Сергей Норка - Инквизитор
Моими экономическими советниками проделан детальный анализ политики Елицина — Гайдана в период 1991–93 гг. Выводы однозначные: совершен ряд ошибок, приведших к трагическим последствиям в экономике. Но группа аналитиков другого рода доказала мне, что ошибок не было. Была целенаправленная политика на создание опоры нового режима в лице криминальных слоев общества. Гайдан достаточно образован, чтобы понимать необходимость создания механизма реформ перед тем, как запускать их в действие. Например, контроль за экспортом сырья, налоговый контроль, валютный контроль. Им не были сделаны элементарные вещи, в результате чего первые годы елицинского режима стали свидетелями парадоксов, типа того, что Эстония занимала прочное место лидера в области экспорта цветных металлов. Наивные честняги, которых на всякий случай записывали в красно-коричневые, вопили о разграблении страны западными компаниями. А западные компании стонали от демпинговых цен российского сырья на мировом рынке. Общественность не понимала, что происходит не просто разграбление — гигантское по своим масштабам перераспределение материальных ценностей, целью которого является спешное создание социальной базы для поддержки шаткого режима. Перераспределение проводилось режимом криминальными методами. В результате была создана криминальная социальная группа, имеющая свою промышленность, свою финансовую систему и (он назидательно поднял палец) свои спецслужбы и вооруженные силы.
Созданная система правления, не путайте с системой управления, предусматривала два правительства: шутовское и действительное. Шутовское правительство назначалось, утверждалось, менялось. Действительное оставалось бессменным. (Он мрачно усмехнулся.) Придя к власти и получив подробную информацию о масштабах и возможностях мафии, Бенито Муссолини был вынужден заявить: «Мы не потерпим в Италии второго правительства». Сейчас пока идет систематизация информации о мафии. Я думаю, через месяц-два я буду иметь картину не менее точную, чем имел мой итальянский коллега.
— А потом что? Процесс века?
— Никакого в России процесса не будет, как не было в Италии. Второй фактор, препятствующий созданию системы управления государством, должен будет исчезнуть так же внезапно, как и появился.
Он сделал паузу, затем улыбнулся одними губами и елейным голосом добавил: «Физически».
— А вы не боитесь, что вас убьют прежде, чем вы начнете приводить свои планы в исполнение?
— Поздно убивать. И ничего не даст. Машина создана и готова к запуску. Я позаботился о своей безопасности. Чтобы убить меня, нужны будут, во-первых, колоссальные средства, во-вторых — камикадзе. Мой убийца должен будет сознательно пойти на смерть. Такого человека сейчас найти трудно. Кроме того, уже разработан комплекс мер, которые предпримет мой преемник в случае моего убийства. После их реализации нового президента убивать будет некому. И знаете, что самое интересное? Видимо, марксисты, определяя диалектические законы, в чем-то были правы, когда утверждали, что любой появляющийся класс со своим рождением порождает и своего могильщика. При создании машины по ликвидации мафии в добровольцах недостатка не было. Причем в таких, которые готовы действовать любыми методами.
— Я не специалист, но мне кажется, что на подобные мероприятия нужны помимо добровольцев огромные деньги.
— Верно. И эти деньги есть. Сейчас за рубежом на счетах физических лиц находится около восьмидесяти миллиардов долларов. При соответствующих методах убеждения владельцы этих капиталов охотно пожертвуют государству часть средств.
Я присвистнул.
— Откуда такая цифра?
Он засмеялся.
— Источник информации — наша коммерческая тайна.
— Ну, допустим, вы справились с мафией. Что дальше?
— Дальше первым делом приведем в порядок систему поступлений средств в бюджет. Будем брать под контроль хождение денежной массы. По предварительным анализам специалистов, в результате снисходительности прежнего режима к налогоплательщикам, налоги уплачивались только с 30 процентов денежной массы, находящейся в обороте Это позволит ввести плавающий налог, чтобы создать благоприятные условия для производителя, который все эти годы платил за себя и за громадную армию дельцов теневой экономики.
«В 1993 ГОДУ В ОТНОШЕНИИ НАЛОГОВЫХ ОРГАНОВ И ИХ СОТРУДНИКОВ СОВЕРШЕНО БОЛЕЕ 128 НАСИЛЬСТВЕННЫХ И ИНЫХ ПРОТИВОПРАВНЫХ ДЕЙСТВИЙ. ИМ УГРОЖАЮТ, ИХ ШАНТАЖИРУЮТ, А ЗДАНИЯ НАЛОГОВЫХ ИНСПЕКЦИЙ ПОДЖИГАЮТ И ОБСТРЕЛИВАЮТ. В ОДНОМ ИЗ ПОСЛЕДНИХ СЛУЧАЕВ БРОСИЛИ ГРАНАТУ».
