Александр Смоленский - Укрепрайон «Рублевка»
7. О запрете на территории Успенского земства производства и употребления самопальных алкогольных напитков, а также нецензурных выражений.
8. О мерах по борьбе с тунеядством.
9. О мерах по борьбе с проституцией и сексуальными извращениями.
10. Об организации курсов переквалификации и повышения квалификации трудоспособного населения Успенского земства.
11. О мерах по охране здоровья граждан Успенского земства.
12. О мерах по защите домашних животных, флоры и фауны Успенского земства.
13. О мерах по организации культурного досуга граждан, созданию кружков художественной самодеятельности и физкультурно-спортивных секций.
14. О созыве учредительного съезда новой политической партии – Союза освободителей страны (СОС).
15. О принятии конституции Успенского земства.
Ордынский пристально следил за реакцией Демидова, который с нескрываемым удивлением слушал и одобрительно качал головой. Черт возьми! То, что предлагают эти старики, действительно самое что ни на есть актуальное.
– Дорогой Петр Никодимыч, неужели вы умудрились подготовить за столь короткий срок и проекты всех этих декретов?!
– Не все, увы. У нас с конституцией проблемы. Не так подкованы оказались. Да и тексты декретов нуждаются, конечно, в редактировании... Я хочу подключить к этому делу Катеньку, – явно довольный собой, ответил Ордынский.
– Лично я обязан высказать свое особое мнение. Я, так и знайте, категорически не согласен с седьмым и частично с восьмым и девятым декретом, – неожиданно резко заявил Акимыч.
– Поясните вашу мысль, товарищ, – насупился генерал. – И почему вы раньше не протестовали?
– С вами опротестуешь. Народу слово молвить не даете. А по существу?.. – Почесав за ухом, Акимыч изложил свое видение вопросов.
– Первое. Вместо того чтобы запрещать самогоноварение, лучше самим легально открыть спиртово-водочный заводик и производить качественную самогонку из зерна и картофеля. Спирт из картошки можно на первых порах использовать в автомобилях заместо бензина. Второе. Искоренять тунеядство, считаю, неактуальным. У нас, было время, считай, полстраны тунеядствовало. Ничего. Кормить задаром перестали, сразу положение выправилось. То же самое касаемо проституции, или, проще говоря, бля...ва. Его тоже никакими декретами не запретишь. А вот сексуальные извращения – это другое дело. Их каленым железом... Только никто не знает, где эти извращения начинаются и где кончаются...
– Начинаются они, дорогой Акимыч, с порнофильмов, которые наши дети смотрят по этим самым плеерам с утра и до ночи, – высказался по существу дед Иосиф. – А потом удивляемся, откуда берутся у нас... как его... сексуальные меньшинства...
– Ладно, кацо, дай договорить. – Акимыч явно был недоволен, что прервали его спич. – Что же касается запрета на нецензурные выражения, так это вообще бред сивой кобылы. Мат на Руси испокон веков служил кратчайшим путем к взаимопониманию между людями... Двигателем прогресса, можно сказать. Возьмем, к примеру, частушки...
– Довольно тебе, Акимыч, знаем мы твою точку зрения! – прервал речь доморощенного цицерона генерал. – Для тебя всегда умение выживать было важнее, чем умение жить по-человечески... Так уж тебя приучили.
– Чего ты такое сказал, Никодимыч? Сам-то понимаешь? У тебя маразматический экстаз начался, что ли? Целый день нас тут голодом моришь, хотя бы бутылочку водки выставил. Тут мы себе мозги е..., то есть давим, а кто нам за это заплатит?
Слушая словесную перепалку аксакалов, Демидов испытывал необыкновенное удовольствие, но вовремя понял, что надо решительно вмешаться, пока дискуссия не переросла в серьезную ссору.
– Дорогие мои старейшины, – громко и торжественно произнес он. – Позвольте от имени руководства земской управы выразить вам сердечную благодарность за конструктивные и дельные предложения по налаживанию и обустройству жизни Успенского поселения. Ваши проекты я заберу с собой и обещаю, что завтра же мы их детально обсудим на заседании земской управы... На мой личный взгляд, они, безусловно, открывают перед всеми нами огромные возможности.
– Теперь после напряженного трудового дня расслабиться не помешает, – мирно предложил Ордынский. И тут же, словно вспомнив о чем-то очень важном, он неожиданно ударил себя ладонью по лбу. – Сынок! Тут такое дело... Я ведь историей Рублевки давно занимаюсь. То, что мы сегодня называем Рублево-Успенским шоссе, с семнадцатого века называлось «царской дорогой».
