Джон Гришэм - Дело о пеликанах
Гэвин лежал на кровати в одних трусах, листая журнал и не обращая внимания на телевизор. Было почти одиннадцать часов вечера. Он будет ждать ее звонка до двенадцати, а затем попытается уснуть.
Звонок раздался ровно в одиннадцать. Он нажал кнопку дистанционного управления и выключил телевизор.
— Хелло.
Это была она.
— Это я, Гэвин.
— Значит, вы живы.
— Едва.
Он сел на край кровати.
— Что случилось?
— Они сегодня меня увидели, и один из их головорезов, мой друг Обрубок, гнался за мной через весь квартал. Вы не видели Обрубка, зато он наблюдал, как вы и все остальные входили в церковь.
— Но вы ушли от него?
— Да. Чудом, но ушла.
— Что случилось с Обрубком?
— Он был почти смертельно ранен и, вероятно, лежит где-то в кровати с мешком льда в трусах. Он был всего в нескольких шагах от меня, когда нарвался на драку не с теми ребятами. Я перепугана, Гэвин.
— Откуда он шел за вами?
— Ниоткуда. Мы как бы встретились на улице.
Вереек помолчал секунду. Голос ее дрожал, но контроль над собой она сохраняла. А вот уверенности в ней поубавилось.
— Послушайте, Дарби. Завтра во второй половине дня я улетаю. Я сделал свою работенку, и мой шеф ждет меня завтра на службе. Так что я не могу еще месяц болтаться по Новому Орлеану, надеясь, что вас не убьют и что вы наберетесь здравого смысла и поверите мне. Я уезжаю завтра и думаю, что вам надо лететь со мной.
— Лететь куда?
— В Вашингтон. Ко мне домой. В любое место, но только не оставаться там, где вы сейчас.
— Что потом?
— Потом вы останетесь живы, это во-первых. Я умолю директора и обещаю, что вы будете в безопасности. Мы что-нибудь сделаем, черт побери. Все лучше, чем это.
— Почему вы думаете, что мы отсюда вылетим?
— Потому что вокруг вас будут находиться три агента ФБР. Потому что я не полный осел. Послушайте, Дарби, скажите, где вас найти, и через пятнадцать минут я там буду с тремя агентами. У этих ребят есть оружие, и они не боятся вашего Обрубка и его приятелей. Мы вывезем вас из города этой ночью, а завтра доставим в Вашингтон. Я обещаю, что завтра мы начнем с вашей личной встречи с моим боссом Дентоном Ф. Войлзом.
— Я думала, что ФБР не участвует в этом.
— Оно не участвует, но может вмешаться.
— Откуда же тогда возьмутся три агента?
— У меня есть друзья.
Она на момент задумалась, и неожиданно ее голос зазвучал увереннее.
— За вашим отелем есть место под названием «Риверуолк». Это торговый центр с ресторанами и…
— Сегодня после полудня я провел там два часа.
— Хорошо. На втором этаже находится магазин одежды «Френчменз бенд».
— Я видел его.
— Я хочу, чтобы ровно в полдень вы стояли у входа и ждали в течение пяти минут.
— Хватит, Дарби. Вас не будет в живых к завтрашнему полудню. Довольно этих кошек-мышек.
— Делайте, как я сказала, Гэвин. Мы никогда не встречались, поэтому я не имею понятия, как вы выглядите. Наденьте какую-нибудь черную рубашку и красную бейсбольную кепку.
— Где я возьму такие вещи?
— Придется найти.
— О’кей, о’кей, я найду. Мне кажется, что вы еще захотите, чтобы я расквасил себе нос лопатой или что-то вроде того. Это глупо.
— Мне не до глупостей, и, если вы не заткнетесь, встреча не состоится.
— Речь идет о вашей милой головке.
— Пожалуйста, Гэвин.
— Извините. Я сделаю все, что вы скажете. Там будет очень много людей.
— Да, будет. Я чувствую себя безопаснее в толпе. Стойте у дверей пять минут или около того и держите свернутую газету. Я буду наблюдать. Через пять минут войдите в магазин и пройдите в правый дальний угол, где находится стойка с куртками «сафари». Побродите немного вокруг нее, и я найду вас.
— А во что будете одеты вы?
— Обо мне не беспокойтесь.
— Отлично. Что мы будем делать потом?
— Вы и я, и только вы и я, покинем город. Я не хочу, чтобы кто-то еще знал об этом. Вы понимаете?
— Нет, я не понимаю. Я могу обеспечить охрану.
— Нет, Гэвин. Здесь командую я. И никто больше. Забудьте о своих троих друзьях-агентах. Договорились?
— Договорились. Как вы предлагаете нам покинуть город?
— Для этого у меня тоже есть план.
