Николай Лузан - «Чистое поле». Миссия невыполнима
— Обслужи клиента в «греческом зале»!
— Щас, Петр Тимофеевич! Щас! — засуетилась барменша.
— Проходь! — Пацан кивнул посетителю на кабинет и развернулся на выход.
— Погоди, хозяин, имею к тебе вопрос! — остановил его тот.
— Только скорише, а то я до хаты собрался.
— Зайди и дверь прикрой!
— Че-о?! Я тут у сэбэ!
— Закрой, закрой! — потребовал посетитель, и в его глазах блеснул стальной огонек.
Пацан захлопнул дверь и, набычившись, уставился на нахала. Тот продолжал вести себя так, будто у себя дома. У Пацана иссякло терпение, и он рявкнул:
— Слухай, не знаю, як тэбэ звать, ты че выеживаешься?
— Ну Важа, — лениво протянул посетитель.
— Як?
— Если глухой, повторяю: Важа.
— Быкуешь? Крутой? Щас так уважу, шо рога узлом завяжутся! — пригрозил Петр.
Это не произвело впечатления на Важу. Он покачал головой и с презрением произнес:
— Д-а, Земеля, нервишки у тебя неважнецкие, лечить надо.
— Че-е?! Какой на хрен Земе… — Пацан осекся и потерянно захлопал глазами.
— Садись, Земеля, поговорим! И не забудь про ужин, я жрать хочу! — командовал Важа.
— Щас, — промямлил Петр, снова выглянул в зал и позвал: — Варя!
— Я тут, Петр Тимофеевич! — откликнулась она.
— Ты это… ужин в греческий.
— Щас будэ. Щас, — заверила Варя.
Застыв в дверях, Пацан с тоской в глазах смотрел на Важу. Тот, вальяжно развалясь на лавке, похлопал по спинке и позвал:
— Садись составь компанию.
— Некогда мне рассиживаться, дел по горло, — буркнул Пацан.
— Земеля, я как посмотрю, ты гостю не рад?
— С таким, як ты, кусок в горло не полезет.
Важе надоело препираться, и он цыкнул:
— Ну хватит из себя святого корчить! Забыл, как в Абхазии земляка потрошил, так могу напомнить. Садись, о деле поговорим!
Пацан от бессилия заскрипел зубами, но подчинился — тяжело опустился на лавку. Появление барменши с подносом — на нем громоздились тарелки с закусками, салатами и бутылкой водки — только на время оттянуло мучительный разговор. Подождав, когда она скроется за дверью, Важа разлил водку по рюмкам и поднял тост:
— За встречу!
Выпив, он набросился на аппетитно выглядевшую домашнюю колбасу. Пацан не притронулся ни к рюмке, ни к закуске и с ненавистью смотрел на чавкающий рот, его так и подмывало двинуть кулаком в нахальную рожу Важи. Тот перестал жевать, посмотрел на него и, осклабившись в ухмылке, спросил:
— Че ни пьешь, ни ешь? Сидишь, как на похоронах. Жратву, что ли, отравил?
— Сыт по горло вашей шпионской стряпней, — глухо обронил Пацан.
Челюсти Важи перестали жевать. Швырнув нож с вилкой на стол, он прорычал:
— Ну хватит святошу из себя корчить! Ты задание выполнил по базам в Новороссийске и Крымске?
— Задание якэ? — промямлил Пацан.
— Кончай прикидываться дураком! Так выполнил или нет?
— То, шо казав Хвича, зробыв, но не все.
— Говори по-русски, а не на этой вашей фигне! — перебил Важа.
— По базе в Новороссийске зробы… э-э… сделал схему охраны и мест стоянок кораблей. По летунам в Крымске тоже схема охраны и складов, но яки там ракеты, не узнал.
— Хреново работаешь, Земеля! За что только тебе бабки платим?
— Та подавись ты ими! Достали уже! Нет негде от вас покоя! — в сердцах воскликнул Пацан.
— Чего-о? Покой это на кладбище, усек, Земеля?! — отрезал Важа и потребовал: — Давай рассказывай, что нового узнал по газпромовским складам на «Лесном озере?»
— Та че там казать — все старое. Склад хранения оборудования для станций перекачки «Южного потока».
— Оборудование? Че туфту гонишь? Это сказки для детей! На кой хрен там такая охрана?
— Я откуда цэ знаю? То мэни казав знакомый с «Лесного озера».
— Ладно, Земеля, сам проверю, что там за оборудование и какие это газовики, — сбавил тон Важа и, забрав у него схемы охраны стоянки кораблей военно-морской базы в Новороссийске, складов ракетного и артвооружения авиационного полка в Крымске, принялся доедать колбасу.
Пацан так и не притронулся к закуске, понуро смотрел перед собой и не мог дождаться, когда уберется Важа. Тот, дожевав колбасу, запил минералкой и поднялся на выход. Пацан поплелся за ним. На стоянке Важу ждало такси. Перед тем как сесть в машину, он коротко бросил:
— Жди, позвоню!
