Юрий Козенков - . Крушение Америки .Заговор
Но местным властям не удалось поспать в эту ночь. В три часа ночи во всех местах дислокации аджарских частей и техники, в Багдати, Зестафони, Хашури, Боржоми, Цапке и Дманиси, были арестованы местные власти, разоружена полиция и несколько мелких воинских подразделений. Никто не думал, что все пройдет так гладко. Связь с Тбилиси была отключена и взята под контроль. В Батуми еще не знали о том, что в Тбилиси царит хаос и беспорядки, перерастающие в народное восстание. Оттуда ждали только сообщения об операции на военном аэродроме под Тбилиси…
21 апреля 2000 года, Грузия, Тбилиси.
На площади перед домом правительства бушевала двухсоттысячная толпа разъяренного народа, в которой уже заметны были вооруженные боевики оппозиции. В двадцать два часа двадцать шестого апреля лидер Партии звиадистов Зураб Габуния, взяв в руки мегафон, призвал с импровизированной трибуны — кузова грузовика, к свержению тирана и разрушителя Грузии. Разгоряченная толпа начала поджигать автомобили на улицах, прилегающих к площади, возле дома правительства, где находился не успевший вовремя скрыться президент.
В этот момент из здания правительства и стоящих вокруг него бронетранспортеров по огромной толпе оппозиции и просто народа, пришедшего высказать свой протест, ударили спаренные пулеметы. Они десятками косили людей, которые не могли вырваться из плотной толпы запрудившей всю площадь. Каждая пуля находила свою цель, а иногда и не одну. Тысячеголосые предсмертные крики раненных и умирающих, вопли обезумевших от страха людей слились в единый трубный глас ужаса, который разнесся далеко от центра города по улицам и проспектам ночного Тбилиси.
В ответ по окнам правительственного здания ударили гранатометы боевиков оппозиции. На втором и третьем этажах вспыхнули пожары. К двадцати четырем часам возле дома правительства уже полыхало девять танков и тринадцать бронетранспортеров. Площадь была усеяна сотнями трупов мужчин, женщин и детей. Из разных концов города к центру потянулись все, кто ненавидел власть продажного диктатора. Тут же формировались батальоны ополчения.
К двум часам ночи народ штурмом взял две казармы и склады с оружием. Его тут же грузили на машины и везли к центру, где раздавали мужчинам и женщинам. Долгое терпение людей наконец вырвалось из ложной оболочки надежды и воплотилось в полную отрешенность от мыслей о собственной безопасности. Огромной толпой народа руководил на этом этапе один только импульс. Импульс мщения. Мщения за голод и холод, за унижения и ложь, за разрушения их домов, семей и надежды на улучшение жизни.
Но и президенту Грузии отступать было некуда. Опубликованный на него компромат давал ясно понять, что с победой оппозиции его ждет суд и, скорее всего, — смертная казнь. Наворованные сотни миллионов долларов на фоне голодных смертей населения не оставляли ему шансов на спасение. Сейчас он оказался почти в таком же положении, как в свое время и первый грузинский президент — Звиад Гамсахурдиа, когда не успел выбраться из дворца и оказался в горящем доме, окруженном сторонниками Белого Лиса.
Военные самолеты, дислоцированные под Тбилиси нельзя было использовать против толпы из-за опасения попасть бомбой или ракетой в дом правительства. Большие надежды возлагались на помощь из Зугдиди и Кутаиси, куда еще в двадцать часов были переданы соответствующие приказы. Вырваться из здания самостоятельно было невозможно, все было блокировано. Даже подземный туннель был уже взорван. Пришедшая на помощь боевая техника быстро бы рассеяла боевиков и всю эту толпу. Тогда можно было бы вызвать личный вертолет и улететь на военный аэродром, где ожидает личный самолет, — думал в эти часы президент, — даже не предполагая, что его мечтам не только не суждено сбыться, но и что его ожидает совершенно другая судьба.
