Александр Афанасьев - Сожженные мосты часть 7
– Перестань нести чушь.
Тамара хищно усмехнулась
– Марин, а Марин! Посадочный бюллетень у тебя? Ну-ка дай…
– Прекрати…
– Не обращая внимания, Тамара вчитывалась в схему рассадки пассажиров высшего класса
– Та-а-ак… высший класс, место…
– Ну, прекрати… – почти со слезами попросила Алия
– Место Три Б. Заказано и оплачено с корпоративной скидкой, Нефтяное общество Тер-Акопова, представительство в Константинополе. А что, подруга, неплохо… Я бы и сама, но если уж такое дело…
За спиной кто-то понимающе хихикнул.
Алие было мерзко… так мерзко, будто она вляпалась в дерьмо, не просто наступила – а упала в него, вывалялась с нем с головы до ног. Она пошла на это потому, что так нужно было для уммы – но все равно было мерзко, отвратительно, постыдно. Как они могут?! В авиакомпании на должности стюардесс подбирали как на конкурс красоты, помимо внешних данных требовались еще и не слишком твердые моральные устои… об этом никто не говорил вслух, но это было. Нельзя сказать, что кого-то заставляли… та же Тамара. Соблазнили, бросили, оставили с ребенком, а тут… высший класс, главноуправляющие, помощники управляющих, попадаются чиновники от четвертого класса и выше, потому что, только начиная с четвертого класса можно летать высшим классом за казенный счет. Можно удачно выскочить замуж, или немного подзаработать, подцепить богатенького прожигателя жизни, поработать гидессой по Санкт-Петербургу, переводчицей… или как там еще это можно назвать. А можно и просто – перемигнулись, пошли в туалет, которых в высшем классе аж целых четыре, и…
Только все это так мерзко…
Как же они так могут? Разве этого хочет Аллах? Разве так себя должна вести женщина? Распутничать, оголять ноги, руки, отдаваться то одному мужчине, то другому.
Русские говорят, что дали женщинам свободу – но разве нужна такая свобода? Русские говорят, что избавили женщин от притеснения – но разве в исламе есть место притеснению женщины? Разве не сказано: Наиболее совершенной верой обладает тот из верующих, кто отличается наилучшим нравом, а лучшими из вас являются те, кто лучше всех относится к своим жёнам. ********
Но ничего… Скоро все изменится.
Когда самолет занял положенный коридор в девять тысяч метров, когда под крыльями Юнкерса было уже не верное море – а казачий юг России – Алия спустилась вниз, зашла на кухню – готовить еще не начинали, контейнер был нетронут. Взяла кусачки, скусила пломбу…
– Слава Аллаху… Мы тут чуть не околели… – сказал один их молодых муджахеддинов, выбираясь из контейнера.
– Перестань стонать, Али. И веди себя, как подобает мужчине и воину – второй моджахед, самый старший из всех передернул затвор автомата Калашникова – кто в салонах?
– Никого. Сопровождения нет.
– Ты уверена, сестра?
– Уверена …
– В кабине?
– Я провожу. Надо, чтобы пошел кто-то один.
– Я пойду.
– Ну, тогда… во славу Аллаха…
Один из моджахедов размахнулся – и ударил Алию по лицу…
Воздушных маршалов, сотрудников службы безопасности авиакомпании, сопровождающих самолет – в салоне не было. В Российской Империи никто и никогда не угонял самолеты. Взрывать – взрывали, не раз и не два. Но угонять – не угоняли никогда. Потому, что предъявлять властям какие-то требования, угрожая убить заложников – было бесполезно, заканчивалось это всегда одинаково, разным было только количество погибших.
– Что вы здесь… делаете…
Человек – имеется в виду неподготовленный человек – сталкиваясь со смертельной опасностью, погибает обычно из-за того, что принимает неправильные решения. А неправильные решения он принимает из-за того, что перед тем, как принять решение люди обычно обдумывают ситуацию – а тут их надо принимать мгновенно. Только профессионал, натренированный на уровне инстинктов, в подобной ситуации делает то, что нужно, потому что он не думает, реакция на все возможные ситуации им давно отработана и сто раз проиграна на тренировках.
Тамара, спускаясь вниз, чтобы взять шампанского, наткнулась на молодого человека, небритого, с короткой, крысиной бородкой и плещущимся в глазах фанатичным безумием. За ним на второй уровень поднимался еще один – и когда Тамаре в живот ткнулось что-то твердое – она инстинктивно схватилась за это руками.