С этими словами Ордынский выдвинул ящик письменного стола и извлек оттуда потрепанную, изгрызенную по краям, скорее всего крысами, карту. В ее правом углу красовался расплывчатый лиловый гриф «Совершенно секретно», под ним красным карандашом чьей-то рукой было выведено «Утверждаю» и размашистая подпись. Далее следовала дата – 19.07.1951. Сверху на карте черным типографским шрифтом было напечатано – РУУКР.
– Что это? – удивленно спросил Демидов.
– Вы, конечно, молодой человек, понятия не имеете, чья эта подпись? – торжествующе оглядев присутствующих, произнес старик.
– Да не темни ты, Никодимыч, и не тяни. Давно перекусить пора, – вступил в разговор дед Иосиф. – Что ты нам ребусы и шарады устраиваешь?
– Между прочим, это собственноручная подпись Лаврентия Павловича Берия. Понял, Иосиф Виссарионович? – Отставной генерал испытал неописуемый восторг, глядя на вытянувшиеся и побледневшие лица собеседников.
– Быть этого не может, – усомнился Акимыч. – Фальшивка! Такие сверхсекретные документы знаешь где хранятся? Глыбже, чем Кащей Бессмертнов хранил свое яйцо...
– Про яйца я не знаю, но то, что карта эта подлинная, могу поклясться на кресте или на звезде... – спокойно отреагировал Ордынский. – Я ее у мужика одного лет десять назад выкупил за три поллитровки... Для коллекции, так сказать. А на Руси то, что покупается за водку, всегда подлинное.
– Погодите, Петр Никодимыч, судя по тому, что я вижу на карте, в нашем Успенском поселении находится...
– Именно, молодой человек, находился РУУКР, то есть Рублево-Успенский укрепрайон... – Старик Ордынский еще раз победоносно взглянул на Демидова. – Вот так расшифровывается данная аббревиатура. Об этом я догадался вчера ночью. Никак не мог заснуть. Все что-то терзало меня. И вдруг осенило: вспомнил об этой секретной карте. Ну не мог Берия просто так поставить свою подпись. В то время было так: сказано – сделано!
– Что вы этим хотите сказать, Петр Никодимыч? – удивленно уставившись на старика, спросил Демидов.
– А то, сынок, что здесь, на Рублевке, под землей действительно существует этот самый РУУКР. Вот, взгляни-ка на карту. – Генерал куда-то ткнул пальцем. – Видишь – здесь синим цветом обозначена пунктирная линия возле Раздоров... А ведь это та самая узкоколейка, которая, непонятно почему пересекая Рублево-Успенское шоссе, идет к югу... А вот в этой бордовой точке она обрывается... Спрашивается, на кой хрен нужна была эта узкоколейка? Я ведь точно знаю, что из Москвы до Усова уже тогда, в начале пятидесятых, бегала электричка...
Демидов внимательно всматривался в карту. Он как геолог довольно быстро понял, что РУУКР, если это, конечно, не миф, может находиться где-то в районе тех сел, где в почве имеются карстовые полости, обозначенные на карте темно-коричневым цветом. Тем более что эти точки ближе всего к Москве. Однако более всего уральца поразила на карте красная нить, которая протянулась в сторону Москвы. Линия пересекала современный МКАД и обрывалась жирной точкой в районе Волынского леса близ Кутузовского проспекта.
– Как вы думаете, Петр Никодимыч, что означает эта красная линия? – спросил он генерала, тыча пальцем в карту.
– А черт его знает, Даниил Никитич. Знаю только одно, что в том месте, где она обрывается, находится так называемая ближняя дача Сталина и старая кремлевская больница. Думаю, разобраться во всем этом можно только на месте. У меня, Даниил, предчувствие, что эта сверхсекретная карта – наше спасение. Потому прошу тебя сегодня же доложи о ней в управе.
– Не волнуйтесь. Будет исполнено, – отрапортовал Демидов и убежал.
Настроение его было приподнятое, ибо впереди маячила интересная работа. И вообще, кто знает, какие новые горизонты и возможности откроются перед ним и его друзьями. Никаких предчувствий, в отличие от предводителя старейшин, у Демидова, увы, не было. И как раз напрасно.* * *– Ну, что нового скажешь? – Уральский губернатор Миттель подплыл к краю бассейна, шумно фыркая, словно кит.
В последнее время он еще более тщательно и пунктуально, чем прежде, следил за своим здоровьем, словно лелеял тайную мысль пойти на четвертый губернаторский срок. Поэтому три раза в неделю – хоть пожар, хоть потоп – обязательно проводил во Дворце водного спорта.
– Да все вроде бы нормально, Макс Максович, – стоя в полной боевой экипировке на скользком мраморном полу, отрапортовал главный милиционер области Ким Звягин.
