Александр Рявкин - Горячий айсберг 2011
Недостающую для сделки часть суммы в 100 миллионов очень оперативно, в течение недели, собрал Артур и передал Владу. И Миха решился: в тайне от отца отдал под залог акции концерна.
Эту сделку Влад и Миха отметили как знаменательное событие в клубе «Сумерки».
Через пару дней Влад позвонил Михе и попросил приехать к нему в офис на Цветной бульвар. Хитроумный план Артура раскручивался по спирали, все дальше уходя от эфемерной мечты наследника.
Когда Миха с напряженным лицом уселся в кресло, Владпорадовал гостя.
– Миха, все идет как надо. Слушай внимательно. За небольшое вознаграждение в размере 10 миллионов эту сельхозземлю можно очень быстро перевести в земли поселений и пролоббировать это решение в Госдуме.
– Но у меня больше нет денег, – побледнел Миха.
– Я помогу тебе найти деньги, займу у своих знакомых. Но надо что-то оставить в залог.
– Кроме клуба, у меня больше ничего нет, – расстроенно пробормотал Миха.
– Значит, надо заложить клуб. Пойми, мы сейчас на кон ставим миллиард. А ты что хотел, получить его без риска?
– Я согласен, – обреченно махнул рукой Миха.
Москва. Сентябрь 2008 года.
Из дневника Артура Суслова
Встречался с Владом. Все идет по моему сценарию. «Малыш» все более увязает в нашей паутине…
Встречался с депутатом Госдумы Н. Н. из агропромышленного комитета. Заинтересовался вопросом лоббирования поправок к закону о землепользовании, сказал, это как раз в русле государственной политики.
Договорились о сумме. Дебаты в ГД были недолгими. Большинство были в русле идеологической и стратегической политики страны, целью которой было поднимать сельское хозяйство, а не строить коттеджи. Закон принимался и проводился на уровне президента, который, кстати, недавно выступил по проблемам сельского хозяйства, производства собственной продукции и «разбазаривания» пахотных земель…
Итак, Закон вступил в силу! Теперь ни при каких условиях нельзя перевести сельхозземли в земли для поселений. Ура!
Миха сидел в кабинете у Влада и едва не плакал. На него было жалко смотреть: всклокоченные волосы, опухшее лицо, тяжелый перегар.
– Что я тебе могу сказать, большая политика – это риск. Кто знал, что на последнем этапе свое веское слово скажет президент?
– Так пусть они вернут деньги!
– Ты смеешься? Они расползлись по карманам лоббистов, и вытащить их оттуда даже черт не сможет.
– А как же мой клуб? Влад, не отбирай у меня клуб, это последнее, что у меня осталось. Отец видеть меня не хочет… Не забирай… – Миха упал на колени, закрыл лицо руками и затрясся в рыданиях.
– Встань, ты мужчина или нет? Самое худшее – это инвалидность в нищей коляске под забором. А ты – молодой и сильный.
Миха послушался, встал.
– Влад, а давай возьми себе эти чертовы гектары, только не забирай у меня клуб. Это – моя жизнь.
– Хорошо, я подумаю.
Артур предложил Владу взять себе клуб «Сумерки» в качестве дивидендов за участие в масштабной финансовой операции против концерна. Артуру клуб не нужен, он владел гораздо большим: контрольным пакетом акций «Ф’Армии». Влад ответил точно так же, как и Михе: «Хорошо, я подумаю».
Через день друзья вновь встретились.
– Ну что, теперь тебя можно поздравить, ты – новый владелец клуба!
– Нет. Я его пожалел, – помолчав немного, сообщил Влад. – Я не стал забирать его клуб, взамен он у нотариуса отписал всю землю на меня.
– Ты с ума сошел! – У Артура глаза на лоб полезли. – Эта земля через полгода сгорит и превратится в ноль.
– Не сгорит, – спокойно отреагировал Влад. – Если ее засеять, то не сгорит.
– И чему я тебя учил? – рассмеялся Артур. – И что же ты будешь делать с этой землей? Станешь фермером?
– Да хоть и фермером! – усмехнулся Влад. – Картошку буду сажать. Люблю картошку. В детстве ее очень не хватало. Будешь ко мне приезжать, почистим, пожарим с сальцем и лучком… Обалдеть можно! И огурчики буду высаживать, и морковку, и лучок…
– Ну, Влад, – Артур даже отступил на шаг в сторону. – У тебя или крыша совсем съехала, или я тупой, чего-то не понимаю.
– Я тебе все объясню. У меня есть хороший знакомый, коммерсант из Египта – Файзулла. Он всегда удивлялся, почему Россия в Египте картошку покупает для магазинной торговли. Выгоднее купить для посева – и получить в три-четыре раза больше прибыль. Египет, кстати, крупнейший поставщик картофеля в Россию. Я посчитал, нужно купить 300–400 тонн под посадку. Засею почти полторы тысячи гектаров земли картошкой. Если дашь мне кредит, обещаю вернуть через полгода.
