло пистолета смотрело на Акомоло.
— Вы арестованы, — голосу капрала недоставало уверенности. Костлявый, с впалыми щеками, плоским лбом, он был староват для столь низкого звания. Его очки стальной оправой запотели в духоте кабинета.
— Что это значит? — Акомоло все еще перекладывал бумаги на столе.
— Вы арестованы. Армия взяла власть в свои руки.
— Дурак.
— Вы арестованы! — выкрикнул капрал.
Акомоло открыл правый верхний ящик стола, осторожно опустил в него пачку бумаг, словно хотел, чтобы с ними ничего не случилось до вторника, когда они вновь понадобятся.
Они выпустили в него шесть пуль, прежде чем тот успел вытащить из ящика пистолет.
Вождя отбросило на спинку кресла. Капрал выстрелил трижды, трое рядовых — по разу. Остальные держали нас на прицеле.
Открытые глаза Акомоло еще удивленно смотрели на нас, но он уже умер. Медленно, очень медленно его тело сползло на пол. Анна ахнула. Мы с Шартеллем не издали ни звука.
Капрал подал знак одному из рядовых, стрелявших в вождя. Тот выхватил кинжал, обошел стол, поставил ружье к стене, присел. Несколько раз поднялся и упал нож. Рядовой встал, широко улыбаясь. В руке он держал отрезанную голову Акомоло. Снаружи доносились возбужденные крики торговок. Они хотели знать, почему стреляли.
— На улицу, — подал знак капрал. — Все.
Нас вытолкали на балкон, идущий вдоль дома. Торговки внизу орали, толкали друг друга. Капрал взял у рядового голову Акомоло и высоко поднял ее, покачивая из стороны в сторону. Капли крови падали на его форму, одна попала на стекло очков.
— Тиран мертв! — прокричал он. Женщины его не слышали. У них хватало своих дел. Капрал вновь прокричал ту же фразу. Двое рядовых подошли к нему и стали по бокам, с идиотскими улыбками на лицах. Я обнял Анну и почувствовал, что она дрожит.
