Ариф Караев - Раскол
Он посоветовал не уничтожать программы, так как это сразу вызовет массу осложнений, а постепенно делать их все менее и менее логичными, доведя до полного абсурда, и тогда играющие, мол, сами от них откажутся. Это предложение Ксении понравилось, и она согласилась. Родригес все это время молчал, опустив голову, но потом неожиданно посмотрел прямо в глаза дяде Коле. И Ксения поняла, что они хорошо и, главное, давно знают друг друга.
Тогда ее еще очень удивила одна фраза, как-то вскользь произнесенная дядей Колей. Он, поглядев на Родригеса, вдруг сказал, что спор, как это чаще всего бывает в жизни, разрешился согласно внутренней сущности человека. А она у него еще очень далека от совершенства.
Все рассказанное Ксенией, безусловно, представляло определенный интерес, только вот какой — в этом еще предстояло разобраться.
— Ну, а сейчас где дядя Коля? — спросил Вагиф, дождавшись паузы.
— Не знаю. О нем около недели ни слуху, ни духу.
— Телефон, адрес?
— Телефон не отвечает, а дома никого нет, я уже дважды там была. А жил он один.
— Ну, а этот Родригес, он-то где?
— Тоже пропал.
— Чертовщина какая-то. Хорошо, а тот парень, который пытался отнять у тебя программу? Он-то как со всем этим связан?
— Самым непосредственным образом. Он один из тех, кто устраивал в зале своеобразный тотализатор. Но в отличие от других, которые поверили, что программы сами по себе просто стали неинтересны большинству играющих, никак не хочет в это поверить и думает, что у меня остались те самые первые, неиспорченные, программы.
— И они у тебя есть?
— Для хорошего человека что-нибудь да и найдется.
Выяснять, хороший он человек или не очень, Вагиф не стал. Он как-то и без ответа Ксении понял, что с программами ему еще придется познакомиться, а возможно, даже помучиться. Покинули они ресторан уже в восьмом часу вечера. Дойдя до метро, Вагиф купил у стоявшей возле входа женщины великолепный букет цветов, правда, за не менее великолепную цену, и преподнес Ксении. Она несколько смутилась, но было заметно, что ей это очень приятно. В метро они почти не говорили. Лишь уже подъезжая к ее остановке, Вагиф неожиданно для самого себя спросил Ксению о том, что произошло в ту ночь, когда они с ней познакомились.
Вообще Вагифу не следовало бы задавать этот вопрос, но он его почему-то очень волновал. Причем причина этого волнения с некоторого момента стала для него вполне очевидной. Эта девушка ему очень нравилась. И не спросить он уже просто не мог.
Что произошло, то произошло, — посмотрев ему в глаза, твердо ответила Ксения. — Но ничего подобного больше никогда не произойдет.
ГЛАВА 17
Попрощавшись с Ксенией, Вагиф продолжил свой путь. В игральном зале он оказался к девяти вечера. Там его ждал Женя. Пройдя в отведенную ему комнату, уже тщательно прибранную, Вагиф первым делом переоделся в спортивный костюм, после чего стал заваривать чай. Когда он был готов, Вагиф налил крепкого чаю в две фаянсовые чашки, оставленные Ксенией, и, открыв коробку шоколадных конфет, приобретенную им на выходе из метро, пригласил Женю, который увлеченно играл в электронную игру «морской бой».
Рассказ Жени был коротким. Да, водитель не ошибся, сгорела именно та самая дача, о которой спрашивал Вагиф. Сгорела дотла, ничего не осталось. Мусор частично убрали, частично нет, но каменные перекрытия фундамента остались в целости. И он даже видел, что люк, ведущий вниз, открыт. Он ни с кем не говорил, если не считать одного подростка примерно его возраста, с которым он познакомился на стоянке автобуса. Повод был существенный: у Жени были сигареты, но не было спичек, а у того подростка наоборот.
Так вот, подросток этот оказался смышленым и сообщил массу интересных сведений. Например, сказал, что в ту ночь, — а дом, где он живет, находится на краю поселка, от которого не так уж было далеко до дачи мэтра, — часа два слышалась стрельба. Притом стреляли не только из пистолетов, но и из автоматического оружия. Даже слышны были разрывы, отдаленно напоминающие взрывы гранат, но очень глухие. А потом уже начался пожар, но пожарные почему-то долго не ехали. Появились они лишь утром, когда от дома уже ничего не осталось.
