Максим Теплый - Остров Сердце
Глухов подивился этой необычной картине, хотел цыкнуть на собак, погнать их, но раздумал и снова двинулся было к воде. В эту секунду вожак неожиданно оскалил огромные желтые клыки и сипло зарычал. Тут же вслед за ним обнажили зубы и принялись рычать на разные лады остальные.
"Чушь какая-то! – подумал Глухов, но на всякий случай достал из-за пояса пистолет. – Пристрелить вожака, и дело с концом!". В этот момент он почувствовал резкую боль в икроножной мышце, в которую молча вцепилась небольшая шавка. Глухов резко мотнул ногой, рассчитывая легко освободиться от взбесившейся твари, стрелять в которую было неудобно – надо было хотя бы сбросить ее с себя, отшвырнуть на метр и потом пристрелить. Но как только он попытался это сделать, на него одновременно бросились еще несколько псов, каждый из которых работал по своей цели: один атаковал ногу, другой ягодицу, третий ударил в кисть левой руки, промахнулся, но повторил бросок и успел-таки сомкнуть клыки, повредив сухожилие.
"Да что же это!? – подумал Глухов, не осознавая до конца ужас своего положения.
– А ну!!! – заорал он и попытался сбросить с себя наседавшую ораву. "Покусают же всерьез, сволочи! Надо стрелять!".
Он выстрелил в вожака. Пуля ударила того в грудь и отшвырнула. Пес отчаянно завизжал от страшной боли. Глухов еще раз крутанулся вокруг собственной оси и выстрелил в другую тварь, ту, что прокусила ему руку. Выстрел разнес коварной шавке голову и она замертво покатилась в пыль.
Но именно в этот момент произошло то, что определило исход схватки. Шерхан, обливаясь кровью, прыгнул Глухову на спину всем своим немалым весом и ударом огромных лап свалил на землю.
Стая радостно и дружно взвыла, завизжала на все лады, зашлась в истерическом лае и бросилась рвать добычу. Глухов еще не верил, что погибает, что через пару минут от него останется окровавленная груда мяса. Он попытался встать и принялся беспорядочно стрелять во все стороны. Но явно опоздал с активной защитой. Умирающий Шерхан вцепился ему в ключицу и легко перебил ее, после чего вооруженная рука Глухова перестала ему подчиняться. Здоровой рукой Максим пытался отодрать от себя пса, нажимая ему на горло и понимая, что именно от него исходит основная опасность. Но тут он почувствовал страшную боль в паху: очередная мелкая бестия вцепилась в него, и этот подлый укус практически погасил его сознание. Он ослабил хватку, и Шерхану этого мгновения хватило, чтобы в смертельных конвульсиях полоснуть его клыками по горлу. Глухов еще продолжал по инерции отбиваться, но из перекушенной артерии пульсирующим фонтаном забила кровь, а вместе с ней стали уходить и последние силы, и сама жизнь.
Еще через секунду Шерхан вытянулся во всю свою немалую длину и издох, но одновременно померкло сознание и Максима Глухова. Оставшиеся в живых псы стали рвать его на части, теперь уже абсолютно безнаказанно. Все эти дни они питались мертвечиной, и теперь, урча от удовольствия, наслаждались вкусом агонизирующей и дымящейся горячей плоти…
Герои бывают разные
Марка Ручку привезли на остров уже после того, как стрельба окончательно стихла. Он пытался от этой поездки увернуться, резонно интересуясь, а зачем, собственно, ему туда возвращаться. Но военные давно уже передали его в руки следователей, у которых были свои резоны. Марку вежливо объяснили, что нужно кое-что выяснить о его пребывании на острове, пообщаться с Егорычем и другими жителями, которые могли бы, к примеру, подтвердить, что он заходил в местный продмаг, толкался на пристани, ожидая паром, брал лодку для рыбалки ну, и уточнить все остальное, что могло интересовать следствие…
Марк люто ругал себя за то, что проявил идиотскую жалость к заложникам и поперся к военным сообщать про подземный ход. Нужно было сразу уходить, прямо тогда – лунным вечером, когда он с таким трудом покинул остров.
С самого начала все пошло наперекосяк. Ну, например, зачем вообще было ехать на остров, если он для себя решил, что убивать Каленина нет необходимости? Ведь был же знак свыше – пистолет пропал…
И за каким лешим было устраивать этот спектакль с гранатой?
