Максим Теплый - Остров Сердце
– Первым не пойдешь! Это приказ! После сорока все по-другому, ты же сам знаешь. Пусть идут молодые. Ты отвечаешь за операцию в целом.
Михалев, готовя атаку, перебрал весь личный состав. От того, как сработают эти двое, зависели жизни не только его бойцов, но и заложников.
Он остановился на этих двух, руководствуясь исключительно интуицией. Он даже самому себе не мог объяснить, почему принял именно такое решение. Были более умелые. Были на голову опытнее. Но эти двое отличались какой-то внутренней бесшабашностью, презрением к боли и смерти. В другой ситуации он посчитал бы это скорее недостатком. А тут нужны именно такие, которые будут харкать кровью и все равно идти вперед… Особенно младший Котик, который был непоколебимо уверен, что есть высшая справедливость, и поскольку смерть уже забрала его старшего брата, теперь не его черед умирать…
– Пусти меня первым, командир! – уговаривал Михалева Котик. – Я смогу, будь уверен! В смысле, не убьют меня…
Михалев всмотрелся в светло-серые глаза Котика-младшего и вдруг почувствовал: этот дойдет до цели целым и невредимым, ибо уверен, что пули обойдут его.
– Хорошо, Валентин!…Кого видишь рядом с собой?
– Сашка готов, я с ним говорил.
– Альметов? – вскинул брови Михалев. – Он же… Ну, ты сам знаешь…
Они оба знали. Во время последней операции Александр Альметов совершил серьезную ошибку – это было, когда группа Михалева штурмовала британское судно, захваченное сомалийскими пиратами. Он тогда нарушил незыблемое правило спецназа, которое выглядит парадоксальным: в атаку не ходят в одиночку, даже если уверен, что сладишь с противником. Смысл этого правила в том, что бросаясь в одиночку в бой, ты не только сам остаешься один, без прикрытия, ты оставляешь в одиночестве товарища. Ты, допустим, все сделал чисто. Но товарищ-то остался без твоей поддержки…
В азарте боя Альметов в одиночку атаковал капитанский кубрик и мастерски уложил двух бандитов, но оставленный им на палубе товарищ получил автоматную пулю в спину. И выжил только потому, что она прошла под углом и потому не пробила тяжелый отечественный бронежилет.
– Да он землю ест, товарищ полковник, – настаивал Котик-младший, – реабилитировать себя хочет! Давайте мы с ним попробуем!
– Хорошо, Валя! Пойдете с Альметовым. Вам погибать никак нельзя, понял? "Неумираек" (так у них в группе прозвали французские защитные костюмы) только две… Так что приказываю жить!…По крайней мере, до того, как выполните задание.
Котик в ответ улыбнулся, оценив мрачноватый юмор командира.
…Сняв под водой дыхательные аппараты и ласты, одетые прямо на специальные пуленепробиваемые ботинки, парни выпрыгнули из воды там, где когда-то был вырыт котлован для новой пристани. Это место выбрали потому, что здесь можно было максимально близко подойти к берегу по глубокой воде.
Вышло так, что один из боевиков, который сидел на корточках возле двери, ведущей в жилье Егорыча, именно в эту секунду сосредоточенно смотрел на воду. Увиденное парализовало его на несколько мгновений, хотя парень был опытным воякой и повидал всякое. Но такого видеть даже ему не приходилось: из абсолютно безмятежной прибрежной водной глади на высоту более метра одновременно вылетели два человека, как ему показалось, в пятнистых камуфляжных костюмах, то есть без всякого подводного снаряжения. Еще до того, как боевик успел осмыслить происходящее и взяться за автомат, эти двое в несколько гигантских прыжков достигли берега. Один из них, заметив, что обнаружен, повел в сторону боевика диковинным предметом, и над головой бородача ударили в стену пули, а брызнувшая в стороны кирпичная крошка в кровь посекла ему затылок. После этого он наконец вскинул автомат, но опоздал ровно на мгновение, которого хватило, чтобы его достала вторая очередь.
Оружие боевых пловцов стреляло бесшумно, однако Саша Альметов, который бежал на полкорпуса впереди и стрелял первым, чуточку промахнулся. Просто звезды не так встали… По его расчету, именно первая пуля должна была попасть в противника, а достала лишь вторая, отколов ему часть черепа. Этого мига хватило, чтобы боевик успел громко вскрикнуть, привлекая внимание напарников.
Те вылетели из двери и открыли ураганный огонь в сторону берега. Но за эти несколько секунд Котик и Альметов сократили дистанцию боя вдвое, и теперь каждый, кто выбегал из дверей, попадал под их прицельный огонь.
