Дёрдь Фалуш - Венгерский политический детектив
До этого Хорн успел отслужить в полиции четыре года: занимался расследованием мелких дел, изредка участвовал в задержании преступников. Однако большая часть времени уходила на составление нудных протоколов, оформление допросов по всем правилам — словом, на канцелярскую работу. Единственное, что выделяло Хорна среди прочих полицейских, были его усиленные занятия спортом. Тренируясь, он добился немалых успехов в гимнастике и плавании, японской борьбе и стрельбе в цель. Позднее — уже после собеседования в министерстве — Хорн вспомнил, что с некоторых пор во время занятий каратэ и на стрельбах к ним, офицерам полиции, внимательно присматривались какие-то люди в штатском... Разрозненные факты сложились в мозгу Хорна, составив ладно подогнанную мозаичную картину, из которой явствовало: властями решено создать в Швейцарии группу по борьбе с террористами. В дальнейшем чисто случайно получилось так, что командиром группы стал лейтенант Хорн; прошлой осенью капитан — прежний командир группы, — возвращаясь из отпуска с Канарских островов, погиб в результате авиационной катастрофы, и Хорн занял его место. Последнее время — как Хорну стало известно из доверительных разговоров — его вроде бы собираются повысить в чине. Да оно и понятно: что же это за «особая бригада», если возглавляет ее всего-навсего лейтенант?.. Пусть даже бригада эта состоит из двенадцати человек.
Жалованье Хорна сразу же подскочило, и к ноябрю в банке накопилась вполне приличная сумма. У Хорна не хватило пороху выждать до весны, когда выбор бывает больше: как правило, в марте-апреле судостроительные верфи выбрасывают на рынок свои новинки.
Тем не менее жаловаться грех — выбор все же был, и Хорн сегодня утром лишний раз убеждается в том, что выбрал правильно. Смонтированный из пластика корпус «Беллы» отличается легкостью, гибкостью и в то же время достаточно прочен. Судно длиною в одиннадцать метров располагает всеми удобствами: четырехместной каютой, небольшой кухней, туалетом, душем, системой встроенных шкафов. Каюта снабжена телевизором, радиоприемником, проигрывателем, кухня оборудована газовой плитой и холодильником. По сути, на яхте можно даже проводить отпуск. Каким блаженством будет изо дня в день плыть по озерам, причаливая у симпатичных маленьких городков, чтобы с утра запастись свежим молоком и мягкими булочками... А затем, нажав на одну-единственную кнопку, запустить мотор мощностью в двести десять лошадиных сил и вылететь на залитый солнцем водный простор!.. Конечно, для полноты удовольствия требуется и компания — как минимум общество девушки, но еще лучше пригласить кого-либо из приятелей со своей подружкой, и тогда вчетвером можно будет отлично провести время, переплывая с одного озера на другое по цепочке шлюзов, соединительных каналов, наслаждаясь столь редким в здешних краях солнцем...
Руки Хорна покоятся на рулевом колесе, каждой косточкой ощущает лейтенант прохладную влажность воздуха. Взгляд его падает на радиотелефон, стоящий на пульте управления: ничего не попишешь, даже на яхте он не застрахован от вторжения внешнего мира. Майор Аргентер — господин с военной выправкой, беседовавший с ним в министерстве, — категорически настаивал на том, чтобы Хорн, как командир особой бригады, находился в пределах досягаемости в любое время дня и ночи. Точно такой же прибор Аргентер распорядился вмонтировать и в автомашину Хорна. Тогда-то впервые и почувствовал лейтенант, что высокое жалованье причитается ему не только за ежедневную готовность рисковать собой, но и за посягательство на его личную жизнь. С тех пор в душе его лишь крепло подозрение, что за почетный статус владельца яхты ему еще придется расплачиваться не раз, и дорогой ценой.
Однако сейчас Хорн не думает об этом. Он любуется прихотливым изгибом берегов. Горы голубовато-серой громадой возвышаются вдали, в воздухе мелькают какие-то белые, живые комочки, они постепенно приближаются, растут. Чайки... Быстрыми взмахами неутомимых крыльев рассекают они плотную воздушную массу, порой пролетая над самой водою и едва не задевая лапками озерную поверхность. Чайки резко вскрикивают, голоса их звучат необычайно агрессивно, диссонируя с тишиной и покоем, с мирной идиллией вокруг. Хорн смотрит, как птицы, вытянув головки, ныряют в буруны волн, пенистым шлейфом тянущихся за кормой «Беллы».
Лейтенант направляет яхту к востоку; негромко урчит скрытый палубой мотор. Туман еще не рассеялся окончательно, неровными, рваными клочьями колышется он над озером, подхватываемый легким ветерком.
3
Из тоннеля, выложенного плитками белого искусственного камня, выныривает желтый автобус; замедлив ход, он выжидает, пока проедут два тяжело груженных камиона, затем сворачивает с шоссе и проворно катит вверх по узкой асфальтовой дорожке. Разорвав пелену грязных облаков, на миг выглядывает солнце. Влажно поблескивает непросохший от утренней сырости асфальт. Вся территория возле выхода из тоннеля отведена под автомобильные стоянки, кустики живой изгороди отгораживают друг от друга парковочные площадки и торговые киоски. Оголенные растения уныло выстроились вдоль забрызганных грязью обочин.
