Маргарет Трумен - Убийство в Верховном суде
— Ты точно знаешь, что Поулсон был там пациентом?
— Это вполне вероятное допущение, как ты считаешь?
— Тогда наш деловой Кларенс мог использовать и эти данные вместо дамоклова меча. Если бы на свет выплыло, что Поулсон был в психиатричке, его никогда бы не утвердили в Верховном суде. Или быстро убрали бы оттуда, выплыви это позднее. В Белом доме знали это?
Теллер пожал плечами:
— Уж я бы о том позаботился, будь я автором этого сценария… Кларенсу Сазерленду предложили работу в аппарате президента Джоргенса.
— Сазерленду предложили работу? Ну и ну!
Теллер подошел к схеме на стене, отколол скрывавшую ее коричневую бумагу и отступил назад.
— Что это? — спросила Сюзанна.
— Моя схема. Стоит целого состояния. В своем роде успокоительное для меня: я кажусь себе менее сбитым с толку, чем на самом деле. Ну а теперь задавай вопрос, почему это Кларенсу предлагали работу в Белом доме…
— Не хочу умничать, инспектор, но признаюсь, что теперь мне все ясно. Кларенс использовал свои знания о психическом заболевании Поулсона для давления на президента и его окружение, чтобы получить эту работу. Поулсон был и остается ставленником Джоргенса.
— Верно, но, может быть, за этим кроется еще кое-что. Если у Кларенса был компромат — прости мне это выражение — на Чайлдса, он мог его использовать для оказания давления на суд в интересах президента. Я имею в виду давление на Чайлдса.
Она кивнула.
— Ну и мразь этот Сазерленд, — брезгливо проговорил Теллер.
— Даже хуже… Что ты еще узнал, пока меня не было?
— Да, собственно, и все.
— Уверен?
— Уверен. Теперь давай-ка займемся схемой. — Сюзанна встала рядом с ним. — Вот они, — сказал Теллер, — все подозреваемые перед нами. Уберем лишних.
— Кого именно?
Он скрестил руки на груди и прищурился.
— Посмотрим. Лори Роулс. Есть ли еще какая-нибудь причина ее подозревать, помимо злости на Кларенса за постоянные измены?
— По-моему, это вполне убедительная причина, чтобы сохранить ее в списке.
— Может и так, но я все же думаю, нам нужно сузить фокус. Слишком уж много игроков с сомнительными мотивами. Я голосую за то, чтобы вывести ее из игры.
— Хорошо.
Он снял намагниченную пластинку с ее именем.
— Кто еще?
— Доктор Сазерленд.
— Почему?
— Он отец Кларенса. Разве может отец хладнокровно убить сына? Я еще понимаю — в приступе ярости или страсти, но данное убийство готовилось заранее.
Теллер кивнул.
— Если только сын не шантажировал собственного отца, поскольку тот был замешан в экспериментах ЦРУ с наркотиками, проводившихся на людях, которые не знали, как их используют. Некоторые в результате эксперимента просто погибли. Мы прошлись по досье, раскрытым ЦРУ, досье МКАЛТРА. Люди этой профессии сочиняют совершенно сумасшедшие названия для своих проектиков… Артишок. Синяя борода… Взрослые люди, а разыгрывают комедию «плаща и шпаги»… Впрочем, я все же не верю, чтобы папаша-психиатр был способен на это. С сыном типа Кларенса он скорее мог покончить с собой из чувства вины за содеянное… Голосую за то, чтобы удалить его с поля.
— Ну что ж. Это твое поле.
— Не ехидничай. — Теллер сказал это с улыбкой и снял имя Сазерленда. — Следующий?
— Судья Коновер.
— Ты слышала?
— Об инсульте? Да. Как он?
— По последним сведениям, все еще в коме.
— Бедняга.
— Да. Я снова общался с Сесили Коновер. «Бедняга» — это еще слабо сказано.
— Если бы жертвой была Сесили, я бы поставила его во главе списка.
— Так как, убираем его с поля?
— А ты что думаешь?
— Убираем… — Коновер присоединился к Сазерленду и Лори Роулс.
— Теперь Сесили Коновер.
— Как бы мне ни хотелось видеть в ней подозреваемую numero uno,[10] я все же так не думаю. Эта леди — в отношении Сесили Коновер я использую данный термин весьма условно — хорошо заметает свои следы. Она нашла бы кого-нибудь другого на эту работу.
Сюзанна протянула руку, убрала со схемы имена миссис Сазерленд и сестры Кларенса.
— Нет возражений? — спросила она. — Я бы сказала, можно только посочувствовать, что Кларенс приходится им родственником. Особенно миссис Сазерленд.
— Согласен.
— А как насчет категории «друзья»? — поинтересовалась Сюзанна.
— Долой.
Сюзанна потянулась было к имени Веры Джонс.