В ответ Пацан что-то невнятно пробормотал и потухшим взглядом проводил машину с Важей. Давно уже за пригорком скрылись ее габаритные огни, и на окрестности опустилась дивная кубанская ночь. Бархатистое южное небо весело перемигивалось мириадами звезд. Тонкий серп луны выплыл из-за гор, и в ее призрачном свете окрестности стали напоминать библейские сюжеты с полотен гениального Брюллова. Легкий ветерок, потягивавший со стороны садов, приносил с собой запахи зреющих яблок и груш. Пацан ничего этого не замечал и не чувствовал, в нем все будто умерло. Домой он возвратился совершенно опустошенным, уединился в летний флигель, пластом рухнул на кровать, но так и не смог уснуть. Его мучили кошмары.
Следующие сутки он ходил сам не свой, в Крымск не поехал, задание Важи по авиаскладам не выполнил и с затаенным страхом ждал его звонка. Курьер грузинской разведки напомнил о себе на третьи сутки и назначил встречу в Абинске. Ранним утром Петр подъехал на стоянку перед центральным универмагом. Ждать Важу долго не пришлось, тот появился, словно из— под земли. Одет он был по-походному, в руках держал плетеную корзинку, поздоровавшись, забрался на заднее сиденье и распорядился:
— Едем на «Лесное озеро»!
— Надолго, а то у меня дел по горло? — поинтересовался Пацан.
— Как надоест собирать, так вернемся.
— А шо собирать?
— Грибы.
— Так вроде не сезон?
— Вроде в огороде. Я найду! — отрезал Важа и поторопил: — Давай, Земеля, поехали!
За два километра до базы отдыха «Лесное озеро» он потребовал свернуть на поляну и там его ждать, а сам скрылся в лесу. К машине Важа возвратился через два часа. Несмотря на усталость и почти пустую корзинку (на дне лежала жалкая кучка грибов), он выглядел довольным. По дороге в Абинск и потом за поздним завтраком в придорожном кафе с манящим названием «Тормозни, казак» Важа добродушно подтрунивал над Пацанам и не скупился на угощение. Тому было не до веселья, он все чаще поглядывал на часы и нервно ерзал по лавке — дома его ждали гости. Но про них ему пришлось забыть — после завтрака Важа решил отправиться на отдаленный хутор Коробкин.
Дорога к нему больше напоминала танкодром и заняла больше часа. Два десятка домов, половина из которых была заброшена, прятались в старых, одичавших садах и уныло смотрели на мир подслеповатыми окнами. Важа уверенно ориентировался в этих дебрях, быстро нашел нужный дом и, выбравшись из машины, скрылся за густой стеной сирени. Прошло несколько минут, и из зарослей показался громила с огромным баулом за спиной. Ни слова не сказав, он загрузил его в машину и возвратился в дом.
Судя по весу баула и металлическому позвякиванию, в нем находился явно не турецкий ширпотреб. Петр похолодел от страшной догадки: «Оружие!» Спеша подтвердить ее, он воспользовался моментом, расстегнул молнию на бауле. Сверху лежала униформа, а под ней были спрятаны автоматы и гранатометы. Теперь у него не оставалось сомнений в том, что Важа замыслил диверсию. Недавняя поездка к базе отдыха на «Лесном озере» говорила Петру — ее объектом являются газпромовские склады, и его охватил животный ужас. Он уже плохо помнил, когда появился Важа, что он говорил и как они оказались в Абинске. Там они расстались.
Возвратившись в Ахтырскую, Петр на деревянных ногах выбрался из машины и без сил опустился на лавку. Его била нервная дрожь, а из груди вырывались стоны и всхлипы. Их услышал сосед Михаил и пришел на помощь — провел его к себе в дом. Там к нему присоединилась Галина, вместе они принялись хлопотать над Петром. И здесь его прорвало — соседи, друзья детства услышали то, что вызвало у них шок. Первой пришла в себя Галина и предложила выход. Опытный помощник контрразведки, она знала, кто в сложившейся ситуации мог помочь Петру, и позвонила Ковалеву.
— Пал Николаевич, трэба срочно встретиться! Тут такэ… — Голос Галины срывался от волнения.
Оно передалось Ковалеву; она нечасто беспокоила его внезапными вызовами. Первое, что он сделал, так это попытался успокоить.
— Галина Николаевна, не волнуйтесь. Давайте все по порядку.
— Ой, Пал Николаевич, не знаю, с чего и начать?
— Начните с главного.
— Цэ не по телефону! Тут такэ! В голови не укладывается. Приезжайте к нам на хату!
— А Михаил? — вспомнил Ковалев последнюю встречу с ним, едва не закончившуюся грандиозным скандалом.
— Та Мишка тут ни при чем! Беда у Петра! Страх божий! Я… — Эмоции захлестывали Галину.
