Том Клэнси - Военные действия
Весь экипаж РОЦа, за исключением полковника Се-дена и ухаживающей за ним рядовой Девонн, расположился в тени деревьев.
Генерал Роджерс согласился принять медицинскую помощь только после того, как будут обработаны раны полковника Седена.
Он приблизился к лежащим на земле курдам. Крайний слева находился без сознания, на его груди и руках чернели страшные ожоги. Дыхание вырывалось с хрипом.
– Этот человек держал пистолет у виска полковника Седена, в то время как его сообщник по имени Хасан жег полковника сигаретой. Его зовут Ибрагим.
– Ибрагим вряд ли доживет до суда, – проворчал Мюсикант. – Ожоги третьей степени и серьезное поражение дыхательных путей.
Обычно Роджерс сочувствовал раненым бойцам независимо от их убеждений. Но этот тип не был солдатом. Это был террорист, обыкновенный преступник.
Август посмотрел в глаза старого друга.
– Оставьте их, генерал, – произнес он.
– Сейчас, – ответил Роджерс и перешел к следующему. Распростертый на земле курд был в сознании и смотрел в небо непокорными, злыми глазами.
Роджерс равнодушно показал на него стволом пистолета.
– А этот?
– Этому повезло больше других, – ответил Мюсикант. – Наверное, командир.
Они защищали его как могли. У него ожоги второй степени и легкий шок. Выживет.
Некоторое время Роджерс вглядывался в лицо курда, потом присел рядом с ним на корточки.
– Этот человек меня пытал.
– Мы заберем его в Соединенные Штаты, – произнес Август. – Он предстанет перед судом. Его преступление не останется безнаказанным.
Роджерс не сводил глаз с ожесточенного и непокорного лица Сиринера.
– Когда его будут судить, – произнес генерал, – курды начнут похищать и казнить работающих в Турции американцев. Или подорвут в воздухе американский самолет. Или подложат бомбу в американскую корпорацию. Суд над этой сволочью станет настоящим бедствием для нашей страны. Знаешь, в чем заключается ирония?
– Нет, генерал, – устало произнес Август. – Скажите.
– В том, что требования курдов в принципе справедливы. Суд окажется для них лишней возможностью привлечь внимание к своим проблемам. Мировая общественность посчитает его действия обоснованными и понятными. То, что он жег живого человека паяльной лампой и унижал женщину, будет расценено как героизм.
Про него скажут, что он пошел на это ради блага своего народа.
– Ну, мы еще посмотрим, – возразил полковник Август. – Существует и другая точка зрения. О ней узнают тоже. Об этом мы позаботимся.
– Каким образом? – спросил Роджерс. – Вы не имеете права раскрываться.
– Достаточно будет ваших показаний. Вы заслуженный человек, военный герой.
– Они докажут, что мы шпионили за ними и вынудили их на ответные действия. А я убил их товарища в Турции и уже тем самым заслужил наказание. Они обвинят нас даже в уничтожении этой... пастушьей пещерки.
До офицеров донесся гул двигателя РОЦа. Август встал между Роджерсом и Сиринером.
– Поговорим позже, сэр. Мы выполнили задачу. И можем этим гордиться.
Роджерс промолчал.
– С вами все в порядке?
Генерал кивнул.
Август отошел в сторону и включил радиопередатчик.
– Сержант Грей, – произнес он в микрофон, – приготовиться к запуску таймера.
– Слушаюсь, сэр!
Август повернулся к десантникам.
– Остальным приготовиться к...
Полковник вздрогнул от прогремевшего выстрела и резко обернулся.
Сжимающая пистолет голая рука генерала была опущена вниз. Из ствола к остекленевшим глазам Роджерса поднимался синий дымок. Генерал смотрел, как вытекает кровь из дыры во лбу Сиринера.
Август резким движением вырвал пистолет из руки старого друга.
– Это ты выполнил свою задачу, Берт. А я еще нет.
– Майк... какого черта?.. Что ты сделал?
– Вернул свою гордость, – ответил генерал, глядя в глаза Августу.
Потом Роджерс повернулся и медленно побрел по направлению к дороге.
Услышав выстрел, экипаж РОЦа повскакивал на ноги. Теперь Роджерс мог улыбаться. И улыбнулся. Предстояло извиниться перед Филом Катценом.
Лицо полковника Августа посерело. Он приказал Мюсиканту закончить с ранеными и полковником Седеном. Затем протянул пистолет рядовой Девонн.
– Сэр, – произнесла она. – Никто ничего не видел.
Курд был убит в ходе перестрелки. Август мрачно покачал головой. – Я знаю Майка Роджерса всю свою жизнь. Он еще ни разу никому не солгал. И вряд ли изменит своим правилам.
