Олег Маркеев - Неучтённый фактор
– А что не завел?
– Не до того было. То негде, то некогда.
– Заведи сейчас, кто мешает.
– Фига! Только сердцем к нему прикипишь, какая-нибудь сволочь отравит. Нагадит по мелочи, а у меня сердце кровью изойдет.
– Ну ты накрутил!
– Знаю, что говорю. Пока ты ходил, я тут подумал, за человеком так не буду убиваться, как за псом. Почему? Не знаю. Может быть… Они же в наши дерьмовые игры не играют. Божьи твари, одним словом. Это мы людишек просчитываем, через колено ломаем, давим, как клопов. Вот Карнаухова взять. Лежит, с утра уже лежит с номерком на пятке. Распластали, небось, всего. Дети его что говорят?
– Я связывался. Из морга забирать не хотят. Говорят, пусть Движение за свой счет хоронит.
– Ну говно собачье! – Старостин перекатил в губах папиросу.
– Они же с ним давно в ссоре. Характер у деда, сам знаешь.
– Все равно – говно! – Старостин по-бычьи дернул шеей. – И не спорь!
Кочубей погладил усики, всем видом дал понять, что к теме "отцы и дети" абсолютно равнодушен.
– Ладно, проехали… Ты шифровку аккуратно подкинул?
– Да. – Кочубей сразу же оживился. – Может быть, еще где-нибудь сверкнуть? В секретариате, например.
– Лишнее. Если стукачок и есть, в пункте связи ему самое место.
Старостин встал из-за стола, несколько раз прошел из угла в угол, окутывая себя дымом.
– Как тебе Артемьев?
– Нормально.
– Хм! И что вы не поделили, ума не приложу?
– Разные мы. – Кочубей отвел глаза.
«Вот это точно! – подумал Старостин – Один франт, второй хорек хорьком. Ишь, как глазенками стреляет!»
– Он верит в экономические модели, Иван. Такие лезут в политику, чтобы доказать очередную теорию, подцепленную из иностранного журнальчика. Какое-то экономическое диссидентство, если не хуже. Я бы за такое стрелял…
– Настрелялись, хватит, – отмахнулся Старостин. – А Кирюша на своем месте. Не с нашими свиными рылами в их калашный ряд лезьть.
– Кстати, он наших друзьях, Иван. – Кочубей брезгливо дернул крыльями носа, уловив спиртовой запашок. Достал белый платочек, аккуратно высморкался. – Не чересчур мы, а? Они же не любят, когда их перед фактом ставят. Как бы обиду не задавили.
Старостин круто развернулся.
– Тогда пусть купять себе новый глобус! И новую Россию на нем нарисуют. – Он развел руки. – Вот такие мы, сиволапые и косорожие! Хотите – любите, не хотите – идите нафиг. Сами знают, будут носы морщить, уйдем к узкоглазым.
– После того, как мы спалили "китайский канал", к узкоглазым на сивой кобыле не подъехать, – возразил Кочубей.
Старостин тряхнул головой.
– Не спалили, а сыграли! Красиво сыграли. Узкоглазые в таких делах толк знают, они-то оценят. Пощураться для виду, но уважать станут.
Кочубей пожал плечами.
– Мне бы твой оптимизм, Иван. День прошел, а пока результата нет.
На столе ожил телефон правительственной связи. Мелодичная трель очередью прошила вязкую тишину кабинета.
"Вас вызывает президент. Вас вызывает президент", – металлическим голосом оповестил определитель.
Старостин удовлетворенно хмыкнул, послал Кочубею торжествующий взгляд. Снял трубку.
* * *
Оперативная обстановка
Срочно
Сов.секретно
Начальнику СОП РФ
Генерал-майору Филатову
Направляю в Ваш адрес контрольную запись телефонного разговора по линии ВЧ-связи между объектом "Дед" и объектом "Зубр".
Мероприятия в отношении объекта "Зубр" осуществляются согласно Вашего распоряжения от 01.01. с.г.
Нач. 12-го отдела СОП РФ
п/п-к Кузин
* * *
Стенограмма
"Дед". – Привет. Как настроение, Иван?
"Зубр". – На букву "хе", не подумай, что "хорошо".
"Д". – Понимаю тебя, Ваня. Прими соболезнования.
"З". – Ага! Ты думаешь, для меня это личная боль? За нас, козлов, больно. Сегодня один, завтра другой… Только волю дай, начнете друг друга дырявить. Не дай бог войдет в моду!
"Д" – Это точно! Однако, есть же профессиональный риск. Вон Николай-батюшка пулю принял, как должное. Дело наше, Иван, царское, терпи, если взялся. Из наших кресел дорога одна – в каземат или на эшафот. Про персональные пенсии можно забыть, не при социализме живем.