— Мне не нравится ни один из ваших планов, Дарби. Те головорезы дышат вам в затылок, а теперь вы втягиваете в дело и меня. Это не то, чего я хотел. Гораздо безопаснее поступить так, как предлагаю я. Безопаснее и для вас, и для меня.
— Так вы будете на месте в полдень или нет?
Он стоял у кровати и говорил, закрыв глаза.
— Да. Я буду там. Остается только надеяться, что вам все это удастся.
— Какой у вас рост?
— Сто семьдесят пять сантиметров.
— Сколько вы весите?
— Я боялся этого вопроса. Обычно я говорю неправду, знаете ли. Девяносто килограммов, но я собираюсь сбросить. Я клянусь.
— Увидимся завтра, Гэвин.
— Надеюсь, что увижу вас, дорогая.
Она отключилась. Он бросил трубку.
— Стерва! — прокричал он в стену. — Стерва!
Потоптавшись у кровати, он прошел в ванную, закрыл дверь и включил душ.
Проругав ее под душем еще минут десять, он выключил воду и вытерся. Весил он, скорее, под сто килограммов, которые делали его стосемидесятидвухсантиметровую фигуру довольно неприглядной. На нее было больно смотреть. Вот так, собрался встретиться с этой шикарной женщиной, которая неожиданно доверила ему свою жизнь, а сам был такой квашней.
Он открыл дверь. В комнате было темно. Темно? Он же оставил свет включенным. «Какого дьявола?» И направился к выключателю у шкафа.
Первый удар перебил ему гортань. Это был умелый удар, нанесенный откуда-то сбоку, от стены. Он замычал от боли и припал на одно колено, что облегчало нанесение второго удара, который напоминал падение топора на толстое бревно. Он был подобен каменной глыбе, ударившей под основание черепа и лишившей Гэвина жизни.
Камель включил свет и посмотрел на жалкую голую фигуру, замершую на полу. Он был не из тех, кто любуется своей работой. Не желая оставлять следов на ковре, Камель взвалил увесистый труп на плечи и перенес на кровать. Работая быстро и без лишних движений, включил телевизор на полную мощность, расстегнул молнию на сумке, достал дешевый пистолет 25-го калибра и точно приложил его к правому виску покойного Гэвина Вереека. Накрыл пистолет и голову двумя подушками и нажал на спусковой крючок. Теперь решающая деталь: взял одну подушку и положил под голову, сбросил вторую на пол и тщательно вложил пистолет в правую руку, отведя ее от головы на тридцать сантиметров.
Достав из-под кровати записывающее устройство, он протянул телефонный провод до самой стены. Нажал на кнопку, подождал и услышал голос Дарби. Выключил телевизор.
Всякий раз работа выполнялась по-разному. Однажды в Мехико он выискивал свою жертву три недели, а нашел ее в постели с двумя проститутками. Это была глупая ошибка, и за время его карьеры противоположная сторона не раз помогала ему своими глупыми ошибками. Этот парень тоже допустил глупую ошибку, когда начал шнырять по округе, болтая своим языком и раздавая карточки с номером своей комнаты. Он сунул свой нос в мир высшей лиги убийств, и посмотрите теперь на него.
С ничтожным шансом на успех копы в течение нескольких минут осмотрят эту комнату и объявят этот случай еще одним самоубийством. Они выполнят положенные процедуры и зададут себе пару вопросов, на которые не смогут ответить, ну и что? Такие вопросы есть всегда. Поскольку он был в ФБР важным адвокатом, вскрытие проведут примерно через день, и, очевидно, ко вторнику эксперт неожиданно обнаружит, что это не самоубийство.
Ко вторнику девица будет уже мертвой, а он окажется в Манагуа.
Глава 24
Его обычные официальные источники в Белом доме не располагали какими бы то ни было сведениями, относящимися к делу о пеликанах. Серж никогда не слышал о нем. Зондирующие телефонные звонки в ФБР ничего не дали. Приятель в министерстве юстиции сказал, что не слышал даже упоминания о подобном деле. Он копал весь уик-энд, но так ничего и не обнаружил. Рассказ о Каллагане подтвердился после того, как он нашел экземпляр новоорлеанской газеты. Когда в понедельник в отделе новостей раздался ее звонок, ничего нового у него не было. Но наконец-то она позвонила.
Пеликан сказала, что звонит из телефона-автомата, поэтому просит не беспокоиться.
— Я все еще копаю, — сказал он. — Если такое дело существует, то оно очень тщательно скрывается.
— Я уверяю вас, что оно существует, и мне понятно, почему оно скрывается.
— Уверен, что вы можете рассказать мне больше.
— Намного больше. Это дело чуть не убило меня вчера, поэтому я, наверное, буду готова заговорить раньше, чем думала. Мне надо излить душу, пока я жива.
— Кто пытается убить вас?