Метрах в двухстах от выхода из тоннеля видно внушительное трехэтажное здание. Подъехав к нему, автобус тормозит. На стоянке перед домом выстроилось более десятка машин, вход в здание охраняют два швейцара.
Первым выходит из автобуса энергичный мужчина средних лет. Сразу видно, что он пытается подражать новомодным менеджерам: на эту мысль наводят и его хорошо сшитый костюм, и жизнерадостная улыбка, не сходящая с лица, и энергичные жесты. Вслед за ним из автобуса выходит группа японцев — мужчин и женщин, вооруженных фотоаппаратами и корреспондентскими блокнотами.
— Ваш тоннель прекрасен, мистер Манакор, — тоненьким голоском щебечет одна дама.
Ее спутники разделяют это мнение. Большинству из них нелегко изъясняться на чужом языке, они непрестанно путают звуки «р» и «л». Однако Манакор, как и подобает многоопытному гиду, с неколебимым терпением выслушивает их. Чувствуется, что сопровождать гостей из далеких, неевропейских стран ему не внове. Он улыбается похвале, не скрывая своего удовольствия.
— Итак, дамы и господа, хотя мы с вами только что проделали весь путь под горой Сен-Георг, я все же осмеливаюсь заявить: тоннеля вы не видели... Вас это удивляет? Тем не менее это так. Пассажиры быстроходных автомобилей и понятия не имеют, сколь сложную систему представляет собою современный тоннель подобного типа. Рискуя показаться смешным, я бы даже прибегнул к такому сравнению: тоннель — в некотором роде живое существо. Ведь он тоже живет полнокровной жизнью, дышит, смотрит и слушает, радуется и страдает... Правда, по-настоящему почувствовать и понять это способен лишь тот, кто с самого начала присутствовал при его зарождении, кто — подобно вашему покорному слуге — по праву может считать его своим кровным детищем...
Манакор ничуть не преувеличивает, он искренне говорит то, что думает. При строительстве тоннеля он был в числе инженеров-проектировщиков, впоследствии все свои свободные капиталы вложил в акции тоннеля Сен-Георг, а теперь, по прошествии многих лет, занял в акционерном обществе один из руководящих постов. (Будучи главным инженером, он в то же время отвечает и за развитие внешних связей, и за рекламу.) Швейцары почтительно кланяются и распахивают перед ним сверкающие стеклянные двери. Войдя в вестибюль, Манакор останавливается, выжидая, пока соберется вся группа.
— В вашей стране тоже существуют так называемые гигантские тоннели, и наверняка вам доводилось проезжать через них. Однако вам как журналистам, вероятно, захочется познакомиться с нашим ближе. Я постараюсь, дамы и господа, максимально удовлетворить ваше любопытство. Начнем, пожалуй, с изучения макета...
Манакор подходит к стоящему посреди вестибюля столу длиной в несколько метров. Среди шпинатной зелени гипсовых гор белой змейкой выделяется отрезок тоннеля, вскрытый для наглядности и предстающий как бы обнаженным. По краям тоннеля — по обоим концам стола — вдоль шоссе шеренгой вытянулись игрушечные домики с красными крышами.
При виде макета в каждом из мужчин просыпается извечная ребяческая страсть к играм, а этот удивительный стол и впрямь сулит множество забав, одну другой увлекательнее. Японцы, оживленно щебеча, теснятся вокруг макета.
— По всей вероятности, вам известно, — продолжает свой рассказ главный инженер, — что нашу небольшую страну создатель наградил — или, если угодно, покарал — множеством высоких гор. Поэтому при строительстве дорог швейцарцы всегда сталкивались с массой трудностей. Судите сами: ведь нам приходилось прокладывать дороги в Альпах через высокогорные долины, плоскогорья и перевалы, а иные вершины там превышают две тысячи метров. Излишне напоминать, что на такой высоте почти круглый год стоит суровая погода. Поэтому еще в прошлом веке было начато строительство тоннелей, правда, в основном для железных дорог. В наше время на первый план выдвинулся автомобильный транспорт, его потребности обеспечивают такие знаменитые тоннели, как проложенный под горой Мон-Блан или под Сен-Готардским перевалом... Короче говоря, тоннель Сен-Георг, через который мы с вами только что проехали, создан по последнему слову науки и техники. Строительство продолжалось одиннадцать лет; при этом двадцать три строительных рабочих поплатились жизнью. Хотя длина тоннеля составляет всего лишь восемнадцать километров, он сокращает путь из Северной Европы в Южную на 286 километров... Именно такое число километров составляет тот отрезок пути, который прежде пролегал в горах, — головокружительная серпантинная дорога, на высоте около двух тысяч метров, где автомобилиста на каждом шагу подстерегают опасности; с осени до весны непрерывные снегопады, лавины, гололед затрудняют передвижение или делают его вовсе невозможным. Теперь с этими трудностями покончено: машины за каких-нибудь двадцать минут пересекают некогда опасный и коварный перевал — благодаря комфортабельному, сухому, хорошо освещенному тоннелю.
