Джеффри Арчер - Говорить ли президенту?
Грант Нанна снова рассказал о перепуганном человеке, который ждал их в Медицинском центре Вудро Вильсона.
— Негр? — осведомился Калверт.
— Нет, грек.
Лицо Калверта выразило удивление. Восемьдесят процентов населения Вашингтона составляли негры, из них девяносто восемь процентов арестовывались по уголовным делам. Одна из причин того, что злополучный взлом в Уотергейте с самого начала вызвал подозрения у тех, кто хоть немного знал Вашингтон, была та, что по этому делу не проходило ни одного негра. Впрочем, ни один агент этого не признал.
— Ну что, Барри, думаешь, справишься?
— Конечно. Отчет положить вам на стол завтра утром?
— Нет, шеф хочет, чтобы вы связались с ним напрямую в случае, если окажется что-нибудь важное, если нет — подготовьте рапорт завтра к вечеру.
Зазвонил телефон.
— Мистер Стеймз вызывает вас по радиосвязи из своей машины, сэр, — сказала Полли, ночная телефонистка.
— Вот неутомимый, — шепнул Грант двум младшим агентам, зажав трубку ладонью.
— Привет, шеф.
— Грант, я говорил, что этот грек ранен в ногу и что началось заражение?
— Да, шеф.
— Хорошо. Будь добр, позвони отцу Грегори в мою церковь святого Константина и святой Елены и попроси его навестить этого человека в больнице.
— Сделаю.
— А ты езжай домой, Грант. В конторе остается Аспирин, он со всем справится.
— Я так и собирался, шеф.
Телефон умолк.
— Ладно, ребята, двигайте. — Два специальных агента прошли по грязному серому коридору к служебному лифту. Казалось, чтобы привести его в движение, нужна заводная ручка. Выйдя наконец на Пенсильвания-авеню, они сели в служебный автомобиль.
Марк повел темно-синий «форд»-седан но Пенсильвания-авеню мимо Национальных архивов и галереи Меллона. Обогнув зеленые лужайки Капитолия, он поехал по проспекту Независимости к юго-восточной части Вашингтона. Когда машина остановилась на светофоре у 1-й улицы возле Библиотеки конгресса, Барри бросил злой взгляд на заполнивший, как и всегда в час «пик», улицу транспорт и взглянул на часы.
— Почему на это чертово задание не послали Аспирина?
— Кто же будет посылать Аспирина в больницу? — ответил Марк.
Марк улыбнулся. Они с Калвертом сблизились, едва успев попасть в Академию ФБР в Куантико. В первый день занятий все стажеры получили по телеграмме, утверждающей их назначение. Затем каждого из новичков попросили прочитать телеграммы у соседей справа и слева и определить, подлинные ли они. Это задание должно было продемонстрировать новоиспеченным агентам необходимость предельной осторожности. Пробежав глазами телеграмму Барри, Марк с улыбкой вернул ее ему.
— Ты тут на законных основаниях, — сказал он, — если, конечно, правила ФБР разрешают принимать в свои ряды Кинг-Конга.
— Знаешь, — ответил Калверт, прочитав, в свою очередь, телеграмму Марка, — думаю, в один прекрасный день тебе может понадобиться Кинг-Конг, мистер Эндрюс.
Зажегся зеленый свет, но машина, шедшая впереди на внутренней полосе, решила сделать левый поворот на 1-ю улицу. На мгновение нетерпеливые агенты оказались со всех сторон зажаты машинами.
— Как по-твоему, что может рассказать этот парень?
— Надеюсь, он как-то связан с тем самым ограблением банка в центре, — ответил Барри. — Я ведь все еще занимаюсь этим делом, но прошло уже три недели, и никаких результатов. Стеймз уже начинает дергаться.
— Да нет, вряд ли — с пулей-то в ноге. Скорее еще один кандидат на «ящик с психами». Жена его небось пристрелила — за то, что опоздал домой лопать виноградные листья.
— Но видишь, шеф послал священника к своему соотечественнику. А до нас ему как до дверцы.
Агенты засмеялись. Они знали, что если хоть одному из них будет грозить какая-то опасность, Ник Стеймз по камешкам разберет памятник Вашингтону, если это им хоть немного поможет.
По мере того как машина катила по проспекту Независимости в сердце юго-восточного Вашингтона, движение становилось менее интенсивным. Через несколько минут они миновали 19-ю улицу и арсенал округа Колумбия и подъехали к Медицинскому центру Вудро Вильсона. Остановившись на стоянке для посетителей, агенты вышли. Калверт дважды проверил, хорошо ли заперты двери. Один из самых неприятных моментов в жизни агента — когда его автомобиль крадут и потом ему приходится звонить в полицию и спрашивать, можно ли прийти и забрать машину. Чтобы заработать себе месячное дежурство на «ящике с психами», лучшего способа не придумаешь.