Автомат бабахнул короткой очередью – и стюардессу отбросило на ступеньки. Террористы бросились по лестнице во второй салон, первый, кто выскочил– дал автоматную очередь в потолок, что-то заискрило.
– Аллаху Акбар! Аллаху Акбар! Не вставать! Не вставать! Сидеть! Сидеть! Аллаху Акбар! Аллаху Акбар!
Во втором ряду встал пожилой, лет под семьдесят человек.
– Как вы смеете…
Бабах!
Старика отбросило пулями на сидение, пассажиры закричали в голос
– Молчать! Молчать, молчать, убью! – бесновавшийся террорист дал очередь в женщину, вышедшую из туалета в проход, просто потому что испугался – убью! Сидеть, убью!
– Дима, что там у нас…
Дверь из салона в кабину самолета не запирали, просто потому, что стюардесса принесет кофе, поесть, обе руки будут заняты подносом…
– Короткое замыкание на втором уровне! – резко сказал второй пилот, смотря на загоревшуюся красным контрольную лампу
– Иди, посмотри…
Дверь открылась с пинка, террорист с порога выстрелил из пистолета во второго пилота, вышедшего из кресла – и его отбросило назад. Взвыли турбины, самолет дернулся так, что террорист едва не полетел с ног.
– Ты что… – первый пилот выровнял самолет, не попустил его срыва только за счет своего опыта – ты что делаешь, дурак?!
– Молчать! Во имя Аллаха молчать, убью! Убью!
– Дурак, кто самолет поведет? Кто самолет поведет?!
– Я поведу! Я поведу, с именем Аллаха! Молчи и держи курс! Молчи!
Алия выходила последней – ее ударили по лицу, под глазом наливался синяк – это чтобы все поверили, что она тоже – жертва террористов, а не член исламской террористической ячейки. Поднимаясь по лестнице, она взглянула в глаза Тамаре, которая была еще жива.
– Проститутка, тебя наказал сам Аллах! – Алия пнула умирающую Тамару ногой. Потом пошла дальше…
Человека со светлыми волосами звали Грегор Гольц – хотя билет у него был на имя чиновника десятого класса Григория Олсуфьева – и он был опасен. Он был опасен не меньше, чем алабай, среднеазиатская овчарка, разрывающая волков, чем некоторые виды сибирских собак, останавливающих лосей и медведей, он был опаснее всех четверых террористов вместе взятых. Сорок один год от роду, справлял службу сначала в войсках особого назначения, затем – в дворцовой полиции. После достижения срока выслуги – а он ее выслужил в тридцать один год – он ушел в частную сферу, и на данный момент занимал должность управляющего по вопросам безопасности "Нефтяного и Торгового дома Тер-Акопова". У него не было ни ножа, ни пистолета, ни автомата, ни снайперской винтовки – но сдаваться этот человек не собирался. Положив руки на затылок, как и все – он хладнокровно просчитывал варианты.
То, что кончится плохо – это, несомненно. Лететь им некуда, они над Россией, это не трансатлантический лайнер, он предназначен для того, что бы перевозить максимальное количество пассажиров за минимальную цену внутри страны. Стоит им где-то приземлиться для дозаправки, выдвинуть требования – и взлететь им уже не дадут, начнется штурм. Все они понимают, что им – конец, за террористический акт наказание может быть только одно – смерть. Империя не договаривается с террористами, тем более в таких обстоятельствах – на Востоке мятеж, в Висленском крае – мятеж… собственно, он как раз и выкроил день, чтобы слетать в Санкт-Петербург, найти старых друзей и кое о чем тет-а-тет переговорить. В составе жандармерии существуют группы "Волк" с территориальными отделами по стране, в Санкт-Петербурге их встретит отряд А – спецподразделение, подчиняющееся СЕИВК и занимающееся борьбой с терроризмом. Несмотря на то, что у этих – огнестрельное оружие – шансов при штурме у них никаких, максимум, что они успеют сделать – это пристрелят нескольких бедолаг, прежде чем сами отправятся к Аллаху… или куда там. Четверо – слишком мало, чтобы надежно контролировать огромный двухпалубный лайнер, даже если с автоматами. Тогда какого черта им надо?
Неужели…
Услужливая память подсказала – да, вполне возможно…
Тогда, десятого сентября прошлого года, последний самолет, который упал в Виргинии, САСШ – по подозрениям, мог направляться к атомной электростанции. Неизвестно, что там произошло, то ли самолет сбили, то ли сами террористы не справились с управлением, то ли граждане попытались захватить управление … да и неважно это. Если бы самолет упал на атомную станцию – беженцами бы стали миллионы, погибшими – десятки тысяч.
