Эдуард Тополь - Лобное место. Роман с будущим
Десять лет назад я шел с женой по Москве и увидел парня, который на ходу читал мою книжку. Жена сказала: «Останови его, дай ему автограф!» «Да пусть читает, зачем перебивать?» – сказал я и пошел дальше.
Но имейте в виду. Если теперь я увижу, как кто-то читает мою книгу в планшете или в смартфоне, я обязательно побегу за ним с криком: «Держи вора!», как побежал я за тем парнем по Сорок второй стрит. Только представьте себе эту картину: интеллигентного вида человек идет по улице, а за ним с криками «Караул! Грабят!» бежит пожилой писатель…
Эдуард Тополь
Да, здравствует Советская власть
За двадцать лет у нас в головах мало что изменилось
«Московский комсомолец»
27 сентября 2013 г.
4 октября исполнится двадцать лет со дня символического завершения главного эксперимента ХХ века под названием «Вся власть Советам, или Построение коммунизма в одной отдельно взятой стране». Он начался с выстрелов «Авроры» по Зимнему дворцу в октябре 1917 года и закончился танковым огнем по Верховному Совету в октябре 1993-го. Он обернулся миллионами жертв политических репрессий, голодомором крестьянства, истреблением и бегством из страны научно-творческого генофонда нации. Экспорт ленинско-сталинского вождизма породил десятки вождей разного калибра и цвета: от фюрера и дуче до Мао Цзэдуна, Фиделя Кастро и Ясира Арафата. Общее количество их жертв таково, что будущие историки, возможно, назовут двадцатый век веком планетарного безумия.
Но вернемся к России. И зададимся на первый взгляд парадоксальным вопросом: а действительно ли закончилась в 1993 году советская власть?
Мощи ее создателя по-прежнему лежат на самой Красной площади страны, его памятники-идолы стоят от Финского залива до Охотского моря, его имя до сих пор несут в массы главные проспекты и улицы. Но самое главное – не произошло десоветизации сознания. Хотя из всех реформ эта требовалась в первую очередь. Потому что сама собой десоветизация сознания не происходит ни за десять лет, ни за тридцать – могу подтвердить это личным опытом. Даже прожив двадцать лет в Америке, я, убежденный антисоветчик, многократно ловил себя на том, что новорожденного сына убаюкиваю песнями «Броня крепка, и танки наши быстры» и «Взвейтесь кострами, синие ночи»…
Астрономы говорят, что за год Земля проходит вокруг Солнца расстояние, равное 940 млн км. Умножьте на двадцать и спросите себя: а далеко ли за это же время мы ушли от совкового мышления и советского строя?
Была однопартийная система – и есть (де-факто) однопартийная система. Была диктатура партийно-чиновничьего аппарата – и теперь даже президент страны уже стонет от «чиновничьего чванства». Были «за заборами вожди» – и продолжается их жизнь «за заборами». Судебная система и силовые ведомства тогда обслуживали власть – и теперь в первую очередь обслуживают власть, во вторую себя и только в третью – закон. Как считалось «государственное = ничье», так и считается – и это порождает воровство в размерах, немыслимых при советской де-юре власти.
Не люблю сравнивать США и Россию, потому что нельзя сравнивать несравнимое – как сталь и воду, как окуня и лесную белку. Но один пример все же приведу.
Я оказался в США в 1979 году, во время картеровской инфляции и безработицы. Обанкротившейся мэрии Нью-Йорка нечем было платить мусорщикам и транспортным служащим, поэтому сабвей не работал, а горы мусора на улицах поднимались до окон второго этажа. Когда я попрекнул этим хозяина мелкой лавчонки, где обычно покупал хлеб и овсянку, он ответил: «Да, мы сделали ошибку, выбрав президентом этого Картера. Но через год мы выбросим его из Белого дома, и все будет в порядке». Я не поверил ему (только что приехал из СССР, где ни один правитель не уходил из Кремля своими ногами): с чего это Картер уйдет из Белого дома? Но через несколько месяцев, как раз накануне президентских выборов, я оказался в госдепе, чтобы взять интервью у тогдашнего главы «советского» отдела. И что же я там увидел? На стенах – плакаты «Родина-мать зовет!» и «КГБ – щит и меч советской власти», но это ладно, стеб, а вот чем были заняты сотрудники отдела? Они – еще до выборов! – паковали свои вещи в картонные коробки. И в ответ на мое изумление ответили: «Нашу демократическую партию уже не выберут, мы уходим».
Двадцать лет назад коммунист Ельцин только танковым огнем смог покончить (да и то лишь де-юре) с советской системой власти. Но разве Россия ушла от нее де-факто? Разве можно представить, чтобы нынешняя партия власти еще до выборов паковала вещи?