А утром их участковый сказал, что на даче засела банда преступников и их оттуда выбивал какой-то специальный милицейский отряд. Кто-то в толпе даже вспомнил, что видел одного из нападавших, сильно раненного, которого несли на носилках в машину «скорой помощи». Но говоривший был известным алкоголиком, и к его рассказу никто серьезно не отнесся. Хотя тот божился, что своими глазами все это видел, но никак не мог объяснить, зачем он сам ночью оказался там.
Все это было, безусловно, очень интересно, особенно то, что в нападении на дачу участвовали структуры МВД. Но оставался один, самый главный вопрос: что произошло с обитателями дачи? Вагиф сомневался, что Алексей Васильевич мог себе позволить такую роскошь, как быть убитым, он обязательно что-нибудь да придумал бы. Кроме того, Вагифу не верилось, что само нападение было столь уж неожиданным для мэтра.
Вспоминая некоторые его короткие реплики, Вагиф всё больше убеждался, что мэтр не исключал и такого поворота событий. Но была еще одна причина для сомнений. Как-то, еще в самом начале их совместной деятельности, Алексей Васильевич сказал примерно следующее: в случае необходимости срочного ухода в подполье он предпочел бы инсценировать собственную смерть и, возможно, одновременно с исчезновением нужных для дальнейшей работы документов.
— Ну, что, Жень, спасибо, — улыбнулся Вагиф. — Да, кстати, ты не знаешь, как найти того парня, который поставлял вам игральные программы?
— Родригеса? — спокойно спросил Женя, на минуту перестав жевать — он не утерпел и сразу же открыл коробку с конфетами.
— Да, его, — медленно проговорил Вагиф.
— Нет, никто не знает, где он.
— А где он жил, ты тоже не знаешь?
— Почему не знаю? Знаю. Недалеко отсюда, в соседнем дворе.
— И с кем он жил?
— А вот с кем — точно сказать не могу. Дома я у него не был. Но слышал, что он живет с какой-то придурковатой теткой, которая кормит всех окрестных котов и бездомных собак и даже пытается их лечить.
— А дядю Колю ты помнишь?
— Конечно, мировой был мужик, электронику как свои пять пальцев знал.
— Так вот, как ты думаешь, дядя Коля был знаком с Родригесом до встречи с ним в вашем зале или нет?
— Думаю, что да.
— А почему ты так считаешь? Ты видел, как они общались?
— Нет, как они говорили, я не видел. Ведь Родригес был молчун. За весь день слова не скажет. Все только «да» или «нет». Да и дядя Коля был не особенно болтлив. Так что точно сказать, общались они или нет, во всяком случае в зале, я не могу. Хотя вот что я вспомнил. Когда началась вся эта катавасия с тотализатором и стало ясно, что постепенно наш игральный зал для детей превращается в зал для азартных игр, я был свидетелем одного-единственного разговора между ними. Родригес сказал дяде Коле, который настраивал монитор, что-то резкое и сразу же отъехал на своей инвалидной коляске в сторону. Тот ничего не ответил, закончил свою работу и лишь потом подошел к нему и что-то произнес. После чего они оба куда-то исчезли. И что интересно — по-моему после этого Родригес у нас больше не появлялся, а дядя Коля еще пару раз зашел, но практически уже ничего не делал, а потом тоже исчез. Не могу дать гарантию, что все было именно так, но мне кажется, это происходило именно в такой последовательности.
— Эту тетку можно найти?
— Конечно, можно. Если надо, я прямо с завтрашнего дня этим займусь.
К тому времени в зале появился ночной сторож Виталик, о котором говорила Ксения. Поздоровавшись с Женей и прочитав записку Ксении, в которой она просила его не оставлять Вагифа одного, он молча протянул ему руку и широко улыбнулся. Виталик был крупным парнем лет двадцати — двадцати пяти. По его виду нетрудно было догадаться, что он долгое время занимался тяжелой атлетикой.
— Рад, очень рад, — медленно произнес он, все еще продолжая улыбаться. — Я сделаю все что в моих силах. Меня тут все знают, и если вы будете осторожны и не станете удаляться за пределы нашего района, то я более чем уверен, что с вами ничего не случится.
Все это он сказал на очень правильном литературном русском языке, который как-то не вязался с его несколько простоватым и даже грубоватым внешним обликом. Потом он добавил, что должен осмотреть, как он выразился, территорию и, пообещав еще зайти, удалился. Женька тоже спешил домой, и через несколько минут Вагиф остался в зале один.
Проводив всех, Вагиф направился в кабинет Ксении и, вытащив ключи, которые она сама ему дала, открыл дверь. После чего подошел к сейфу и, достав из кармана еще два ключа, также полученных от нее, открыл и его. Сейф был небольшой. На верхней полке лежала выручка за сегодняшний день, а на нижней, в папке для бумаг, он нашел несколько дискет.
