Валентин Гуржи - Поселок
стараясь загладить свою неловкость, спросила наугад.
– Ну, подруга, ты же сама просила, чтобы я не рассказала ему про наш разговор, помнишь?
Насчет разных наших посадочных мест и поэтому разные наши интересы запросов.
Вспомнила?
– Пытаюсь… – покорно согласилась Рита. Но, подумав, робко спросила, – кому не
рассказывала?
125
Женечка отбросила шутливый тон, произнесла замедленно:
– Гер-ку-ле-су. .
– Жень, я же сказала, его-то я и не помню. Давай что-нибудь другое, – расстроено
попросила она.
– Да ты напрягись. Ты побоялась, что он тебя уволит, и тогда ты лишишься работы, этого,
как ты сказала бесплатного курорта в Турции. Ну! Вспомнила?
– Может быть… – неуверенно пролепетала Рита, но все же уточнила, – кто уволит?..
Женечка взорвалась:
– Да Геркулес!!
Рита с болезненной досадой вымолвила:
– Не помню. В Турции? – она со страхом посмотрела на Женечку и вдруг, опережая
очередной взрыв подруги, сама возмущенно крикнула, – ты что, издеваешься?! У меня что,
есть такие бабки? В Турцию на курорт?!
– А твой Алексей? Ты же мне сама рассказывала, какие он тебе подарки дарит, – тут же
оправдалась Женечка.
– Ну, это я помню. Рассказывала. Дарил. И что из этого? – совсем расстроилась Рита,
окончательно запутавшись. – Да что с тобой? Чего ты на меня нападаешь?
Женечка села на стул на то место за столом, где совсем недавно завтракала и обедала с
Ритой на бесплатном курорте в Турции, где в гостиную внезапно вошел звероподобный
мужик, напоминающий Костолома, и разбито опустила голову.
– Извини, подруга, – пролепетала она подавлено, – это я проверяла не тебя. Извини меня,
пожалуйста, – она закрыла лицо ладонями, замерла, не отрывая их, чтобы скрыть
подступившие страх и слезы. Рита подсела к ней, обняла за плечи, прижала к себе ее голову,
отвела ее руки от лица.
– Я поняла, подруга. Успокойся. Все образуется. Расскажи, что он хотел от тебя? Ты не
волнуйся. Я все поняла. Рассказывай. Может, чем помогу.
– Он заставил меня фотографировать из тетрадки Роберта какие-то записи. Сказал, если
меня за этим преступным делом застанет он или Роберт, то отправит меня в джунгли, как
ведьму, на отстрел его егерей. Понимаешь? Как во сне.
– Ну, так может это такой яркий сон. Где доказательства, что это не сон?
– Доказательство, это то, что ты была со мной. Но ты отрицаешь, Рит.
Женечка с надеждой посмотрела на подругу. Опустила руку в карман жакета, нащупала
пленку, собралась выполнить последний пункт условий Геркулеса, но в этот момент во
входной двери позвонили.
– Это мама, – сказала Рита. – Не волнуйся. Я открою.
Женечка вскрикнула:
– Не открывай! Рита! Подружка моя! Не открывай. Это он. Я не пришла, как обещала. Он
хочет меня забрать с собой, отправить в джунгли и бросить там, – тихо взмолилась, став на
колени и обхватив ноги подруги.
Рита оцепенела. Не знала, как Женечку успокоить. Подняла на ноги. Повела к двери своей
комнаты:
– Так, подруга. Это уже слишком. Иди в комнату и замри, если боишься. Я позову.
Она пошла к двери, открыла.
На пороге стояли двое – Алексей и рослый мужчина с кейсом.
– Риточка, что с тобой? На тебе лица нет, – озабочено спросил Алексей. – Что случилось,
золотко мое? Кстати, знакомься – майор, Федор Пантелеевич. Мой коллега по работе.
Майор деликатно протянул лодочкой ладонь, слегка прижал руку хозяйки. Рита поспешила
ответить и, не стеснясь, кинулась обнимать Алексея:
126
– Леша… Тут с моей подругой такое!.. Передать не могу! – и оглянулась за поддержкой к
Федору.
– Я понял, – отозвался Федор. – Сейчас, Рита. Сейчас мы все уладим. Где моя спутница-
проказница?
– Ой, не говорите. Только пока не входите, я ее успокою и выведу в гостиную.
Она подошла к двери комнаты:
– Жень, выходи. Все в порядке. Это Алексей, – сказала, открывая дверь.
Женечка стояла у самой двери. Прислушивалась. Голос подруги успокоил ее, она вышла,
подошла к столу, положила кассету:
– Это тебе.
– Мне? Зачем?
– Геркулес сказал тебе отдать, – уныло пояснила она.
– Евгения! Ты опять?! Какой Геркулес?!
– Это мне, – сказал Алексей, входя в гостиную и протягивая Женечке руку, – привет! Что у
вас тут? Бандиты в гости рвутся? – шутливо добавил.