Потом – драка с Морозовым… Смешно и глупо. Егорыч подначивал, мол, Степка в рукопашной непобедим! Захотелось потешить самолюбие и заодно организовать все так, чтобы подставить под удар Каленина. Вышло все – лучше некуда: и Степку одолел, и Каленина подставил. Только зачем?! Вот и доигрался…
Одно ясно, если они пересекутся с Калениным, тот непременно вспомнит про встречу в подмосковном лесу, после которой был убит генерал Удачник. Одного этого эпизода из его короткой, но насыщенной биографии хватит,чтобы открыть ему прямую дорожку в колонию для пожизненно осужденных. Не спасет даже то, что Марк, сам того почти не желая, принял посильное участие в освобождении заложников и внес заметный вклад в победу над международным терроризмом, будь он неладен!…
…После того, как сопротивление боевиков было подавлено, удержать людей в домах военным поначалу никак не удавалось. Мужики вырвались из маяка еще во время боя, а старики и женщины, как только стихла стрельба, бросились искать среди них своих. Хорошо хоть, детей во главе с поседевшей за два дня Ираидой Хасбулатовной удалось организованно вывести из усадьбы, чтобы обезвредить взрывчатку. И, надо сказать, саперы сработали быстро, намного раньше, чем Каленин понял, что телефон, лежащий в его заднем кармане, принадлежит Расулу…
Но постепенно почти всех жителей вытеснили с улиц, заставили их вернуться в свои дома, а детей разместили в старом кирпичном здании, построенном еще при графине, где располагались почта, отделение Сбербанка, аптечный киоск и так называемый Дом быта.
Поначалу казалось, что особой спешки с эвакуацией детей нет, но после того, как их осмотрели врачи, стало ясно, что некоторые нуждаются в экстренной помощи. Среди последних был и тот самый Володя, которого Беркас хотел забрать с собой, когда увозил последнюю партию детей. Мальчуган оступился на высоком крыльце усадьбы и врачи предполагали у него сложный перелом ноги в нескольких местах, со смещением кости и разрывом связок.
Из уцелевших окон второго этажа Дома быта и через щели в заборе дети с интересом наблюдали, как к пристани подходят разномастные суда. Никто из старожилов не припоминал, чтобы разом причаливало такое количество плавсредств. Первые подошли еще во время боя, подвозя дополнительные силы спецназа. Теперь к ним присоединялись все новые и новые, привозившие медиков, многочисленных людей в штатском, а также милиционеров, которых выстраивали в гигантскую цепочку вдоль берега.
На суда, оборудованные как плавучие медицинские пункты, грузили раненых спецназовцев. Кого-то по необходимости тут же оперировали. Других просто отправляли "на большую землю". Именно в одной из таких плавучих операционных оказывали экстренную помощь зверски избитому Андрею Дробенко. После потрясшего всю страну прямого эфира тележурналиста, вместе с оператором и двумя техническими помощниками, заперли в погребе одного из пустующих домов. Там они провели ночь, а незадолго до штурма острова сильно покалеченный Дробенко начал периодически терять сознание. Когда их освободили спецназовцы, журналист уже находился в коме.
Врачи сообщили Гирину, что шансы выжить у парня есть, но вот зрение он, похоже, потерял навсегда…
Футбольное поле, находящееся прямо за клубом, тоже приспособили под военные нужды. Сюда один за другим приземлялись вертолеты, доставлявшие на остров медиков, следователей, экспертов-криминалистов, взрывотехников, психологов, кинологов с собаками…
Разгрузившись, вертолеты принимали на борт тех, кто нуждался в помощи, и тут же, взревев на взлете, покидали остров. Только тот, что был сбит, одиноко лежал на боку прямо посреди центральной улицы с поломанными винтами. Падая, он вырубил просеку в кипарисовой алее и как бы разорвал ее надвое. Мощные стволы были сломаны на разной высоте, и казалось, что по аллее прошелся злобный великан, который мимоходом, как спички, ломал вековые деревья и бросал обломки себе под ноги.
Военных с каждой минутой становилось все больше и больше. Они разделились на мобильные группы и прочесывали остров, внимательно осматривая каждый квадратный метр и собирая все, что могло бы в будущем помочь следствию.
Мертвых боевиков сначала внимательно осматривали, не прикасаясь. Потом в дело включались саперы, которые должны были убедиться в том, что покойник не превращен в мину…
На маяке устроили временную тюрьму, где с теми из боевиков, кто сдался во время боя и кто был легко ранен, уже работали следователи.
…Во дворе дома, куда двое вежливых штатских привели Марка, врач с медсестрой колдовали над человеком с перевязанной головой, которого все называли "товарищ полковник", а тот всячески пытался убедить врачей, что в медицинской помощи не нуждается. Рядом крутился, давая нелепые советы, пожилой худощавый дядька в изодранном костюме с черным синяком в половину лица и разбитыми, опухшими губами. Тут же переминался с ноги на ногу невысокий мент в форме, то и дело снимавший с головы фуражку, чтобы промокнуть вспотевшую лысину.
