Гера Фотич - Спасти президента
— Даже с такими глазами начальники поезда не нарушают служебные инструкции и зайцев не провозят — ехидно заметила она, улыбаясь, и остановившись, выставила вперёд стройную ножку.
— Есть возможность оказать отечеству неоценимую услугу — с опытной интонацией, и уже полностью контролируя себя, твёрдо произнёс Йонас. При этом, достав из потайного кармана уже ничего не значащий старый служебный жетон.
— То, что неоценимую, это я уже поняла — сказала она с усмешкой.
Таких жетонов она успела повидать достаточно. Изучать его не было смысла — всё было ясно с первого взгляда на мужчину. Через пару минут он уже сидел у неё в купе.
Хельга работала начальником поезда уже несколько лет. С тех пор как ушла от очередного мужчины. Сколько их было? Сначала — мужья. Потом сожители. Она решила, что разницы большой нет, а на оформление требуются деньги. Зачем тратиться? Ни с одним из них она не прожила более трёх лет. Все они были разные. Был красивый, который сидел на её шее, а потом оказался педиком. Потом некрасивый, но очень заботливый, который видимо от счастья подсел на наркотики и умер. Затем — преступный авторитет, который однажды уехал на встречу и не вернулся. После чего она сошлась с пожилым профессором, бросившим свою семью. Но его ревность стала через год невыносима, и она сбежала сама. Были ещё другие. Она не хотела задумываться над своей жизнью. Года отсчитывались отпусками, а между ними были поездки. Единственное, что её, в какой-то степени, радовало — это отсутствие детей. Куда бы она их сейчас дела? Когда-то она о них мечтала.
О мальчике, похожем на любимого мужчину.
Их было так много, что она сразу не могла вспомнить на кого именно. Влюблялась сразу и безумно, переставала видеть всё вокруг.
Очередной мужчина стирал в её памяти всё, что у неё накопилось до него. И словно на магнитный диск она по-новому записывала: запах его тела, теплоту рук, звучание голоса….
Закрывая глаза, безошибочно могла воспроизвести всё его тело с родинками и шрамами. Но проходило время, появлялся новый мужчина. Новая запись накладывалась на диск, стирая предыдущую. Маленький мальчик казался ей тем ларцом, в котором она могла сохранить своего любимого мужчину, но видимо это ей было не суждено. И продолжал крутиться судьбоносный диск. Долго ли ещё?
Устроилась работать на железную дорогу. Позже посадили кого-то из министерства, и зарплата перестала расти. Мужчины ушли с поездов, предоставив бабам разбираться с буянящими пассажирами, соблюдением графика движения и выращиванием своих чад.
Детей у неё не было, и она вся отдалась работе. Руководство заметило её трудолюбие, и назначили начальником.
Хельга шла навстречу незнакомому высокому мужчине с офицерской выправкой. Она знала, что ему нужно и готовилась к отказу. Лишний билетик? Доставить посылку? Но то, что он спросил, спутало все её планы. Она успела отвыкнуть, что кто-то видит её красивые глаза, при этом разглядывая стройные ноги.
Дыханье перехватило, и чтобы справиться с собой она пригласила его в поезд. Уже потом, в купе она осознала, что офицер с секретным заданием обратился к ней за помощью. Да ещё предложил хорошо заплатить. В этой встрече она почувствовала неумолимый рок.
Его странный приятный голос. Она никогда не слышала такого — низкого, с лёгкой хрипотцой. Он окутывал её со всех сторон.
Казалось, что всё её сознание может потонуть в диапазоне его интонаций, которые не звучали, а говорили словами, воспринимаемыми только её душой и телом.
Ещё не зная, каким образом, но она поняла, что вечером очутится в его крепких объятиях, и будет наслаждаться своей беспомощностью. У неё так давно не было настоящего мужчины! И пусть он окажется грубым или тихим пьяницей, но ей хотелось прижаться к его огромной груди и почувствовать себя не обычной половинкой, а полноценной единой женщиной.
Она не стала посылать его к проводникам и поселила у себя. Не терпелось закончить свою работу и отчитаться перед начальством.
На протяжении всего оставшегося времени она думала только о своём нижнем белье. Привычка отправляться в поездку в новых трусиках на этот раз оказала ей своевременную услугу. Начавшие появляться возрастные следы от целлита удачно скрывала новая модель, удлиненная по бёдрам с оборочками. Периодически заходя в туалетную комнату, она рассматривала своё отражение и представляла как он, глядя в упор, возьмёт её за плечи. Потом руки как бы случайно соскользнут на её лопатки, и она окажется на расстоянии одного дыханья от него….
Перед зеркалом она с закрытыми глазами гладила свою шею, отчего сводило плечи. А руки опускались на грудь, чувствуя затвердевшие соски, готовые проткнуть грубую материю служебной сорочки и скользили дальше под неплотно затянутый ремень брюк, с удовольствием ощущая шероховатые кружева нижнего белья.