Если бы кто-то смотрел на этот скоротечный бой со стороны, то он увидел бы следующую картину. Два рослых парня бегут от воды в сторону флигеля, постоянно бросая свои тренированные тела то вправо, то влево. При этом то один, то другой вдруг падает на землю, как подкошенный, поскольку его буквально срубает пуля, но тут же, подобно ваньке-встаньке, поднимается и продолжает неистовый бег прямиком на ураганный автоматный огонь, успевая почти без промаха выкашивать противников…
Когда Котика второй раз достала вражеская пуля, ударив в бедро, он практически потерял способность бежать и теперь нелепо прыгал, волоча онемевшую ногу и во весь голос матерясь от ярости и боли. При этом подумал: ай да командир! пошли бы всей группой, как некоторые предлагали, половины ребят не досчитались бы. А с "неумирайками", пожалуй, и добежим, точнее допрыгаем…
Меньше чем за полминуты счет в этом кровавом противостоянии стал таким: со стороны двоих, что рвались от воды, несколько падений от пуль, которые наносили тяжелые удары, но не пробивали тончайшую пуленепробиваемую ткань, а со стороны боевиков – пятеро убитых.
Двое оставшихся отступили внутрь, за старинные стены, которые и артиллерийский снаряд вряд ли взял бы с первого раза, но и это их не спасло, Старший лейтенант Валентин Котик, держа автомат в одной руке и поливая дверной проем огнем, другой рванул из-за пояса "лимонку", дернул зубами кольцо и, рухнув на землю, закатил гранату аккурат к ним под ноги.
Грохнул взрыв, и сразу же после того, как жаркая взрывная волна вздыбила пространство и вырвалась из двери, лейтенант ворвался внутрь и, как учили на многочасовых тренировках, дал три короткие очереди – сначала прямо перед собой, потом на уровне колен в один угол и тут же во второй. Он успел понять, что попал – по тому, как спели свою песню горячие пули. Понял и то, что попал уже в мертвых.
Котик победоносно вскинул кулак, обернулся, чтобы пригласить напарника к стремительному победному рукопожатию, но увидел, что тот лежит в двух метрах от входа, широко раскинув руки. Он сразу почувствовал, что Альметов убит наповал, хотя не понимал, как такое могло произойти. Котик бросился к мертвому товарищу, на ходу рванул из кармана переговорное устройство и заорал, не узнавая собственного голоса:
– Семь к одному! Семь к одному! Начали!
Михалев все понял. Фраза лейтенанта означала: у них убиты все семь, у нас один, можно начинать штурм.
Котик видел, что со всех сторон к флигелю несутся боевики. До ближайшего из них было метров семьдесят.
У него остались буквально мгновения, чтобы сдвинуть плиту и открыть ход для основной группы, но он не удержался и сначала бросился к убитому. Лейтенант перевернул товарища навзничь и понял, что тот погиб от гранатного осколка, который нашел единственный незащищенный квадратный сантиметр между шлемом и шеей.
– Черт!!! Саша!!!! Как же так?!
Он вспомнил любимую присказку погибшего товарища, который перед боем всегда повторял, как молитву: "Умирать не страшно, братья! Страшно покидать живых!"
– Страшно, брат!!! – Котик яростно хлопнув себя ладонью по онемевшей ноге и бросился в пристройку. Над ним и рядом ударили первые очереди, которые крошили старый графский кирпич, но лейтенант почему-то был уверен, что боевики его не достанут, а если и попадут, то костюм защитит. Поэтому он встал во весь рост и успел увидеть всю картину вокруг себя: флигель одновременно атаковало человек десять, которые видели одинокого бойца, начисто, как казалось, лишенного шансов на спасение, поскольку деться ему было некуда.
Котик, вопреки логике боя, демонстративно повернулся к противнику спиной, хлопнул себя по заднице, потом помахал в сторону боевиков поднятым средним пальцем и только затем одним прыжком скрылся во флигеле.
Лейтенант отщелкнул от автомата прикрепленный к нему мощный металлический штырь, вставил его в специальное крепление, и оружие превратилось в нечто подобное лому.
Котик быстро вогнал его заостренный конец в узкую щель между стеной и плитой, потянул автомат на себя, и в эту же секунду грохнул взрыв, который разметал тело лейтенанта на молекулы – и одновременно бросил в сторону плиту, открывая ход. Через минуту из темноты подвала рванулись черные силуэты…
Психология штурма
…Ровно за пятнадцать минут до того, как из воды вылетели Котик с Альметовым, с противоположной стороны острова к пристани подошел двухпалубный речной "трамвайчик", на борту которого находились двое: Беркас и крепыш в капитанской фуражке, управлявший судном.