– Его отдадут под суд! – воскликнула Девонн.
– Знаю! – рявкнул Август. – Именно это меня и волнует. Майк сделает то, что хотел сделать этот курд. Он использует суд как свою трибуну.
– Зачем? – растерянно спросила Девонн.
– Затем, – нервно вздохнул Август, – чтобы показать Америке, как надо поступать с террористами. А всему миру – что Америка не намерена больше их терпеть.
Повернувшись к подъехавшему РОЦу, полковник скомандовал:
– Все к машине! Уходим. Проклятую пещеру взорвать к чертовой матери!..
Глава 59
Вторник, шесть часов ноль три минуты вечера
Дамаск, Сирия
Эскорт из двух машин президентской службы безопасности подкатил к зданию американского посольства в Дамаске в пять часов сорок пять минут. Посла Хэвелса проводили до самых ворот, где его встретили два морских пехотинца. Катафалк доставил тела агентов службы безопасности к задним воротам посольства.
Хэвелс отправился прямиком в свой кабинет. Несмотря на застывший в глазах страх, выглядел он весьма решительно. Он тут же набрал номер турецкого посла в Дамаске и пересказал ему все, что случилось во дворце, а также сообщил, что нападение на пограничный вертолет и взрыв плотины совершили не сирийцы, а курдские террористы.
Худ всегда считал переодевания и маскировку атрибутикой шпионских фильмов и дурацких романов. И вот ему довелось прошагать по Дамаску добрую треть мили в одежде уроженца улицы Ибн-Ассакер. Другого выхода не было. Если бы его узнал хоть один журналист или политический деятель, жизни сопровождающих его двух женщин оказались бы в опасности.
В посольстве Худ немедленно попросил провести его в комнату, откуда он смог бы связаться с Бобом Хербертом. Тяжелая дверь в кабинет помощника посла Джона Лекоза закрылась, и Худ остался один. Шторы были задернуты, в кабинете царили полумрак и прохлада. Худ наконец почувствовал себя в полной безопасности. Набирая номер Херберта, он вдруг подумал, что Шарон и ребятишки могли услышать про события в Дамаске. Он разволновался и решил позвонить им сразу же после разговора с Оп-центром. Вначале нужно узнать про РОЦ.
Херберт поднял трубку после первого же гудка. Он чрезвычайно сдержанно сообщил Худу хорошую новость. Ракетный удар успели отменить. Десантники провели успешную операцию, освободили и РОЦ, и его команду. Сейчас все находятся в Тель-Нефе. Раненых курдов передали сирийским военным.
В коротком интервью Си-эн-эн руководитель армейской пресс-службы сообщил, что взрыв в пещере произошел из-за не правильного обращения со взрывчаткой со стороны террористов.
Худ пребывал в восторженном состоянии до тех пор, пока Херберт не рассказал ему о пытках, которым подвергся Майк Роджерс, и о том, как он застрелил главаря террористов.
Некоторое время Худ молчал, потом задал вопрос:
– Кто был свидетелем убийства?
– Этот вариант не проходит, – проворчал Херберт. – Майк хочет, чтобы люди узнали о том, что он сделал и почему он так поступил.
– Он побывал в аду, – задумчиво произнес Худ. – Надо поговорить с ним, когда он немного придет в себя.
– Пол...
– Я знаю, чем на него можно подействовать. На суде ему придется рассказать обо всем, что он делал в Турции и для чего. Раскрыть контакты, методы работы и многое другое.
– В интересах национальной безопасности можно провести закрытый военный трибунал.
– Пресса все равно найдет лазейку, – возразил Худ. – Они разорвут нас на части. В результате окажется под угрозой вся разведывательная работа на Ближнем Востоке. Что говорит полковник Август? Он же старый друг Майка.
– Август перепробовал все доводы, – сказал Херберт. – В ответ Майк твердит, что терроризм стал самой серьезной опасностью для Америки. И бороться с ним надо только огнем.
– Он все еще в шоке, – сделал вывод Худ.
– Его осмотрели в Тель-Нефе, – вздохнул Херберт. – Медики утверждают, что он вполне здоров.
– После таких пыток?
– Майк бывал в подобных переделках десятки раз и никогда не срывался, – ответил Херберт. – В любом случае израильские врачи уже дали свое заключение, и сам Майк утверждает, что хорошо все продумал.
Худ дотянулся до лежащего на столе карандаша и блокнота.
– Какой телефон на их базе? Я хочу поговорить с ним, прежде чем он совершит что-нибудь безрассудное.
– Ты не сможешь с ним поговорить, – сказал Херберт.
– Почему?