Я начинал как журналист в «Бакинском рабочем», потом был разъездным корреспондентом «Литературной газеты» и «Комсомолки», и зоной моих репортажей и очерков были сибирские ударные стройки. Так вот, где бы я ни был – в Братске, Усть-Илиме, на Вилюйской ГЭС или в Норильске, – везде слышал и видел: такого количества загубленной и брошенной в тайге и болотах техники хватило бы на еще один Братск, Усть-Илим и Вилюйскую ГЭС. А сейчас иначе? За деньги, которых Счетная палата недосчиталась на нынешних «стройках ХХI века» – от моста на остров Русский до Сочи, можно построить еще один олимпийский комплекс – на Луне. Введите в поисковике «хищения в», и вы прочтете про миллионные, даже миллиардные хищения в Министерстве обороны, ГЛОНАССе, Большом театре, системе ЖКХ… Если мы и ушли от разгильдяйства в отношении государственного и общественного имущества, то только в сторону их воровства в особо крупных размерах.
В 1987 году, в самом начале горбачевской перестройки, я написал роман «Завтра в России», в котором, возмечтав, рассказывал, как освобожденная от «мудрого» руководства КПСС страна на крыльях частного предпринимательства взлетит к экономическому могуществу. Но где это свободное предпринимательство, на котором было построено европейское и американское процветание, а сейчас строится китайское? Я своими глазами видел в Америке, какой рывок сделала страна из картеровского банкротства: как только Рейган освободил от налогов мелкие бизнесы – буквально через три года табло над Таймс-сквером отмотало назад катастрофический дефицит бюджета и стало накручивать гигантские цифры профицита. А в новой, «свободной» России чиновничье ярмо душит предприимчивых и инициативных.
Но неужели ничего хорошего не было при советской власти? Было.
В бакинской школе № 171, которую я заканчивал, в моем классе было 19 учеников семи национальностей: русские, азербайджанцы, грузины, армяне, евреи, украинцы, таты. И все дружили. В артиллерийском полку, где я проходил службу, были русские, украинцы, узбеки, татары, таджики, евреи. Не скажу, что все дружили, но и не враждовали. В двадцать лет я с интернациональной группой туристов пешком прошел весь Нагорный Карабах. Тогда там рядом были азербайджанские и армянские деревни, и нас всюду встречали хлебом и вином – не официально, нет, а просто увидев нас издали и даже не зная, кто мы, армянские и азербайджанские женщины выходили из домов с кувшинами вина и лавашем в руках. А во Всесоюзном институте кинематографии имени Эйзенштейна, который я закончил в тысяча девятьсот шестьдесят пятом, был вообще полный интернационал – студенты всех национальностей СССР плюс студенты из европейских стран, а также из Азии и Африки! И за все пять лет моей учебы не было ни одного межнационального конфликта – даже я, потерявший во время войны шесть миллионов своих соплеменников и двух родных дядьев, погибших под Курской дугой, дружил с немцем Матти Гешонеком. И еще с русским Говорухиным, украинцем Осыкой, белорусом Трегубовичем, грузином Квирикадзе, армянином Кеосаяном, узбеком Хамраевым, киргизом Омуркуловым, бурятом Халзановым… Где это все теперь? Откуда нынешняя неприязнь, а порой звериная ненависть?
И все же разве мы не ушли от советской власти никуда, кроме как в сторону ксенофобии? Ну конечно ушли.
Разве мог бы я все это написать в советской газете? Да ни в жисть! Даже публикацию пяти процентов негативной правды мы в то время считали большой победой. Хотя бы потому, что власть тут же «делала оргвыводы» и «принимала меры». А сегодня даже на стопроцентную правду никто не обращает внимания…
«Посредством сложного устройства выборов представителей в правительственные учреждения людям… внушается, что… избирая прямо своих представителей, они делаются участниками правительственной власти и потому, повинуясь правительству, повинуются сами себе, и в силу этого будто бы свободны… Обман этот, не говоря уже о том, что выбранные люди… составляют законы и управляют народом не ввиду его блага, а руководствуясь по большей части единственной целью… удержать свое значение и власть, – не говоря уже о производимом этим обманом развращении народа всякого рода ложью, одурением и подкупами, – обман этот особенно вреден тем самодовольным рабством, в которое он приводит людей, подпавших ему… Люди эти подобны заключенным в тюрьмах, воображающим, что они свободны, если имеют право подавать голос при выборе тюремщиков для внутренних хозяйственных распоряжений тюрьмы». Лев Толстой, «Конец века», 1905 – январь 1906 г.