Представляла, как втянет свой ещё упругий животик и пропустит между ног крепкую мужскую ладонь. А затем, слегка прогнувшись назад, прижмёт её к металлической молнии ширинки, будто попавшую в капкан.
Она была уверенна, что он не попытается её выдернуть от неожиданности и продолжит ласкать её.
От этих мыслей её приятно мутило, и к голове по шее ползли мурашки. Она пыталась переключиться на доклады подчинённых, реально понимая, что на работу ей в настоящее время наплевать.
Глава 8. Товарищ капитан
Йонас осторожно поставил свой кейс на верхнюю полку и сел к окну. Он не мог понять, почему вдруг дыхание стало таким глубоким, словно он вышел из духоты накуренного помещения и теперь может с лёгкостью расправить свою грудь.
И дышать, дышать,…наслаждаясь ароматом нахлынувшего живительного потока. Вот точно так когда-то познакомившись в холодном декабре на побережье средиземного моря с женой. Он помнил наизусть всё, что записал тогда в свою тетрадку:
…она обещала называть его «товарищ капитан»… Он звал её солнышком. Своим маленьким декабрьским солнышком. Потому что встретились они именно в декабрьской Ницце. В последнем холодном месяце года. Когда уже в природе не осталось тепла. И земля хочет завершить очередной виток, зачав новое рождение года. Когда появляется надежда с ощущением чего-то неизвестного, тайного ещё совсем маленького чуда — юного декабрьского солнышка. Ему хотелось, уместить его на ладони, укрыв от завистливых жадных мёртвых глаз. Но он не мог это сделать, понимая, что станет его тюрьмой. Оно жило тем, что дарило свет всему вокруг! Кто мог осудить её за это? Маленькое декабрьское солнышко, откуда оно взялось? Быть может, это была просто упавшая звёздочка, заблудившаяся на ночном небосклоне и случайно сорвавшаяся вниз. Он не хотел об этом думать. Он просто был счастлив, что она упала к нему на ладонь, и, затаив дыханье, с трепетом ощущал её лучи согревающие всё его тело. Он любовался ею, вытягивая перед собой руку. Видел, как она искриться, и мерцает сквозь плотно сжатые пальцы. Она жила у него на ладони. Не гасла. Не таяла как снежинка. И он хотел быть причастен к её жизни: чувствовать, как все тянуться к ней и быть рядом. Её лучи могли примирить кого угодно. В её свете всё виделось по-иному. А может быть, это и была реальность?… она обещала называть его «товарищ капитан»… Он называл её солнышком. Своим маленьким декабрьским солнышком.
Он не мог вспомнить, когда это случилось. Так давно, что казалось это, было всегда. Или вчера? Она сидела у моря и закрыв глаза, впитывала в себя свежесть прибоя, который дарил ей свои силы. Этот воздух входил в неё новой жизнью. И ОН хотел быть этим воздухом. Она была рядом и шептала ему ещё о двух совместных днях, которые ей нужны, чтобы жить. И он хотел быть этими двумя днями. Он хотел быть её неделею, месяцем, годом…
А может это и есть два дня? Кто знает, когда заходит для человека солнце? И может ли оно взойти больше одного раза? А если это не солнце, а маленькое декабрьское солнышко на его ладони… Она обещала называть его «товарищ капитан»…он звал её солнышком. Своим маленьким декабрьским солнышком. Он никогда не видел цветных снов. Сновидения редко напоминали ему собой о свойстве человеческого сознания. Может поэтому, проснувшись однажды, не удивился, увидев чудо. Просто протянул ладони. И солнышко не испугалось, не исчезло, не затерялось среди множества таких же ладоней. А может, он сам и создал это чудо. Может ли человек создать чудо? А сохранить его? Как долго? Маленькое чудо, затянувшееся на всю жизнь — как это нелепо! Наверно так же нелепо выглядит счастье. Что он чувствовал, когда, засыпая, хранил на ладони своё маленькое декабрьское солнышко? А, просыпаясь утром, снова видел его там же. Она ничего не спрашивала и ничего не просила. Просто была рядом и больше ничего не хотела знать. Что он мог рассказать ей? Любое слово было бы заведомой ложью, потому, что оно шло от сознания. А он не мог думать, он только чувствовал. Этот промежуток времени был неучтён секундомером его жизни. Когда на электронных часах отражается ноль часов ноль минут. Кажется, что оно бесконечно и ничьё. Но это было его время и маленького декабрьского солнышка. Когда никто не мог помешать быть им вместе, потому что для всех остальных этого отрезка не существовало. Но и у времени есть свои законы. Проснувшись однажды ночью от ощущения холодеющей ладони, он увидел, как она стала удаляться, пока не превратилась в маленькую звёздочку на небе. Он не пытался удержать её, зная, что однажды она снова упадёт к нему на ладонь. И он снова назовёт её своим маленьким… солнышком. А она будет звать его…