Открыв старую, облупившуюся дверь, они вошли внутрь. Коридоры здесь были грязные и мрачные. От ночной дежурной сестры они узнали, что Казефикиса можно найти на четвертом этаже в палате 4308. Отсутствие маломальской бдительности удивило агентов. Их не попросили предъявить удостоверения и позволили разгуливать по зданию, словно они были врачами. На них вообще не обращали внимания. А может быть, просто служба агента заставляет подозревать все и вся?
Поскрипывающий лифт медленно довез их до четвертого этажа. Вместе с ними ехали мужчина на костылях и женщина в кресле-каталке: черепаший ход лифта их вовсе не заботил, и они болтали друг с другом так, словно впереди у них была вечность. Когда они наконец приехали, Калверт подошел к сестре и спросил, кто из врачей сегодня дежурит.
— По-моему, доктор Декстер уже закончила дежурство, но я на всякий случай проверю, — сказала сестра и быстро ушла. Не каждый день к ним приходили из ФБР, а тот, что поменьше ростом, голубоглазый, — просто красавчик. Возвратилась она с доктором, вид которого поверг агентов в смущение. Они представились. Должно быть, все дело в ногах, подумал Марк. Последний раз он видел такие ноги, когда в Йельском киноклубе повторяли фильм «Выпускник» с Энн Бэнкрофт. Именно тогда он впервые оценил женские ноги и с тех пор обращал на них внимание значительно чаще.
На красном кусочке пластика, украшавшем ее белый накрахмаленный халат, черным было оттиснуто: «Элизабет Декстер, ДМ».[6] Под халатом Марк разглядел красную шелковую блузку и элегантную юбку из черного крепа, закрывающую колени. Доктор Декстер была среднего роста, изящного, почти хрупкого сложения. Косметикой она не пользовалась, по крайней мере так показалось Марку; впрочем, ее чистая кожа и карие глаза в этом не нуждались. Поездка в Медицинский центр в конце концов оказалась не такой уж бесполезной. Барри, напротив, не проявил никакого интереса к хорошенькому доктору и попросил показать историю болезни Казефикиса. Марк лихорадочно соображал, как разыграть гамбит.
— Вы имеете какое-нибудь отношение к сенатору Декстеру? — нашелся он, слегка выделив слово «сенатор».
— Да, это мой отец, — равнодушно ответила она. Очевидно, она привыкла к подобным вопросам и они ей здорово наскучили — равно как и те, кто считал это важным.
— Я слушал его лекции на последнем курсе в Йеле, — продолжал Марк, осторожно нащупывая почву. Он понимал, что упоминание об учебе в университете — чистое хвастовство, но мысль о том, что Калверт вот-вот получит все необходимые сведения и придется уходить, подстегивала его.
— О, вы тоже учились в Йеле? — заинтересовалась она. — В каком году вы закончили?
— Три года назад, юридический факультет, — ответил Марк.
— Может быть, мы даже встречались. Я закончила медицинский факультет Йеля в прошлом году.
— Если бы мы встречались раньше, доктор Декстер, я бы этого не забыл.
— Когда выпускники престижного университета закончат обмен воспоминаниями, — прервал их Калверт, — скромный уроженец Среднего Запада хотел бы продолжить свою работу.
Да, подумал Марк, в один прекрасный день Барри станет директором ФБР.
— Что вы можете рассказать нам об этом человеке, доктор Декстер? — спросил Калверт.
— К сожалению, очень мало, — ответила доктор, забирая у Барри историю болезни Казефикиса. — Он сам пришел к нам и сказал, что ранен в ногу. Рана загноилась — видимо, в таком состоянии он пробыл около недели. Жаль, что не пришел раньше. Сегодня утром я удалила пулю. Как вы знаете, мистер Калверт, когда к нам обращается пациент с огнестрельным ранением, мы обязаны немедленно сообщить об этом в полицию. Мы позвонили вашим ребятам в полицию.
— Это не наши ребята, — поправил ее Марк.
— Простите, — довольно сухо ответила доктор Декстер, — но для врача полицейский есть полицейский.
— А для полицейского врач есть врач, однако у вас тоже есть специализации — ортопедия, гинекология, неврология — не правда ли? Уж не хотите ли вы сказать, что я похож на одного из этих фараонов из столичной полиции?
Но на доктора Декстер игривость Марка не произвела впечатления. Она открыла папку.
— Мы знаем только, что он — грек по происхождению и что зовут его Анджело Казефикис. В нашей больнице прежде никогда зарегистрирован не был. Сказал, что ему тридцать восемь лет… Не густо, к сожалению.