Помощники и охрана президента через спутниковую связь пытались установить контакты с Америкой, Турцией и Азербайджаном… Но что они могли сделать, когда восстал весь народ. Тем более что двадцать седьмого апреля компромат на президента должен был появиться в ряде европейских и американских газет. Только сейчас многие из ближайшего окружения президента поняли каково, когда Россия тебе не друг. Слишком много подлостей совершил их шеф, да и они сами, против русских, чтобы просить у них помощи. Видимо наступило время расплаты. Ведь дураку должно быть понятно, что лучше и безопасней дружить с ближним соседом, чем с сильным, но далеким и ненадежным другом, каким были для Грузии США. Но почему они должны гибнуть из-за этого подлого дурака и вора? Эта мысль все чаще посещала извилины ближайшего окружения Белого Лиса, заставляя их лихорадочно искать выход из положения…
* * *Военный аэродром, расположенный в тридцати километрах от Тбилиси, напоминал растревоженный муравейник. Из двенадцати МИГов только для шести было горючее. Здесь же базировался личный самолет президента, его вертолет и два вертолета охраны. Вертолеты охраны президента уже дважды летали к дому правительства, но разобраться в темноте, среди пожаров, было сложно. К тому же они были обстреляны. Поэтому по распоряжению начальника охраны президента было решено дождаться рассвета, а там, после выяснения всей обстановки, принимать решение. Они еще не знали, что утра они не дождутся.
Ровно в три часа ночи по аэродрому прокатилась серия взрывов. Это сработала взрывчатка, заложенная подкупленным авиационным техником. Получив 10 тысяч долларов, Арам Самтелия пронес взрывчатку и заминировал президентский самолет и шесть МИГов. Пламя от взрывов уже грозило перекинуться на остальные шесть МИГов и вертолеты. Весь персонал, преодолев страх, бросился на летную площадку, к которой уже устремились два тягача для вывоза уцелевших самолетов из-под огня.
И в этот момент начался ад. Залп из двенадцати гранатометов по второй площадке, где скучились уцелевшие МИГи и вертолеты, превратил все в море огня, а два крупнокалиберных пулемета косили все живое на летном поле, у ангаров и диспетчерского здания. В этот момент раздался воющий звук полета мин. За тридцать минут минометного обстрела взлетно-посадочные полосы были буквально изрыты воронками от взрывов тяжелых мин. Теперь этот аэродром надолго был выведен из строя. В довершение ко всему были взорваны четыре бензохранилища, хотя три из них и были пустые. За одну ночь Грузия лишилась всей своей боевой авиации и вертолетного парка, а ее президент помощи извне…
* * *Весть о нападении на аэродром и уничтожении там боевых самолетов, президентского авиалайнера, вертолетов и последних запасов горючего совпала с сообщениями из Зугдиди и Кутаиси. Когда ближайшему окружению президента стало ясно, что помощи не будет, безысходность заставила каждого искать свой выход. Те, кто не был замешан в убийствах и грязных делах президента, моментально сгруппировались вокруг вице-премьера Михаила Нумбадзе и генерала Отари Кикнадзе.
В этот момент президент собрал всех приближенных в большом подземном бункере, речь его была краткой. На карту была поставлена его собственная жизнь и жизнь его семьи, поэтому он и решил не мелочиться.
— Георгий, — обратился он к своему директору департамента безопасности, генералу Георгию Бенашвили, — что у нас остается для прорыва?
— Шестьдесят восемь гвардейцев, два танка и три бронетранспортера, находящиеся во дворе здания. И в Гурджаани находится мой вертолет.
— Вот пятьсот тысяч долларов, — сказал президент, ставя черный кейс на стол, — раздай офицерам и гвардейцам, которые будут осуществлять прорыв. Остальным, кто пойдет со мной, я выделяю на всех пятьдесят миллионов долларов. Нам важно сейчас вырваться из каменного мешка этого полусгоревшего здания. Потом мы исправим положение. Америка даст нам кредит, мы ей нужны для борьбы с Россией здесь, на Кавказе… — Подлая его душонка даже в эти роковые минуты не изменяла его гнилой и продажной натуре.
Генерал Бенашвили протянул руку к кейсу, но в этот момент раздалось несколько выстрелов, и с рухнувшим кровавым сатрапом президента замертво упал и его верный помощник Эрик Токаев. Генерал Кикнадзе, пряча пистолет в кобуру, бросил стоявшим сзади его охранникам, кивая в сторону президента, — арестуйте его. Через минуту Белый Лис с посеревшим лицом и выпученными от страха глазами лопотал, что отдаст миллионы, нет сотня миллионов долларов за свое спасение. Но наручники уже защелкнулись на его руках. Когда прошли первые минуты оцепенения, он разразился диким матом, мешая грузинские и русские ругательства. Но все уже было бесполезно. Незапятнанное большинство решило сдаться и выдать восставшей оппозиции и народу арестованного президента и его подельников…
Этот тяжелый день для Грузии и ее народа, когда надо было хоронить тысячи убитых сатрапами президента людей, на фоне трагических известий о расколе Грузии в результате отделения Абхазии и Аджарии, тем не менее был и счастливым днем освобождения от тирана, который превратил Грузию в нищую и разоренную территорию.
