Фредерик Форсайт - День Шакала
Он прикрутил пластины с новыми номерными знаками, выбросил в кусты банки с остатками краски и кисточки, надел шелковую водолазку, пиджак и завел двигатель. Выехав на шоссе RN93, Шакал взглянул на часы. 3.41 пополудни.
Высоко в небе летел вертолет, держа курс на восток. До городка Ди оставалось семь миль. Даже про себя он произнес название городка по-французски, но не мог не отметить совпадения с малоприятным английским глаголом.[38] Он не был суеверен, но внутренне напрягся, въезжая в город. На центральной площади, у памятника погибшим на войне, посередине дороги стоял затянутый в черную кожу здоровяк полицейский. Жезлом он дал знак Шакалу подать вправо и остановиться. Разобранное ружье в трубках покоилось в раме машины. Ни ножа, ни пистолета у него не было. Секунду он размышлял, то ли сбить полицейского и ехать дальше, чтобы в дюжине миль от города бросить машину и попытаться без зеркала и теплой воды превратиться в пастора Иенсена с тремя чемоданами и саквояжем на руках, то ли выполнить указание.
Решение принял за него полицейский. Заметив, что «альфа» сбрасывает скорость, он отвернулся от Шакала, всматриваясь в улицу, подходящую к площади с другой стороны. Шакал отъехал вправо и заглушил мотор.
Издалека донесся вой сирен. Что бы ни случилось, уезжать было поздно. На площадь вырвался конвой из четырех патрульных машин и шести черных автобусов. Полицейский отпрыгнул в сторону и отдал честь. Конвой пронесся мимо «альфы» в том направлении, откуда приехал Шакал. Сквозь зарешеченные окна автобусов, из-за которых французы прозвали их «салатницами», он разглядел сидящих в салоне полицейских с автоматами на коленях.
Как только конвой скрылся из виду, полицейский ленивым жестом разрешил Шакалу следовать дальше и направился к мотоциклу, стоящему у памятника. Он все еще пинал педаль стартера, когда «альфа» завернула за угол, держа курс на запад.
* * *В отель «Серф» они прибыли в 4.50 пополудни. Вертолет Клода Лебеля приземлился с другой стороны Гапа, в миле от города, и его доставили к отелю на патрульной машине. В холл он вошел в сопровождении Карона. Тот держал в правой руке автоматический карабин MAT-49, положив указательный палец на спусковой крючок. Наброшенный на руку макинтош скрывал оружие от посторонних взглядов. За исключением владельца «Серфа», в городе все знали, что готовится большая облава. Уже пять часов к отелю никого не подпускали, лишь рыбак принес форель, наловленную за день.
Вызванный дневным портье управляющий, занимавшийся банковским учетом в своем кабинете, отвечал на вопросы Карона, нервно поглядывая на макинтош. Лебель внимательно вслушивался в ответы.
Пять минут спустя отель кишел полицейскими. Они допрашивали прислугу, осматривали номер, где останавливался Шакал, подсобные помещения. Лебель вышел на подъездную дорожку и оглядел заросшие лесом холмы. К нему присоединился Карон.
– Вы думаете, он смылся, шеф?
Лебель кивнул:
– Это точно.
– Но он снял номер на двое суток. Вы думаете, владелец отеля с ним заодно?
– Нет. Ни он, ни прислуга не лгут. Утром он передумал. И уехал. Вопрос в том, куда он уехал и подозревает ли, что нам известно, кто он такой?
– Но откуда? Он не может этого знать. Это совпадение. Иначе и быть не может.
– Мой дорогой Карон, будем надеяться, что это так.
– И теперь у нас нет ничего, кроме номерного знака автомобиля.
– Да, это моя ошибка. Нам следовало объявить розыск машины. Свяжитесь с полицейским управлением Лиона по рации и прикажите им объявить розыск. Белая «альфа ромео», зарегистрированная в Италии, номерной знак М1-61741. Приближаться с осторожностью, так как водитель вооружен и опасен. Да вы сами все знаете. Вот еще что, никаких сообщений в прессе. Укажите, что подозреваемый в краже мужчина еще не знает, что мы его ищем, поэтому я сдеру шкуру со всякого, кто позволит ему услышать об этом по радио или прочитать в газете. Я попрошу заняться этим лично комиссара Геллара из Лиона. А мы возвращаемся в Париж.
* * *Около шести часов вечера синяя «альфа» въехала в город Баланс и влилась в сплошной транспортный поток, громыхающий по проложенной вдоль Роны автостраде RN7, главной артерии, соединяющей Лион и Марсель, Париж и Лазурный берег. «Альфа» пересекла автостраду, уходящую на юг, переехала по мосту на западный берег широкой реки, неторопливо, не обращая внимания на полчища вечно спешащих стальных букашек, катящей свои воды к Средиземному морю.
