Наталья Манухина - Наши люди в Шанхае
— Ничего я не жалуюсь, — на мои глаза навернулись слезы, а уголки рта поползли вниз. — Просто я не понимаю. Сколько можно смаковать подробности? Думаешь, мне приятно?
— Да, уж, история, мать, не из приятных. Это ты верно сказала. Старика надо благодарить, что все так благополучно закончилось.
— Старика? — В голове мелькнула какая-то неясная мысль. Сверкнула молнией и пропала. — Ты имеешь в виду доктора?
— Доктора? А, ну конечно, докторам тоже надо спасибо сказать. Они достаточно быстро привели тебя в чувство. Китайская медицина творит чудеса. Но я другое хотел сказать…
— Подожди, подожди, Валера, что значит другое? Ты про меня еще ничего не сказал. Что со мной? Какие чудеса китайской медицины? Почему я под капельницей?
— Все нормально, мать, успокойся. Про чудеса это я к слову сказал. Ничего с тобой страшного не случилось. Обычный обморок.
— Обычный обморок, — задумчиво повторила я, недоверчиво глядя на деверя.
Что-то он явно не договаривает.
Я ведь не сегодня на белый свет родилась. В том смысле, что это у меня далеко не первый обморок. Я уже столько раз за свою жизнь туда падала (раз шесть, наверное, если не семь), и никогда мне после этого не ставили капельницу.
Правда, я и к врачу после обморока ни разу не обращалась.
Какой резон обращаться за медицинской помощью, если знаешь причину, по которой ты в этот самый обморок упала?
Вот, например, последний раз, то есть теперь уже в предпоследний, я потеряла сознание от духоты. Стояла в метро на «Техноложке», внизу, на переходе, зимой, в шубе. Ждала подругу.
Та опаздывала.
Я постояла, постояла, чувствую, жарко, душно, сейчас упаду. И упала.
Рядом стоящие, тоже кого-то поджидающие тетки меня быстренько подобрали и прислонили к стенке.
Я вроде бы как очухалась. Стою, правда, чуть жива, но звон в ушах прошел, желтая пелена с глаз спала…
Тут и подружка моя запоздавшая подоспела. Поблагодарила теток за оказанную помощь, подхватила меня под руку и поволокла к эскалатору.
Поднялись мы наверх, и наверху, на свежем воздухе мне тотчас стало легче.
Я отдышалась, потом мы зашли в кафе, посидели, выпили чайку с пирожными и отправились по своим делам, то бишь по магазинам.
Ни мне, ни подруге и в голову тогда не пришло скорректировать планы, и вместо шопинга отправиться в поликлинику.
Лучшее — враг хорошего.
На этот раз все тоже предельно ясно. Я упала в обморок от страха. Понятное дело!
Я испугалась, что китаец умер. В том смысле, что я сама его того-с… Отправила на тот свет. Нечаянно, разумеется.
Конечно же, я не хотела его убивать! Зачем?
Я действовала импульсивно. Я защищалась.
В юриспруденции это называется — превысить меру самообороны. Или как-то там по-другому, но очень похоже. Вот я и превысила. То есть на самом-то деле я не превысила, китаец жив (если верить Валерке), но тогда я подумала, что превысила.
Испугалась и грохнулась в обморок.
Зачем было вызывать врача?
Может, на этот раз меня очень долго не могли привести в чувство? Не справились своими силами, вот и позвали?
Кто? Кто пытался привести меня в чувство? Кто вызвал врача?
Как я попала в больницу?
Хорошо еще, что в больницу, а не в тюрьму…
Кошмар какой!
Как Валерка узнал, что я в больнице?
Слишком много вопросов…
Я вообще ничего не помню и ничего не знаю.
— Валера!
— Аюшки?
— Что «аюшки»? Валера?! Можешь ты толком объяснить, что происходит? Почему я должна вытягивать из тебя информацию клещами? Кто меня сдал в больницу?!
— Я ж тебе говорю: старик.
— Старик?
— Старый китаец. В чем душа только держится. Кстати, немного говорит по-русски. Он шел за тобой от самого отеля. Говорит, хотел предупредить. Боялся, что этот наркоман отберет у тебя сумочку.
— Стоп, Валера. Подожди. Я не поняла, сколь их было, этих стариков?
Один хотел отобрать сумочку, другой хотел предупредить… Получается, их было двое?
— Нет, мать, старик был один. Тот старый лифтер из «Парк Отеля», куда вы заходили с Алсуфьевым. Он случайно встретил тебя сегодня утром и узнал в тебе вчерашнюю посетительницу. Старик обратил внимание, что тобой интересуется парочка молодых наркоманов. Сначала парни разглядывали твою фотографию, потом один из них отправился за тобой. Старик пошел следом. Говорит, что на всякий случай. У него было нехорошее предчувствие. В какой-то момент он отстал и потерял вас из виду. Когда прибежал в тот двор и зашел в хибару, то увидел, что вы оба, и ты и твой преследователь, лежите без чувств. Он вызвал милицию и врача.
