Джеффри Арчер - Говорить ли президенту?
— Да-да, — нетерпеливо сказал председатель.
— Так вот, Стеймз туда не ездил. Об этом сообщила его жена. Я навестил ее, чтобы выразить соболезнования, и она рассказала мне обо всем, чем занимался Стеймз в тот вечер, даже то, что он не доел свой муссакас. В ФБР ее просили никому ничего не говорить, но она считает, что я по-прежнему работаю в Бюро, и, видимо, не догадывается, что мы со Стеймзом, скажем так, друзьями не были. Узнав об Эндрюсе, я следил за ним последние сорок восемь часов. В вашингтонском отделении он значится как выбывший в двухнедельный отпуск, но отпуск свой он проводит очень странно. Я видел его возле штаб-квартиры ФБР — он разгуливал с докторшей из центра Вудро Вильсона и что-то вынюхивал возле Капитолия.
Сенатора передернуло.
— Эта милая докторша дежурила в ту ночь, когда я избавился от грека и черномазого ублюдка.
— Но если им все известно, — быстро сказал председатель, — то почему мы еще здесь?
— Да, это-то и странно. Я договорился посидеть за рюмкой со старым дружком из Службы личной безопасности. Завтра он назначен охранять Кейн. Так вот, в расписании ничего не изменилось. Совершенно очевидно, что Служба личной охраны понятия не имеет о нашем завтрашнем плане; значит, либо ФБР известно чертовски много, либо ничего. Но если они в самом деле обо всем знают, то не подпускают к этому Службу личной охраны.
— Вы что-нибудь узнали от своих знакомых из ФБР? — спросил председатель.
— Ничего. Никто ничего не знает, даже когда пьян в стельку.
— Что, по-вашему, известно Эндрюсу? — продолжал председатель.
— Думаю, он просто приволакивается за нашей докторшей и знает очень мало. Блуждает в потемках, — ответил Матсон. — Впрочем, я не исключаю, что он что-то разузнал у грека-официанта. Если так, следовательно, он действует на свой страх и риск. Это не похоже на тактику ФБР.
— Я не совсем вас понял, — сказал председатель.
— Тактика ФБР — работать парами и тройками. Почему же, в таком случае, на расследование не брошены десятки людей? Даже если бы в этом задействовали всего шесть-семь человек, я бы наверняка услышал об этом, да и кто-нибудь из моих приятелей в ФБР тоже, — пояснил Матсон. — По-моему, можно допустить, что они считают возможной попытку покушения на президента, но, видимо, не располагают данными, где и когда это произойдет.
— Кто-нибудь упоминал этот день при греке? — нервно спросил сенатор.
— Сейчас не помню. Впрочем, есть один способ узнать, располагают они какими-либо сведениями или нет, — ответил председатель.
— Какой, босс? — осведомился Матсон.
Председатель помолчал, закурил новую сигарету и бесстрастно промолвил:
— Убить Эндрюса.
На несколько секунд воцарилось молчание. Первым очнулся Матсон.
— Зачем, босс?
— Логика проста. Если он связан с расследованием, которое ведет ФБР, тогда они незамедлительно изменят завтрашнее расписание. Если они считают, что Кейн грозит смерть, то ни за что не позволят ей покинуть Белый дом — риск слишком велик. Достаточно подумать о последствиях: ФБР знало, что существует угроза покушения на президента, и вовремя не провело аресты и даже не удосужилось поставить в известность Службу личной охраны…
— Верно, — согласился Матсон. — Им придется найти какой-нибудь предлог и отложить все в последнюю минуту.
— Точно. Значит, если Кейн покинет резиденцию — они ничего не знают и мы будем действовать по плану. Если она не выйдет за ворота, нам придется отправиться в долгий отпуск, поскольку это будет означать, что их знание опасно для нашего здоровья.
Председатель повернулся к сенатору, который теперь просто обливался потом.
— Теперь ваша задача — во что бы то ни стало быть на ступенях Капитолия и задержать ее, если возникнет необходимость, а мы позаботимся об остальном, — резко сказал он. — Если мы не покончим с ней завтра, то выбросим на ветер чертову уйму времени и денег, а второй такой шанс нам уже не представится.
Сенатор тяжело вздохнул.
— По-моему, вы просто сошли с ума, но я не буду тратить время на споры. Мне нужно возвращаться в сенат, пока моего отсутствия не заметили.
— Спокойнее, сенатор. Мы держим все под контролем. Так или иначе, теперь мы не можем проиграть.
— Может быть, и нет, но к концу дня я могу оказаться козлом отпущения.
Ни слова не говоря, сенатор вышел. Председатель молча ждал, когда закроется дверь.