– Хорошо. – Артур не любил поспешно расставаться с деньгами. – Если ты все продумал и просчитал, подготовь бизнес-проект, и я дам тебе кредит. Беспроцентный.
Москва. Октябрь 2008 года.
Из дневника Артура Суслова
Выделил беспроцентный кредит Владу на покупку 400 тонн картофеля в Египте. Он тут же улетел в Каир оформлять закупку. Как бы его не надули хитрожопые арабы. Хотя он все их повадки и уловки наперед знает…
Влад звонил из Каира, сказал, что купил на те же деньги 500 тонн картофеля. Загрузили на сухогруз, отправили водным путем до Новороссийска. Картофелехранилища подготовлены. И до весны картошка будет ждать своего звездного часа.
День примирения и согласия.
Москва. 7 ноября 2008 года
Влад стал «картофельным папой», и теперь его офис «Медтехника» превратился в кабинет некоего директора Агропрома. К весенней посевной готовиться надо было заранее, а опыта на этом поприще он не имел. Только безудержное желание.
Сделав контрольный звонок, приехала Эля. После пылкого поцелуя Влад спросил:
– Приехала, чтобы поздравить меня с Днем примирения и согласия?
– Мириться мне с тобой нечего, – ответила она. – Это ты с мужем разругался, рассорился, а у нас с тобой – полное согласие. Пусть своему сынку-придурку спасибо скажет…
– Значит, на меня ты не в обиде?
– Мне все равно. В любом случае большая часть наследства уходит его первой жене и детям.
– Картина ясна.
– Ну что, я в душ.
– Иди, только давай договоримся для наших свиданий выбрать другое место. И, кстати, у меня есть для тебя интересное предложение.
– Но сначала… – вытянула она губки, – и потом, и всегда – только любовь…
Владу предстояло провести еще один хитроумный план Артура, цель которого – нанести второй сокрушительный удар в подбрюшье концерна Мерцалова.
Он сделал для Эльвиры виски со льдом, себе плеснул немного коньяка.
– Ты ж понимаешь, Эля, что Игорь Аристархович репутационно «ноль на палочке». У него – сильно подмоченное реноме, имидж черного дельца, связанного с криминалитетом. Его боятся, но никто не любит. Общественного признания у Мерса – кстати, это его кличка в уголовной среде – никогда не было. И при всех его деньгах даже в нашу Государственную Думу не смог попасть, стать депутатом. Потому что народ фальшь не любит, уголовников в Госдуме натерпелись.
– И что ты хочешь от меня? – недружелюбно спросила Эля.
– Тебе не надоело быть красивой куколкой во дворце магната?
– А твое какое дело? – резко отреагировала она. – Предлагаешь пойти работать? Как там дети, жены у миллиардеров – идут в посудомойки… Хочешь, я у тебя в офисе полы буду мыть? Сколько платить будешь?
– Я хотел тебе предложить большое, великое дело, соответствующее твоему уму и способностям. Дело жизни, в прямом и переносном смысле, – принять участие в создании и промышленном производстве лекарства против СПИДа.
– Против СПИДа?! – изумленно переспросила Эля.
– Да. Есть группа ученых, которые успешно разрабатывают этот препарат. Нужно финансировать проект. Создал этот препарат против СПИДа армянский ученый, фамилию называть не буду, называется он «Армоникум»…
– Интересно… – Эля встала и по-кошачьи потянулась.
– Давай еще раз сходим в душ. Я тебя хочу…
– У меня нет слов! – развел руками Влад. – О чем мы говорим? Ну, пошли…
Перед уходом Эльвира сказала:
– Клянусь, я уговорю папика на этот проект.
Спустя год эти события вспоминались как безумный калейдоскоп жизненных обстоятельств. А вернее, карусель, в которой вместо скачущих лошадок, оленей, пони, осликов, дельфинов и прочей живности проносились со скоростью Мерцалов, Эльвира, депутаты-лоббисты, очкарики-ученые, и вместе с ними Влад… А неподалеку, у пульта управления, – стоял Артур в роли кукловода.
Эльвира уговорила мужа сделать вложения в проект «Армоникум». Как это у нее получилось, Влад не спрашивал, но последняя капля была ее. В принципе, и сама жизнь подтолкнула Мерцалова заинтересоваться проектом. У него вновь возникли проблемы стемными лекарствами, в печати и на ТВ его разоблачали, клеили ярлыки, на «черного аптекаря» был нацелен густой, тяжелый антипиар. Ко всему, и что самое худшее, – незакрытые уголовные дела, арбитражные суды… Чтобы спасти Империю, вывести все активы, необходимо было срочно вложиться в новый проект. В этом тактично убеждал и Влад Родин.