По дороге RN533 Шакал погнал «альфу» все выше и выше в горы Центрального массива и провинции Овернь. После Ле-Пюи подъем стал круче, а каждый выходящий к шоссе городок, где били из скал целебные источники, именовал себя курортом. Воды излечивали язвы и экземы жителей больших городов, принося немалую прибыль хитрющим овернским крестьянам, встречающим приезжих с распростертыми объятьями.
Пока он ехал долиной Алье, сгустились сумерки и дневная жара сменилась вечерней прохладой. Ближе к полуночи он обогнул верховья Дордони, сбегающей с гор Оверни на юго-запад, чтобы, пройдя с полдюжины плотин, влиться у Бордо в Атлантический океан, и повернул на шоссе RN89, ведущее к Юселю, главному городу департамента Коррез.
* * *– Вы болван, господин комиссар, болван. Он был у вас в руках, а вы дали ему ускользнуть. – Сен-Клер даже привстал, чтобы подчеркнуть значение своих слов, и вперился взглядом в Лебеля. Но детектив спокойно изучал лежащие перед ним бумаги, словно и не подозревал о существовании Сен-Клера.
Он решил, что по-иному вести себя с наглым полковником из Елисейского дворца нельзя, и Сен-Клер так и не понял, что означает поникшая голова комиссара – признание собственной вины или высокомерное безразличие. Он бы предпочел первый вариант. Когда же полковник высказался и сел, Лебель поднял голову.
– Если вы взглянете в лежащий перед вами отчет о проделанной за день работе, мой дорогой полковник, то заметите, что он не был в наших руках, – начал Лебель, не повышая голоса. – Донесение из Лиона о том, что человек по фамилии Даггэн остановился прошлым вечером в одном из отелей Гапа, поступило к нам сегодня, в двенадцать часов пятнадцать минут. Теперь мы знаем, что Шакал покинул отель в пять минут двенадцатого. Какие бы меры мы ни приняли, он опередил нас на час. Более того, я не могу согласиться с вашей критикой действий полиции. Хочу напомнить вам, что президент настаивал на абсолютной секретности нашего расследования. Отсюда мы не можем довести до каждого сельского жандарма, что мы ищем Даггэна, иначе пресса немедленно заинтересуется этим делом. Гостевую карточку Даггэна забрали в отеле «Серф», как обычно, в то же время, что и в любой другой день, и по заведенному порядку переслали из Гапа в региональную штаб-квартиру полиции в Лионе. Только там знали, что нам нужен Даггэн. Такая задержка неизбежна, если только мы не хотим во всеуслышание объявить о розыске этого человека, но на это у меня нет полномочий. И последнее, Даггэн намеревался задержаться в отеле на два дня. Мы не знаем, что заставило его изменить решение и уехать в одиннадцать часов утра.
– Возможно, ваша полиция, слоняющаяся вокруг, – фыркнул Сен-Клер.
– По-моему, я достаточно ясно объяснил, что до четверти первого полиции около отеля не было и в помине, а Дагган уехал на семьдесят минут раньше.
– Хорошо, с этим нам не повезло, ужасно не повезло, – вмешался министр. – Но хотелось бы знать. Почему сразу же не начался поиск машины. Комиссар?
– Я согласен, это была ошибка, в свете последующих событий. Я полагал, что Даггэн в отеле и проведет там еще одну ночь. Я опасался, что он будет ездить по окрестностям и его остановит какой-нибудь полицейский. Даггэн почти наверняка застрелил бы его. Таким образом, он бы узнал, что его, ищут, и уехал бы из отеля…
– Что он и сделал, – вставил Сен-Клер.
– Да, это так, но у нас нет доказательств того, что его заранее предупредили о наших действиях. Возможно, он просто перебрался куда-то еще. Если так, он остановится в другом отеле и нам об этом сообщат. Как и о машине, если ее заметят.
– Когда вы объявили розыск белой «альфы»? – спросил директор ПЖ, Макс Ферне.
– Я отдал приказ о розыске в четверть шестого, находясь в отеле «Серф», до отлета из Гапа. К семи часам он поступил во все подразделения дорожной полиции, так что ночная патрульная смена получит соответствующие инструкции. Учитывая, что этот человек очень опасен, я запретил останавливать машину, если полицейский будет один на дороге. Увидев ее, он должен немедленно доложить в региональное управление. Если совещание сочтет необходимым изменить мой приказ, я должен просить, чтобы оно взяло на себя и всю ответственность.
Последовала долгая пауза.
– К сожалению, жизнь полицейского – ничто по сравнению с защитой президента Франции, – пробурчал наконец полковник Галлон.