— Теперь, когда мы сплавили этого паникера, давайте перейдем к делу. Послушаем, что нам известно о Марке Эндрюсе и его действиях.
Матсон подробно описал передвижения Марка за последние сорок восемь часов. Председатель запоминал все подробности и ничего не записывал.
— Ладно, приспело время избавиться от мистера Эндрюса, потом мы спокойно сядем и последим за реакцией ФБР. Теперь слушайте внимательно, Матсон. Это нужно сделать так: вы немедленно возвращаетесь в сенат…
Матсон сосредоточенно слушал, записывал и время от времени кивал.
— Вопросы есть? — закончив, спросил председатель.
— Нет, босс.
— Если и тогда они выпустят эту суку из Белого дома, значит, им ничего не известно. И еще одно, прежде, чем мы разойдемся. Если завтра что-нибудь сорвется, каждый из нас сам позаботится о себе, ясно? Вознаграждение получите позже, как обычно.
Все кивнули.
— И последнее: при пиковом положении один из нас наверняка не позаботится о других, значит, мы должны быть готовы позаботиться о нем. Предлагаю сделать это следующим образом. Суан, когда Кейн…
Все слушали не перебивая: все были согласны.
— Ну а теперь время обедать. Нельзя позволять, чтобы эта сука в Белом доме нарушала наш режим приема пищи. К сожалению, вам не придется разделить его с нами, Матсон: вы должны убедиться, что Эндрюс сегодня обедает в последний раз.
Матсон улыбнулся.
— Это прибавит мне аппетита, — сказал он и вышел.
Председатель снял трубку телефона:
— Пожалуйста, подавайте обод. — И снова закурил.
Среда, день, 9 марта
Марк пообедал. Двое других мужчин доели сандвичи и поднялись уходить. Марк сразу вернулся в сенат: он хотел поймать Генри Ликхэма, пока не начались дебаты. Может быть, за ночь у Ликхэма созрели какие-то новые мысли. Кроме того, нужно запастись экземплярами Слушаний Судебной комиссии по законопроекту о владении оружием, чтобы изучить вопросы, заданные Бруксом, Бэрдом, Декстером, Харрисоном и Торнтоном. Быть может, еще один кусок головоломки встанет на место. Но Марк почему-то в этом сомневался. Он все больше укреплялся в убеждении, что политики редко играют в открытую. Он пришел за несколько минут до начала заседания и спросил служителя, нельзя ли найти Ликхэма в вестибюле.
Через несколько секунд показался Ликхэм — он спешил. Ясно, что он не расположен к беседе за десять минут до начала открытия судебного заседания. Значит, вряд ли он расскажет что-нибудь новое. Марку лишь удалось выяснить, где можно получить стенограммы слушаний и дебатов в комиссии.
— Вы можете взять их в справочной в конце коридора.
Поблагодарив Ликхэма, Марк поднялся на галерею, где его новый друг, охранник, занял ему место. Народу было уже полным-полно. Сенаторы входили в зал и занимали места, поэтому он решил взять стенограммы позже.
Вице-президент Билл Брэдли призвал к тишине. Сенатор Декстер с высоты своего роста медленно и деланно поглядел вокруг, прочесывая взглядом зал, чтобы удостовериться, все ли внимательно слушают. Когда его взгляд натолкнулся на Марка, он, казалось, немного удивился, но быстро взял себя в руки и начал выстраивать заключительные аргументы против законопроекта.
Марк чувствовал неловкость. Жаль, что он не занял место подальше, вне досягаемости пронзительного взгляда Декстера. Дебаты затянулись. Брукс, Бэрд, Декстер, Харрисон, Торнтон. Все хотели сказать последнее слово перед завтрашним голосованием. Перед завтрашней смертью.
Марк прослушал их, но ничего нового не узнал. Тупик. Теперь оставалось лишь пойти и взять стенограммы слушаний. Их придется читать всю ночь. Вряд ли, думал он, выслушав двух из пятерых ораторов, это что-нибудь даст. Что же он упустил? Все остальное контролировал директор. Он спустился в холл к лифту, вышел из Капитолия через цокольный этаж и направился к зданию Дирксена.
— Если можно, я хотел бы получить стенограммы слушаний по законопроекту о владении оружием.
— Все? — удивилась секретарь.
— Да, — ответил Марк.
— Но заседания продолжались шесть дней.
О, черт, значит, одной ночью не обойдется. С другой стороны, это будут только вопросы и заявления Брукса, Бэрда, Декстера, Харрисона и Торнтона.
— Будете платить или дадите расписку?
— Желательно расписку, — шутливо ответил он.
— Следовательно, вы — официальное лицо?