Федор вошел следом. Увидев майора милиции, Женечка поникла. Кинула тревожный
взгляд на кассету.
– Женя, я так понимаю, вы решили замести следы преступления? – проговорил кагебист,
хитро улыбнувшись, и в знак уважения к даме резким движением кисти отметил приветствие
у виска, – но напрасно! Это вам не поможет. Только лишь чистосердечное признание!
Впервые за последние сутки она улыбнулась. Улыбка у нее получилась усталой.
– Почему? – спросила притворно.
– Потому, что помогла раскрыть преступление. А с арестом я пошутил. Вы меня прощаете?
Она исподлобья смерила его, покивала головой:
– Я поняла. Наоборот.
– То есть?
– Вы меня уберегли… Спасибо вам, – грустно бросила себе под нос.
– Пожалуйста. Как там Роберт? – резко сменил он тему.
– Давно его нет. Наверное, уехал в Москву по работе, – будто оправдывая мужа, фальшиво
кинула.
Федор поднял указательный палец:
– Знаю. Потом поговорим, – и обратился к Рите, – я позвоню, если не возражаете? Пусть
Роберт срочно едет сюда, – он усмехнулся, – для очной ставки – и пошел в прихожую звонить.
– Да, конечно. Телефон там, – не глядя, махнула она рукой в сторону, сдержанно
прижимаясь к Алексею. – Ты надолго?
– Мама дома? – осторожно задал он встречный вопрос.
– Нет, но не бойся. Она все знает. Я с ней помирилась, как ты приказал.
– Приказал, скажешь! Я попросил. Потому, что это нехорошо. Мама может что-то
подумать, золотце.
– Ну и что?
– А то…
– Что?
Алексей стеснительно отмахнулся, посмотрел в сторону Женечки.
– Да говори. Что? – настояла Рита.
Алексей молчал, еще раз глянул на Женечку.
– Ну, ты, подруга какая-то простая! – возмутилась та. – С тобой нет никакого терпения. Он
хочет на тебе жениться, вот что.
Алексей одарил Женечку скромной улыбкой:
127
– Да, Рит. Ты не против? – осторожно спросил.
Рита замерла, видно не знала, что следовало делать ей после такого наглого сообщения.
– Ну, ты что, подруга? Я сегодня от тебя скоро с ума сойду. Отвечай. Не против? – Женечка
встала, подошла поближе к влюбленным.
Рита очнулась и единственное, что смогла сделать, – повисла у Алексея на шее и принялась
осыпать поцелуями.
– Ну вот, я так и знала, – сделала вывод Женечка. – Хороший ответ. Я бы так не смогла… в
первый раз.
В комнату вошел Федор, открыл кейс, вытащил бочок для фотопленки и две бутылки с
растворами.
– Женечка, извини, я привык на «ты», разреши тебя попросить как профессионала.
Необходимо срочно проявить пленку, которую ты отсняла.
– Да, конечно, – с охотой откликнулась та.
– Жень, если нужна темнота, могу предложить кроме туалета, еще и кладовку. Выбирай.
Женечка кивнула, взяла у Алексея кассету, отнесла все принесенное Федором в кладовку
проявлять.
Через несколько минут пленку подвесили на толстой нитке к люстре, и пока она сохла,
Рита с Женечкой заперлись в маленькой комнате примерять брючный костюм и великолепный
сводящий с ума плащ из белой тонкой замши – подарки Алексея. Потом принялись накрывать
на стол закуски и выпивку. Потом Федор достал из кейса тетрадку Роберта, положил рядом с
кассетой. И тут с Женечкой приключилась истерика. Ей представилось, что в эту минуту в
гостиную входит Роберт, увидев свою тетрадку, он с подозрением остановил на Женечке свой
испытывающий взгляд. Вот уже сравнивают тексты, и сейчас выяснится, что снимала она.
Роберт такое предательство ей уже никогда не простит. Это хуже, чем развод. Это подлость,
постылый позор.
Наконец сравнили снимок с тем, что было в тетрадке. Выходило, что записи только
начинались. Роберт написал только предисловие, всем известное как официальное сообщение
научному миру об открытии и поэтому никакой ценности оно не представляло. Высушенную
пленку снова заправили в кассету и положили в центре стола на тетрадку, как память о
мерзком дьяволе. А потом…
Уже выпили по одной, обменялись впечатлениями от прошедших событий, уже рассказали
несколько анекдотов и потихоньку начали собираться по домам, а в атмосфере почему-то
ощущалось ожидание кого-то, или чего-то незавершенного. Кто-то из присутствующих один
знал причину, но не говорил, его молчание передавалось остальным, все это чувствовали, но
тоже молчали, не мешая развязке, угадывая серьезность незавершенного.
И развязка наступила. В прихожей раздался звонок.
Женечка обомлела. В груди оборвалось. Это Роберт. То, что стерегло ее каждое мгновенье в