— Теперь понятно, почему старичок остался жив. Я ударила совсем не его, а другого. Бедненький. Оказывается, он вовсе и не думал меня преследовать. Он хотел мне помочь. Идиотка несчастная! Я ведь думала, что он следит за мной. Понимаешь, Валера? Я тоже его узнала. Я так себя накрутила, ты не представляешь! Молодого я даже не заметила. Странно! Ой! А где моя сумочка? Там паспорт! Ты проверял? Деньги целы?
— Думаю, да. — Он достал из стенного шкафа сумку и подал мне. — Посмотри!
— Не знаю, Валера, — я пошарила свободной рукой в сумке. — Кошелек на месте, паспорт тоже… Вроде бы все цело…
— Так я и думал, — с довольным видом кивнул деверь. — Парень сказал правду. Он следил за тобой вовсе не с целью ограбления. Ему был нужен Алсуфьев. Китаец надеялся, что ты выведешь его к Сергею. Когда ты вышла из отеля одна, парни разделились. Один остался дежурить возле отеля, другой отправился за тобой. На тот случай, если Сергей к тому времени уже покинул отель и поджидает тебя в каком-то условленном месте. За тобой, мать, следили из-за Алсуфьева.
— Выходит, что мне ничего не угрожало?
— Выходит, что так. По крайней мере, до тех пор пока ты была одна. Без Алсуфьева.
— А-а-а, понятно. То есть ты хочешь сказать, что этот молодой китаец не хотел ничего плохого. Он не собирался меня обижать? Просто шел за мной по пятам? Молча? Получается, я первая на него напала?
— Получается, так.
— Не знаю, Валера. Тебя послушать, так я сама во всем виновата, — фыркнула я обиженно.
Согласитесь, обидно? А вы бы на моем месте не обиделись?
Деверь гневно фыркнул в ответ:
— А тебя послушать, так ты всегда не при чем. Как говорится, не при делах! Вся из себя белая и пушистая. Удивляюсь Славкиному терпению. Почему он тебе во всем потакает?
— А почему бы ему мне не потакать?! — приосанилась я. — По-твоему, я плохая жена?
— Не выдумывай! Я совсем не это хотел сказать. Ты прекрасно знаешь, о чем я, но специально уводишь разговор в сторону.
— Я специально увожу разговор в сторону?! Ну, знаешь, Валера! Это ты уводишь разговор в сторону. Битый час уже жду не дождусь от тебя объяснений, а ты мне все зубы заговариваешь. Не хочешь говорить?! Не надо. Не говори! Только зачем на меня все сваливать?
Деверь надулся, поиграл желваками.
— Ладно, Валера, — я примирительно протянула к нему руку, — не обращай на меня внимания. Признаю, я перегнула палку. Но ты сам виноват. Ты же видишь, в каком я состоянии? У меня голова болит! Просто раскалывается…
— Может, доктора? — вскинулся деверь.
— Спасибо, не надо. Не до этого. Мне кажется, я сама справлюсь. Лучше объясни толком, чем и кому помешал Алсуфьев? Не понимаю. Он ведь не бизнесмен. Не политик! Он психолог. Обычный профессор. Зачем китайцам понадобилось за ним следить? Неужели же… Нет, так я и знала! А ведь я говорила… Я просила его, чтоб помалкивал. Умоляла. Я как чувствовала, Валера. Я права? Это как-то связано с прошлым?
— Нет, мать, прошлое здесь не при чем.
— Но ведь следили за ним китайцы. Я сама видела!
— Ну, положим, китайцы — простые исполнители. Заказчика надо искать в России.
— Что значит «заказчика надо искать в России»? Какой заказчик, Валера?! О чем ты?! Ты хочешь сказать, что Алсуфьева заказали? Моего Алсуфьева?! Эти китайцы должны были его убить? Ой, нет… — Я хлопнула себя по губам ладошкой. — Ч то я такое говорю?! Кошмар какой! Тьфу, тьфу, тьфу! Прости меня, господи. Он жив?!! Валера, что с ним?! Что с Сергеем?!!
— Жив-здоров твой Алсуфьев. Не волнуйся.
— Ты уверен?!!
— Уверен.
— Тогда почему ты решил, что его заказали?
— А ты думала, эти парни хотели взять у него автограф? Нет, мать, в этом деле замешаны очень и очень серьезные люди. Не устаю поражаться беспечности уважаемого профессора. Знал ведь, какая реакция может последовать. Должен был знать! Обязан.
— Но почему, Валера?! Почему?! Я тебя умоляю?!
— Как это почему, мать? Ты ведь была на конференции? Слышала доклад Алсуфьева?
— Слушала, — поправила я Валерку. — Слушать и слышать — это далеко не одно и то же. Да, я сидела в зале во время Сережиного выступления, но… Валера, что ты ко мне пристал? Психология не моя специальность. Я не могу вникнуть, когда мало что понимаю из сказанного. Не знаю, как ты, а я сразу же отвлекаюсь. У меня мысли сами перескакивают на другое. Зачем мне голову забивать всякими непонятными терминами, которые, я это знаю наверное, все равно через пять минут у меня из головы выскочат? У меня и так голова слабая! Ты хочешь, чтобы я в самом деле с ума сошла? Да? По-твоему, мало я в ней держу всякой полезной и бесполезной информации, я теперь должна была еще и психотерапией заняться.