«Известия», 29 марта 1994 г.
— Что вы подразумеваете под теневой экономикой в наше время?
— Экономику, не облагаемую налогом. Результат — грабительские налоги на легального производителя и торговца. Эти налоги не только уничтожили всякий стимул производить что-либо, но и закрыли доступ иностранному капиталу плотнее, чем железный занавес.
Нами сейчас формируется Институт фискалов. Он будет работать параллельно с налоговой полицией. Сначала мы хотели создать агентурное подразделение в структуре налоговой полиции, но методика специальной работы диктует необходимость независимости поставщика информации от ее потребителя. На сегодняшний день ИФ уже располагает значительной агентурой. Часть агентов проходят обучение на специальных базах. Скоро они покинут эта базы и растворятся в торговле и на предприятиях. Создана служба наружного наблюдения, мимо которой не проскочит ни один ящик с товаром.
— Вы что, возьмете под наблюдение всю торговлю?
— Нет, наблюдение ведется по наводке агентуры.
— И сколько же вы платите агентуре?
— Ни копейки.
Меня охватило дикое веселье. Подняв лицо к потолку и заложив руки за голову, я начал дико хохотать, выплескивая в хохот весь нервный стресс, накопленный за сутки. Нахохотавшись вдоволь, я посмотрел на своего собеседника. Он терпеливо ждал, когда я насмеюсь вдоволь. При этом он так снисходительно улыбался, что я почувствовал себя уязвленным.
— Вы что, не понимаете, что ваших агентов купят с потрохами?
Улыбка стала еще более снисходительной.
— Не хватит денег. Уклонение от налогов станет на ближайшие два года одним из самых страшных преступлений. Вскрытый неплательщик будет немедленно арестован и приговорен к длительному тюремному заключению. Его счета в банках и наличность поступят в казну. Фискал, раскрывший неуплату, получит от Десяти до восьмидесяти, в зависимости от конфискованных сумм, процентов. Гонорар всегда будет больше взятки. Причем из того же источника. Зачем мне брать у тебя миллион, когда я сделаю так, что у тебя отнимут все деньги и отдадут мне половину. Кроме того, у агента нет гарантии, и он об этом предупрежден, что он один работает на этом участке. Все просчитано. И рентабельность ИФа будет очень высокой. Плюс всяческие льготы, в том числе и налоговые, на три года фискалу, если после получения гонораров он захочет открыть свое дело. Ну и разумеется добровольцы. Уже готов закон, по которому служащий частной структуры, открывший государству неуплату налога его фирмой, может получить от государства в качестве гонорара всю фирму. Тоже своего рода перераспределение.
— А боязнь расплаты?
Усмешка из снисходительной стала жесткой.
— Собака, вышедшая на след, будет под постоянным наблюдением. Покушение на нее будет караться смертью. Иногда без суда. Вы все прочитаете на днях во Временном уголовном кодексе.
В дверь постучали и чей-то знакомый, но забытый голос спросил:
— Разрешите, господин президент?
— Проходите, Константин Павлович. И поздоровайтесь с будущим летописцем нашей эпохи.
Я обернулся и обомлел. Передо мной стоял мой одноклассник и друг детства Котька Сидоренко, по кличке Кот. Мы дружили с четвертого класса и были, что называется, «не разлей вода». После школы я уехал из Ленинграда, где мой отец учился в Военно-морской академии, в Москву, куда он получил назначение. Тем же летом я поступил в МГУ. Котька, который, приехав вслед за мной поступать в иняз (он жил у меня в период сдачи вступительных экзаменов), провалился и резко исчез с горизонта.
Мне говорили, что, вернувшись в Ленинград, он поступил работать на завод, потом его призвали в армию, откуда он по разнарядке был направлен в Высшую школу КГБ.
Широко улыбнувшись, Кот протянул мне руку.
— Здорово, старик. Очень раз тебя видеть.
По тому, как Темная Лошадка отреагировал на эту встречу, я понял, что ему известно о наших прошлых отношениях и что обратил внимание на мои статьи не он сам, а Кот, его доверенное лицо.
— Константин Павлович, — сказал президент, — наш гость любезно согласился объективно освещать в прессе нашу политику. Позаботьтесь, пожалуйста, чтобы он получал всю интересующую его информацию.