"З". – Спасибо, утешил! Я тут мозгую, что народу своему наплести. А ты с утешениями лезешь. Их бы чем утешить? Дураков и у меня много.
"Д". – С дураками построже надо. А умные что говорят?
"З". – Пока ни с кем не советовался. Думаю, стоит устроить старику похороны по первому разряду, с гонкой на лафете, как считаешь? Заодно, кого надо в Москву высвистаем, а? Хвосты накрутим, под хвостом скипидаром намажем, а то вконец в провинции разболтались. Хозяйский кулак забывать стали.
"Д". – Можно, можно … Деньжат из казны на такое дело подброшу. Да и перед Движением я давно не выступал. Хотя, Иван …
"З". – Говори, я слушаю.
"Д". – Да так, мыслишка проползла… Ну припрутся они в Москву, наберутся здесь сплетен, пойдет бодяга гулять по провинциям. На кой нам это надо? Покой дороже.
"З". – Да я и сам об этом думал. Но ведь уже слух пошел, притравили старика.
"Д". – Слух мы прижмем. У него уже был инсульт, да?
"З". – Да.
"Д". – Вот и ладно. Объявим, помер от инсульта, а для своих запустим слух – от передозировки лекарства. Дело, мол, темное, но "контора" уже копает.
"З". – Ага, и все на тормозах спустить!
"Д". – Зачем? Копать-то все одно будем, но тихо!
"З". – Тихо копать у нас не обучены, сам знаешь.
"Д". – Я это на контроль возьму. Сейчас позвоню Филатову, хвост накручу. Или ты "за" Ларина?
"З". – Да оба они мудаки. Филатов, конечно, профессионал. Ларин пока свой интеллигентный пятак морщит и думает, как эту кучу дерьма разгрести, чтобы не запачкаться, твой Филя весь по уши вымажется, а результат даст.
"Д". – Ха-ха-ха! За то и ценю! Так как решим, Иваныч? Стоит мне на трибуну выползать, или как?
"З". – В принципе, согласен. Это же не мое личное, под тебя все делалось. Я, так, рулю по мере сил. "Движение", мать их за ногу! Пока педаля под задницу не дашь, никто не двинется.
"Д". – Ты на завтра сможешь все организовать?
"З". – Без проблем. Только тут такое дело… Родня от старика фактически отказалась. Мне все разгребать предстоит. Считай, что от имени скорбящих обращаюсь: дай указание Филатову, пусть выдаст тело. Что там следакам копаться? Распластали уже, наковыряли, что надо, вот и хватит.
"Д". – Сделаю, Иван. А с утречка я перезвоню, и мы окончательно договоримся. Где планируешь отходняк Карнаухову петь?
"З". – В штаб-квартире, само собой.
"Д". – Ладно, поддерживаю. Место у вас там на всех хватит. Орлов Филатова загодя пустишь?
"З". – Да пусть хоть ночуют, мне то что!
"Д". – Вот и договорились. О, погоди! А разве не на третий день полагается закапывать?
"З". – У нормальных – да. Только Карнаухов такой христианин, как я японская гейша. У него партбилетов больше, чем у тебя орденов. По-моему, если он во что-то и верил, так это в таблицу умножения.
"Д". – Эк, ты, Иван! О мертвом же либо хорошо, либо…
"З". – А я еще хорошо! У меня тут все такие. Послушаешь, что скажут, когда я помру.
"Д". – Иван, ты не не каркай. Ты мне еще нужен.
"З". – Приятно слышать. Да, вот чего еще! Тут созрела инициатива бросить моих хунвейбинов на восстановление Питера. Ты как на это смотришь?
"Д". – Да, вроде бы, ничего идейка… А не жалко?
"З". – А что их жалеть? Пацаны молодые, силы девать некуда. Пусть поработают. Заодно генофонд в городе подправят. А то совсем уже запрыщавели от спермотоксикоза.
"Д". – Ха-ха-ха! Ну ты дал, Иван!
"З". – Я так понял, ты поддерживаешь?
"Д". – Ага, особенно в части, касаемой генофонда. Ха-ха-ха!
"З". – Я планирую завтра клич бросить. Или ты огласишь?
"Д". – Не, давай лучше ты с инициативой выступи, а я поддержу.
"З". – Договорились. Значит, я даю команду собрать пацанов в казармах, чтобы речь слушали и дружно в ладоши хлопали. И сразу – в поезд. Нормально?
"Д". – Нормально. Все, жду утром звонка. И еще раз – мои соболезнования.
"З". – Спасибо.
Резолюция: В дело!
Подпись: Филатов
Преторианцы
В трубке на низкой ноте пульсировали короткие гудки.
Филатов положил трубку на рычаги.