— Подожди, — остановил ее Теллер.
— Почему? Судя по тому, что́ мы о ней знаем, она вне подозрений. — Теллер не ответил, и она продолжила: — Ты что-то скрываешь, Мартин?
— Знаешь, что мне, помимо всего прочего, нравится в тебе, Сюзанна?
— Что?
— То, что ты называешь меня Мартин. Для большинства я просто Марти. Как тот бедняга из пьесы Пэдди Чаевски. Ты и моя мать… Только она меня так называла, когда сердилась.
Сюзанна рассмеялась и объявила Теллеру, что, если он не перестанет быть столь обворожительным, ей придется прервать все дела и отвезти его к себе домой.
— Прости, — произнес он. — А обворожительным меня вообще никто никогда не называл.
Он рассказал о том, как видел Веру Джонс в клубе «Джулио», и о том, что ему поведал бармен.
— Но это лишь ставит ее на одну доску с Лори Роулс: еще одна отвергнутая женщина. Разве этого достаточно?
Он покачал головой.
— Нет, Сюзанна, на нее играет гораздо большее. Она давно работает с Сазерлендом, должна быть в курсе многого, в том числе его интриг с ЦРУ. Я бы хотел оставить ее в списке… И думаю, что нам придется его пополнить.
— А я-то думала, что мы его сокращаем.
— Сокращаем, но нельзя же игнорировать очевидное.
— Кого ты хочешь добавить?
Теллер пробормотал что-то себе под нос.
— Что? — переспросила Сюзанна.
— К какой бы категории ты отнесла Белый дом и ЦРУ?
— Белый дом?
— Если Джоргенс назначил Поулсона верховным судьей, зная, что тот был в психиатрической лечебнице, это говорит само за себя. Но если Джоргенс оказывал давление на решения Верховного суда, шантажируя, по сути дела, с помощью Кларенса, имевшего доступ к досье своего папаши, членов суда, то это уже другое дело. Президент Соединенных Штатов становится соучастником шантажа, не говоря уж о нарушении принципа разделения власти…
— Я не уверена, что могу с этим справиться…
— Придется… То же самое относится к ЦРУ. Если Кларенс знал об экспериментальных программах и болтал о них направо-налево, то, я думаю, наши добрые друзья из ЦРУ не стали бы возражать против… э-э… его ликвидации. Они могут называть это нейтрализацией или удалением, но смысл остается один — смерть. — Он сел за стол, достал две полоски бумаги и открыл ручку: — Как ты думаешь, поместим их вместе под заголовком «Правительство» или сделаем отдельные таблички для ЦРУ и БД? Не хочу раскрывать на схеме, что это Белый дом. Если кто-нибудь заглянет ненароком под коричневую бумагу, то может получить шок.
— Давай разделим: ЦРУ и БД.
Теллер надписал две таблички и поместил их на стене:
— Ну и как это выглядит?
Они немного отошли назад и, прежде чем завесить схему, еще раз внимательно ее оглядели. Теперь она выглядела так:
ПОУЛСОН — шантаж.
ЧАЙЛДС — шантаж.
ВЕРА ДЖОНС — личные мотивы и доступ к той же информации, что и у погибшего.
ЦРУ — раскрытие секрета.
БД — шантаж.
Теллер проводил Сюзанну до машины.
— Не хочешь заглянуть ко мне? — спросила она.
— Я бы хотел, но этого не сделаю.
— Почему? — Сюзанна ласково коснулась его щеки.
— Устал, голова забита проблемами. Моя младшая дочь беременна. Она бросила колледж.
— О, мне очень жаль, Мартин.
— Да, как говорится, жизнь — это то, что происходит, пока ты строишь планы. Можно как-нибудь в другой раз?
— Можно. Спокойной ночи, — она легонько поцеловала его в губы. Теллер привлек ее к себе и крепко обнял. Его ответный поцелуй был страстным. Когда они наконец расстались и Сюзанна уже взялась за дверцу машины, он спросил:
— Как насчет того, чтобы завтра повидать доктора Сазерленда и Веру Джонс?
— Хорошая мысль. Перейдем в наступление. Это хорошо сработало в случае с Дэном Брейжером. Когда?
— Я позвоню им утром. — Он усмехнулся: — Хотя уже утро.
— Дай мне знать, Мартин. И постарайся хоть немного поспать.
Глава 31
Прошло два дня, прежде чем Теллеру и Сюзанне удалось встретиться с доктором Честером Сазерлендом и Верой Джонс. Не будь Теллер столь настойчив, звоня Вере в третий раз, то, возможно, встреча произошла бы еще позже.
Вера проводила их в кабинет Сазерленда и уже повернулась, чтобы уйти, но Теллер остановил ее.
— Я бы хотел, чтобы вы задержались, — сказал он.
— Но у меня есть работа…
— Так же, как и у нас, мисс Джонс.
